Поделиться3 марта, на сцене МДТ –Театра Европы состоится премьера спектакля «Жанна д’Арк» в постановке Ивана Осипова, автора нашумевшей «Железяки».
Дебют молодого режиссера - лирическая молодежная комедия в конструктивистских ключах - воодушевила и молодежь, и просвещенных театралов. Теперь и те, и другие дождались момента, когда за столь впечатлившим «а» следует объясняющее «б». Перед премьерой мы беседовали с Иваном о его творческом кредо и о созданном им «Петербургском театральном обществе».
Как возникла идея собственного театра?
- На самом деле, никакой идеи создания театра нет. И театра нет…я не чувствую в этом необходимости. Есть замыслы спектаклей и замыслы команды. Я не могу загнать в слова свое понимание театра, наверное, это произойдет со временем. Мы стараемся отойти от пересказа событий, метода, распространенного на наших сценах. Потому многие люди и не интересуются театром – жанр повествования чужд нашему времени и мышлению, что любой талантливый режиссер понимает.
Авангардная режиссура давно не занимается пересказом, однако, зритель, во многих случаях, выбирает старые добрые инсценировки.
- Идти на поводу у собеседника и качественно общаться с ним – это, согласись, разные вещи. Важно, что я, как режиссер, ставлю свою публику на порядок выше себя, и не собираюсь делить людей на искушенных и на неискушенных. Все равно, что мыслить в духе: если зритель театрально необразован, неподготовлен, почему бы мне не играть в полсилы, «ведь ты же все равно не поймешь, дружок», а вот на международном фестивале мы будем «рвать душу в клочья». Чтобы сделать зрителя себе сопричастным, сообщником, его надо воспринимать как равного и ставить чуть выше. Кроме всего прочего, он потратился, деньги заплатил, и настрой «сейчас я тебе свою концепцию выскажу…не понравится – к нам придет другой зритель» неуважителен.
Притом, в «Железяке» вы заставляете зрителей ждать начала спектакля в фойе, долго стоять на ногах, со стечением народа фойе становится душегубкой, в какой то момент все скопом валят в зал и обнаруживают там голых людей на голой конструкции, отпускающих комментарии по поводу публики.
- А кто вообще придумал, что спектакли надо смотреть сидя? В Париже, в Театре Солнца у Арианы Мнушкиной, в зале отсутствуют сидения. Спектакли Люка Персифаля нельзя смотреть в мягком кресле, расслабившись после работы. Пусть люди выбирают, что им нужнее, - проблема в том, что пропорция нарушена. Есть мягкие стульчики и ….
Чем отличаются твои единомышленники?
- Когда я говорю «команда», я не имею в виду каких то «единомышленников». Каждый из нас существует сам по себе, в своем режиме, но когда мы делаем какое то дело, причастность к процессу должна быть абсолютной – это и есть профессионализм. Что, по-моему, и есть признак команды. Я не склонен зачислять кого бы то ни было в свои единоверцы.
Ты координируешь ваши общие выдумки или же строишь свой собственный мир на сцене?
- Абсолютная утопия для режиссера: сидеть и ждать, что актер будет приносить что-то, свои находки, этюды. И тем более относительно сегодняшнего дня, когда вечно голодные актеры заняты, в основном, поиском работы. Я доверяюсь тому, что привносят в дело сами актеры, но, как правило, они этого не делают, что их законное право. Я достаточно терпим, хотя, может быть, и произвожу обратное впечатление…
Расскажи про свою учебу на Мохово.
- Я признателен своему педагогу, Вениамину Михайловичу Фильштинскому, прежде всего за то, что он предоставлял мне необходимый , лично для меня, процесс обучения - делать свою работу. Фильштинский дал мне возможность сделать спектакль «Железяка» в параллель с репетициями на курсе.
Но такое существование обошлось довольно дорого! В конце обучения мне неожиданно было отказано в дипломе. Как сказал мне худрук одного из петербургских театров «нет диплома – нет работы».
На мой взгляд, прав был Андрей Жолдак, говоря: «Актера нужно учить год, а потом пускать его работать - набирать опыт». У нас обучение растягивается на пять лет. Что это за система, в которой творческие единицы долгое время находятся под руководством одного человека, в данном случае – мастера. ..
Мне очень нравилось учиться, мои однокурсники все очень яркие и обособленные, со
своей позицией, но в какой то момент возникла творческая заминка, и я потерял вкус к работе. Критерий моего любопытства определяет для меня все.
Любимый момент во время спектакля, ситуативно?
Любовный акт со зрителем, в прямом и переносном смысле. Не будем скрывать – зритель именно за этим и приходит в театр. Другое дело, что русский зритель это желание тщательно скрывает, в силу своей интеллигентности.
Фонтанка.ру
