Стрелка на Острове. Новая прогулка с Федором Погореловым

Свадьба гитариста группы «Кино», первый ресторан покойного Евгения Пригожина, ансамбль Менделеевской линии: «(От)Личный Петербург» продолжает цикл прогулок по самому красивому городу на земле с Федором Погореловым.

Сразу напомним, где мы уже гуляли: по Петровской набережной, вдоль Крюкова канала и от первого в стране роддома до концертного зала.

Ну а сегодня окунемся в максимально парадный Петербург — стартуем на спуске к Неве на Стрелке Васильевского острова. Сразу скажу: остров для меня — личное место, я провел тут 20 лет в коммуналке, живу в последние годы, тут обитают мои родители… Мне кажется, я неплохо представляю, как он устроен. При этом осознаю, что Васильевский — очень разный: он никогда не был однородным, застраивался в разные десятилетия разных веков. По сути, это агломерация населенных пунктов, объединенная географическими границами. Все-таки это остров. Идти сюда умирать — не в моих планах, да и писал эти строчки Иосиф Бродский, скорее, в светско-романтическом режиме (но зафиксированы они в альбоме Елены Валихан именно на Васильевском, на Среднегаванском проспекте).

На точку расхождения Малой и Большой Невы можно смотреть с разных перспектив: с Дворцовой набережной, с Троицкого моста, с пляжа Петропавловской крепости. На мой вкус, канонический вид — именно со Стрелки. Эта странная трапеция, очерченная основательными набережными, невероятным архитектурным ансамблем, либо придавленная серым небом или открывающаяся в голубой небосклон, — картина, от которой всегда становится чуть легче дышать. Геометрия трех мостов по флангам и на горизонте подчеркивает выступ самой Стрелки. Небо, чугун, камень, волны — это роскошный петербургский сбор.

Для меня особого шарма этому выступу добавляет свадьба Юрия Каспаряна и Джоанны Стингрей. 2 ноября 1987 года, «Кино» уже модная группа, в Америке и Канаде вышла пластинка Red Wave. Стингрей впервые приехала в Ленинград в 1984 году, познакомилась со всей рок-н-ролльной общественностью, влюбилась в Юрия. Было принято решение жениться. Расписывались, как мы уже отмечали, на Петровской набережной, гуляли в ресторане «Аустерия» в Петропавловке, а до того вся компания проехалась по ключевым точкам центра города. Отметились и на Стрелке.

Если отойти чуть в переулки, мимо таможенных пакгаузов, — уже начинает чувствоваться вайб Васильевского. Даже в этой части, если правильно подгадать время, можно поймать идеальный слот, чтобы увидеть город практически без людей, как в грустный ковидный локдаун (и я не про 5 утра). После 18:00 разбегаются студенты и преподаватели университетского кампуса, сквозного трафика тут немного, промышленность отсутствует. Я люблю людей, но ценю микрорайоны Петербурга, где можно просто посмотреть на город, поговорить с ним, прислушаться. Без нашего человеческого вмешательства.

Следующая остановка — угол Биржевого проезда и Таможенного переулка. Идеальная точка, чтоб осознать глубину культурных слоев. Именно тут в 1952 году шел молодой археолог Александр Грач, заметил траншею для прокладки газопроводных труб, обратил внимание на осколки посуды и остановился. Так была основана археология города, очень молодая дисциплина. В частности, в переулке Грач раскопал фрагменты прямоугольного сруба: это оказалась кухня французского астронома Жозефа-Николя Делиля, который приехал в Петербург по приглашению Петра Первого и остался после его смерти на 12 лет.

А в 1996 году на Таможенном, 1 одиозный Евгений Пригожин открыл свой первый ресторан «Старая Таможня». Сейчас он, если верить словам на сайте, работает в исключительно банкетном режиме (примечание нашего ресторанного эксперта и критика Дмитрия Грозного: не работает). Мне повезло оценить атмосферу тяжелого люкса: 19 лет назад я по работе оказывался в «Таможне» на торжественных ужинах, куда собирались очень важные гости с богатым кооперативным прошлым. Управляющим в нем годами был англичанин Энтони Гир (в резюме отели «Савой» в Лондоне и «Европа» на Михайловской улице), который руководил преобразованием бывшего склада пиломатериалов в один из самых элитных ресторанов Петербурга рубежа тысячелетий.

Мимо кустов сирени доходим до Менделеевской линии и поворачиваем направо. С XVIII века эта территория сильно изменилась. Раньше вдоль фасада здания Двенадцати коллегий протекал канал, соединявший Большую и Малую Невы (закопали во времена царствования Екатерины Второй), а пространство ближе к Стрелке было занято Коллежской площадью.

