Борис Пиотровский: «С моим отцом не консультировались по поводу моего назначения»

Будущий «культурный» вице-губернатор — про счастье работы в Смольном, концерты в пандемию и советы от Шнура

В ближайшее время Петербург обретёт нового вице-губернатора: Александр Беглов предложил Законодательному собранию утвердить на эту должность зампреда комитета по культуре, сына директора Эрмитажа Бориса Пиотровского. Теперь уже экс-вице-губернатор Владимир Кириллов написал заявление об отставке и перейдёт на работу в Музей истории города. «Фонтанка» поговорила с кандидатом в вице-губернаторы о роли Михаила Пиотровского в его назначении, о светской жизни и культуре во время пандемии.

— Борис Михайлович, как и от кого вам поступило предложение стать вице-губернатором?

— Такое предложение мне поступило от Александра Дмитриевича Беглова.

— Вы предполагали, что можете занять такую должность?

— Нет. Честно могу сказать: на сегодняшний день я счастлив на той должности, которую я сейчас занимаю, и стараюсь делать всё возможное на этом посту, и, видимо, у меня это получается, потому что Александр Дмитриевич предложил мне серьёзное повышение.

— Пишут, что якобы вы в будущем можете занять и место своего отца, также пишут, что он принял участие в устройстве вашей карьеры. Не могли бы вы прокомментировать эти высказывания?

— Михаил Пиотровский — мой отец. Поэтому именно в этой роли он, конечно, принял участие в моей карьере. Но в данном случае, насколько мне известно, консультации по моему назначению на должность вице-губернатора с ним не проводились. Это решение принял Александр Дмитриевич лично. Может быть, он, конечно, и советовался ещё с кем-то, но у меня такой информации нет. По поводу должности в Эрмитаже... тоже считаю это обсуждение некорректным, потому что её занимает мой отец, он блестящий руководитель. А у меня впереди, если меня утвердит ЗакС, огромный объем работ, большая ответственность, нам предстоит сделать очень-очень много, и я думаю только об этом.

— Расскажете, что вы намерены сделать?

— У нас очень много происходит в культуре и спорте, обе сферы пострадали во время пандемии. Мы в комитете, несмотря на все нынешние ограничения, поддерживали сферу культуры, анализировали выпадающие доходы, хотим сделать всё возможное для того, чтобы возместить понесённые [учреждениями культуры] расходы, и стараемся сохранить темп развития культуры в городе. Во многом для нас это большая ответственность: Санкт-Петербург — это культурная столица, и мы должны соответствовать этому громкому званию.

— Вы пришли работать в комитет перед второй волной пандемии…

— Я пришел в тот же день, когда только открылись театры после первой волны.

— Вам пришлось курировать театры и концертную деятельность, и именно в этой сфере уже в разгар второй волны были скандалы. Можно вспомнить тот же концерт Басты, зрители которого на видео с концерта были без масок и не соблюдали социальную дистанцию. Концертную площадку, Ледовый дворец, за это оштрафовали. Вы принимали участие в согласовании этого концерта?

— Во-первых, этот опыт по согласованию концертов совершенно новый для нас, согласовательная и контрольная работа для комитета не свойственна. Это вынужденная мера. Так как это что-то новое, то без каких-то неровностей обойтись невозможно, и в данном случае, конечно же, я был интегрирован во все, что происходит в комитете, и что касается концертной деятельности, и театральных выступлений. Концерт Басты я не согласовывал. Но, тем не менее, это всегда, конечно, коллективная ответственность всего руководства за то, что происходит в городе. Вы знаете, что в результате этого концерта были сделаны определенные выводы: была ужесточена процедура контроля, были пересмотрены многие правила проведения концертов, в результате, мне кажется, нам всем удалось поработать таким образом, что сейчас мы имеем спад заболевших ежедневно.

— Под Новый год была еще история с театрами: крупные площадки не очень хотели соблюдать введенные ограничения. Вы принимали участие в урегулировании этой ситуации?

