ПоделитьсяВ Петербурге комитет по транспорту, а вслед за ним и суд решили, что запутанная история парковки под запрещающим знаком — способ уйти от ответственности. Оштрафовали того, кто пришел забирать машину со спецстоянки. Даты в страховке никого не убедили.
Эта история не о трех тысячах штрафа и не о сутках содержания на штрафстоянке. Петербургская семья, где двое адвокатов, столкнулась с новаторским, по их мнению, прочтением термина «презумпция невиновности». А это уже профессиональный интерес.
Как рассказал «Фонтанке» Алексей Лазарев, машину неверно приткнули на Киевской улице еще летом. Родители его жены Юлии приехали к ним на своем «Фольксвагене» поздно вечером в понедельник, 3 июля, запарковались, забрали внуков и улетели ранним самолетом на юг отдыхать. В аэропорт их отвезла как раз супруга Алексея на своем автомобиле. В четверг, обсуждая по телефону погоду и впечатления, полушутя спросили: вы там посмотрите, машина-то на месте? Оказалось, не на месте. А все потому, что была под знаком, который запрещает стоянку в среду с 9 до 19 часов, табличка с эвакуатором как намек.
Дальше процедура известна (и описана «Фонтанкой»): надо идти в одно из отделений комтранса, получать там протокол и разрешение забрать машину со штрафстоянки. Там же вам сообщат, когда в комитете будут рассматривать дело на 8-й Советской. С этим знанием — на стоянку, 3 251 рубль штрафа и 63 рубля за каждый час содержания.
Сами полномочия наказывать водителей за стоянку и остановку под запрещающими знаками чиновники получили от МВД в середине 2021 года. Только за 2022 год эвакуировали более 100 тысяч машин.
Эти 63 рубля и заставили изобретать велосипед, ведь отдых владельцев авто только начался, допрасходы на спецстоянку в его многодневный бюджет не закладывали. Позвонили, спросили, что нужно, чтобы забрать машину. Было все, кроме страховки, куда и вписали супругу Алексея. На следующий день поехали за родительским «Тигуаном».
«Они говорят — без протокола выдать разрешение не можем, — вспоминает Алексей. — Ну хорошо, я как-то не сомневался, что мы разберемся». Составили протокол, жена своей рукой написала объяснение: автомобиль принадлежит матери, кто именно сидел за рулем вечером в понедельник — не в курсе, может, и отец. Но точно не я, ни в тот день, ни в какой другой. С нарушением не согласна.
Алексей как представитель супруги тоже давал объяснения: не может его жена быть субъектом правонарушения, машина ей не принадлежит, а в страховку ее вписали только 6 июля, через день после эвакуации и только затем, чтобы получить машину. По его словам, рассмотрение дела в комитете пару раз переносили, а на третий они уже и сами не смогли прийти. 22 августа комтранс вынес постановление — доказательства сочли «достоверными», а вину Юлии — доказанной. Аргументация, если опустить все предисловие про конституцию и сомнения, которые должны трактоваться в пользу гражданина, такова: нет доказательств обратного, опросить никого не удалось, никто из участников на звонки не отвечал. «Документы, подтверждающие, что транспортное средство в зоне действия запрещающего знака оставила не она, материалы дела не содержат, — написано в постановлении. — Доказательств, опровергающих вменяемое деяние, не предоставила». То, что Юлия не была вписана в страховку, ни о чем не говорит — она же могла управлять машиной и без этого в нарушение ПДД.
В сухом остатке вина женщины подтверждается такими доказательствами: протоколом (под которым, напомним, ее объяснение и несогласие), протоколом о задержании машины, актом приема-передачи автомобиля, фото- и видеофиксацией нарушения (то есть иномарки, стоящей под знаком).
«Я снова больше удивился, чем расстроился, потому что понимал, что в районном суде это не может устоять», — говорит Алексей. И что бы вы думали? Сейчас Алексей оспаривает решение суда, который подтвердил правоту комитета.
«Фонтанка» все же заинтересовалась: означает ли это, что любой пришедший забирать машину автоматически становится нарушителем? «Так сказать нельзя, — ответили в комтрансе. — Каждое административное дело рассматривается индивидуально в соответствии с законодательством Российской Федерации».
Так-то оно так, но далее, описывая последовательность ходов, комтранс все же составляет такую цепочку: если машину эвакуируют в отсутствие водителя, составляется только протокол о задержании автомобиля (двое понятых, видеозапись). Копию этого протокола могут вручить владельцу или его представителю. Это делается «в момент получения им решения должностного лица о возврате задержанного транспортного средства». «В этот же момент на лицо, явившееся за автомобилем, составляется протокол об административном правонарушении», — недвусмысленно говорит комитет.
А вот дальше — да: «Если обратившийся не согласен с вмененным ему правонарушением, то комитет инициирует административное расследование для проверки, установления и подтверждения обстоятельств, изложенных в протоколе об административном правонарушении, в ходе которого устанавливается/подтверждается лицо для привлечения к административной ответственности за совершенное правонарушение». Юлии в этом отказали.
В данном случае комтранс тоже упирает на то, что потенциальных нарушителей вызывали для дачи объяснений, но реакции не добились — «свидетели не реагировали на вызовы». Сами Лазаревы на заседание не пришли, представить доказательства невиновности не пожелали — отсюда и решение.
Комитет напоминает, что все это можно попробовать оспорить в суде — чем и занимается Алексей. В 2023 году по решению суда отменили 258 постановлений о штрафах. Сам комитет по транспорту в досудебном порядке удовлетворил 1779 жалоб. Всего с начала года за стоянку под запрещающим знаком вынесли 685 тысяч постановлений.
Николай Кудин, «Фонтанка.ру»