Центральный вход в главное здание университета заслоняет памятник Сергею Уварову, автору заклинания «Православие, самодержавие, народность». Памятник свежий — 2023 года. Цитату из Пушкина про Уварова, не сомневаюсь, вы без проблем найдете сами. Отдельно уточню: не могу оценивать значение исторического наследия графа — недостаточно компетентен. Печалит, что памятник закрыл вид на пространство парадного входа (по этой же причине меня смущал памятник Универсанту).

Мой отец много лет проработал в НИИ физиологии имени Ухтомского. Мы всегда заходили к нему в лаборатории через этот вход, и этот канонический вид — для меня с детства единственно возможный. Нашел чудесную фотографию середины 90-х: она, несмотря на, кхм, 50 оттенков серого, очень хорошо передает атмосферу конца 80-х — времени, когда Ленинград превращался в Петербург. К слову, такое ощущение, что сейчас в кадр войдут герои Сергея Челищева, Кати Шмелевой и Олега Званцева: второй сезон «Бандитского Петербурга» начинается именно у этого входа.

Два шага — и мы у Императорского Клинического повивально-гинекологического института. Он же — акушерства и гинекологии имени Отта. Здание — рубежа XIX и XX веков, автор — Леонтий Бенуа, построено на месте Биржевого сквера посреди Коллежской площади.

Важно уточнить: первый императорский роддом был учрежден указом Павла Первого и располагался на набережной Фонтанки, 148 (сейчас там городской гериатрический медико-социальный центр). Инициатива строительства нового принадлежала яркому акушеру-гинекологу Дмитрию Отту. В здании на Васильевском пятерых детей родила Александра Федоровна, жена Николая Второго.

Институт — это целый комплекс, который по задумке Отта объединял сразу несколько направлений: учебное, родильное и гинекологическое. Свои водопровод и канализация, оборудование — от библиотеки до пекарни. Бюджет стройки циклопический и был превышен почти на треть, на 900 000 рублей: финальная цифра — 3 500 000. Особенно государственный контроль переживал по поводу покупки органа: мол, нигде в мире в роддомах нет органов, не доказано положительное влияние музыки на протекание беременности, и почему стоит дороже, чем для консерватории (23 000 рублей супротив 15).

Орган немецкой фирмы Walker можно было слушать у каждой кровати с помощью 33 театрофонов (индивидуальных трубок) с 16:00 до 17:30. В 1931 году инструмент перевезли в Большой Зал Филармонии. Кстати, есть еще одна больница, в которой был орган, — о ней рассказывается здесь.

Об этом не задумываешься с разбегу, потому что образ Менделеевской линии у всех нас — с первой встречи. Но ради строительства института была уничтожена одна из стариннейших площадей Петербурга — Коллежская. Более того, существует мнение, что эклектика Бенуа стерла вид на уникальный ансамбль барокко XVIII века — здание Двенадцати коллегий. Моя позиция проста: город живой объект, существует в динамике. А если следовать логике пуристов, то правильно было бы стереть весь Петербург до уровня XVII века, тех самых мистических Построек Атлантов, за которыми едут со всей России искушенные туристы.

Относительно легко можно погулять в сирени вокруг института (там до сих пор возвышается живой фонарь производства завода Франца Сан-Галли; его брат-близнец обитает в секретном саду на Литейном проспекте), посмотреть на парадную группу вестибюля. Лайфхаками делиться не буду, методика лежит на поверхности.

Заканчиваем мы нашу прогулку у здания Библиотеки Академии Наук. Учредил ее еще Петр Первый, размещалась она изначально в Кикиных палатах, затем в здании самой Академии. Горела неоднократно, и после пожара 1901 года было принято решение о строительстве отдельного современного здания.

Стройка началась в 1910, но из-за Первой Мировой в помещения на Биржевой въехало Военное министерство и открыло там эвакуационный госпиталь. Окончательно библиотека прописалась на Стрелке в 1925 году. Архитектурный стиль — коктейль из классицизма и конструктивизма: понятно, начали строить в империи, заканчивали в юной Советской России. Отдельное здание в постреволюционном хаосе библиотека получила благодаря Сергею Ольденбургу, министру народного просвещения Временного правительства и секретарю Академии Наук. Сергей Федорович лично знал братьев Ульяновых, Александра и Владимира, и сумел настоять на том, чтоб решение начала XX века было доведено до конца.

Отличный постскриптум для прогулки — возможность пройтись по внутренним дворам библиотеки. Вход в них — справа, если смотреть на фасад.