— Мы на постоянной связи с концертными, театральными организациями и с госсектором, в ежедневном режиме обсуждаем ограничения и благодарны учреждениям культуры, что они с пониманием отнеслись ко всем ограничениям. Конечно же, этот опыт во всем мире, когда учреждения недовольны ограничениями, в особенности если это какая-то бизнес-деятельность. Это совсем непривычно, когда органы государственной власти её ограничивают. Но в целом подавляющее большинство учреждений культуры с пониманием отнеслись к ситуации. Сейчас мы занимаемся тем, что анализируем всё, что произошло, анализируем потери, которые понесли театры. Надеюсь, что перейдём к возмещению их ущерба в ближайшее время.

— Есть ли у вас понимание размеров этого ущерба?

— Потери составляют порядка 200 млн в месяц. Это речь о театральной сфере. Цифра предварительная, её ещё перепроверят и уточнят.

— Как можно возместить эти потери?

— Возмещением занимаемся не мы, мы лишь взаимодействуем с театрами. Мы передадим информацию в профильные комитеты, которые уже будут решать, как и в каком объеме возмещать эти потери.

— Вы курировали распределение субсидии негосударственным театрам, каким образом шло это распределение и довольны ли вы результатом?

— Распределение происходит очень просто: все заявки поступают на рассмотрение комиссии, где заседают эксперты, комиссия голосует и принимает решение, какие проекты поддержать, какие — нет. Я не удовлетворен объемом финансирования, надеюсь, в будущем нам удастся его увеличить.

— Вы часто сами ходите на какие-то неклассические спектакли?

— Я много куда хожу и часто. Из неклассических последнее, на чем был, — это встречи в Доме радио Теодора Курентзиса, из классических — вчера я был в Капелле.

— В отчете о вашей деятельности на посту зампреда в комитете вы выделили историю с Музеем городской скульптуры и Александро-Невской лаврой. Но кажется, что конфликт не до конца урегулирован.

— Очень многим хочется говорить об этом как о конфликте, но я отношусь к этому как к сложному проекту по модернизации и новому витку жизни Музея городской скульптуры. Я абсолютно уверен, что тема в ближайшее время исчерпает себя, когда мы придумаем, как будем развивать музей: мы ищем подходящие помещения, чтобы отреставрировать их и в дальнейшем открыть там новые экспозиции музея. Вот, собственно, и все.

— У музейщиков были опасения насчет сохранности помещений в Лавре.

— Мы действуем в соответствии с законодательством о передаче музейных ценностей. То, что передать нельзя (могила Суворова в том числе), мы и не передаем. Экспонаты со второго этажа Благовещенской церкви будут перенесены в другое помещение. Разрабатывается постановление правительства для предоставления, реставрации или строительства нового помещения Музея городской скульптуры.

— В вашей сфере ответственности будет ещё и спорт. Есть ли у вас мысли, чего не хватает городскому спорту и как организовывать его в разгар пандемии?

— Нам нужно провести ещё подробную аналитику деятельности спортивного комитета. Сегодня у меня назначена встреча с председателем. Не может быть никаких решений, пока я не погружусь в проблематику. Единственное, что могу сказать, что в этом году у нас будет Евро-2020. Это большая ответственность и большой проект, который нам предстоит реализовать. То, как мы сможем его реализовать, будет позиционировать город на мировой арене, и мы будем внимательно с этим работать.

— Вас называют светским тусовщиком: будете продолжать вести светскую жизнь и влияют ли ваши светские связи (вы, в том числе, часто общаетесь с Сергеем Шнуровым) на вашу деятельность в Смольном, дают ли вам советы ваши друзья?

— Из-за работы и пандемических ограничений светской жизни все меньше и меньше, а если говорить откровенно, она полностью отсутствует. С Сергеем Владимировичем мы долгое время поддерживали близкие отношения, сейчас он находится в Москве и занимается там своими политическими проектами. Если вас интересовало, консультируюсь ли я с ним, то нет, не консультируюсь.

Беседовала Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»