ПоделитьсяПочему реставрация знаковых для Петербурга зданий растягивается, «Фонтанка» выяснила у главы компании «Меандр» Елены Завадской.
В конце февраля стало известно, что с «Меандром» разрывают контракт на реставрацию Биржи на Васильевском острове. Притом что только за последние 6 лет компания собрала в портфеле больше сотни госконтрактов общей стоимостью под 10 млрд рублей. На открытие объектов, где работал «Меандр», приезжали и первые лица страны.
Но за последний год «Меандр» потерял не только контракт на Биржу, но и отказался от продолжения реставрации Консерватории Римского-Корсакова. Дошло до того, что лично глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин дал поручение проверить их работу.
— Государственный контракт на реставрацию здания Биржи был заключен в декабре 2018 года. Разрешение на производство работ было получено спустя 4 месяца, т.е. в конце апреля, по причине долгой передачи исходно-разрешительной документации со стороны заказчика, например — приказы на авторский и технический надзоры, без которых невозможно даже подать заявление в Минкультуры на получение разрешения.
Несмотря на то, что срок контракта отсчитывался с момента получения разрешения на производство работ, для нас это стало очень серьезной проблемой.
Дело в том, что аванс контрактом предусмотрен не был, и на объект мы выходили за собственные средства, планируя при этом бюджет доходов и расходов. Планировали начать работы существенно раньше, чем вышло фактически. Когда нужно было заходить на объект, у нас уже был финансовый разрыв, потому что мы работаем только на госзаказе, а значит — получаем деньги только в конце года.
— С мая и до момента разрыва контракта прошло довольно много времени. Были еще какие-то трудности?
— Да, конечно. Потом трудности были непосредственно на площадке. Проблемы с доступом на объект, с подключением к сетям, долго не могли поставить леса, в связи с тем, что заказчик планировал разместить информационно рекламный баннер, под который требовался новый проект устройства лесов, другой их тип и вид. Когда леса все же поставили, то поняли, что есть целый пласт работ, который не учитывается контрактом, —например, кессоны (архитектурный элемент) на фасадах были в аварийном состоянии, или археологические работы.
В целом возник ряд вопросов и дополнительных работ, а потом наступила зима, когда уже на фасадах нельзя выполнять работы, копать тоже нельзя. В общем — зимний период. А в конце зимы вышел срок работ по контракту, и он был расторгнут.
— А что заказчик работ?
— Заказчик действовал в рамках своих обязательств, несмотря на некоторые бюрократические проволочки. Рабочие совещания проводились стабильно, все вопросы решались с участием заказчика. Давайте я вам скажу не про Эрмитаж как про конкретного заказчика, я вообще про заказчиков, потому что у них одна болезнь в разной степени. Любой заказчик получает тот проект, который ему разрабатывают. И он не всегда может проверить, насколько качественно и в достаточном ли объеме были проведены вскрытия, расчистки и другие обследования. Заказчику приходиться с этим жить и сталкиваться с проблемами во время производства работ.
Проблема с проектной документацией — это самое больное. Это всегда тот момент, который тормозит работы, который не позволяет вовремя закрываться. Нам как подрядчику необходимо заботиться о возможных дополнительных соглашениях, которыми можно будет закрыть ошибки проектировщиков. Это приводит к постоянным пересогласованиям, приостановкам работ, а иногда вообще нельзя провести какие-то работы, но при этом технологически выполнить их необходимо.
— С консерваторией у вас также возникли проблемы с проектной документацией.
— Консерватория — один из самых тяжелых и сложных объектов, с точки зрения исполнения госконтракта и взаимодействия с заказчиком.
Мы приступили к работам, залили монолитные конструкции во внутреннем дворе, приступили к кровле — и на этом работы встали. Дело в том, что заказчик разыграл виды работ, которые невозможно было реализовать, не выполнив предыдущих. Их не сделал предыдущий подрядчик, при этом их нет в контракте у нас. И это касается 95% всех работ. Когда работали 2 предыдущих подрядчика, было сделано достаточно много работ, не предусмотренных проектной документацией, которую разрабатывала компания ВИПс.
Когда мы зашли на объект, мы сделали все в рамках закона и заключенного контракта, содержали объект и ждали, когда проектировщик все же зайдет в Главгосэкспертизу. Это намерение подтверждал и заказчик. В результате прошло больше года, но ситуация так и не поменялась. А я тем временем отвечаю за весь объект, в том числе за температурно-влажностный режим внутри, ведь на площадке находится дорогостоящий орган и много предметов декоративно-прикладного искусства. Вы понимаете, какая это ответственность? В общем, все затраты по содержанию объекта приходилось нести нам.
Нам пришлось расторгнуть контракт, сейчас у нас иск на 145 млн рублей к заказчику. Это только в части ущерба, мы не предъявляли выполненные работы. Мы содержали объект, как нас об этом и просили, а сейчас получается ситуация, когда нам говорят, что это была наша инициатива, несмотря на письма заказчика о намерении продолжить работы. Вот и вся история.
— Неужели, заходя и на Биржу, и на консерваторию, вы не видели всех этих рисков?
— Любой объект, на который вы будете заходить, он «рисковый» в большей или меньшей степени. Ну и всегда найдется что-то, что нельзя спрогнозировать. Все заказчики говорят: «Ну вы же видели, куда вы шли!». Всегда хочется им ответить: а вы видели, что размещали? Зачем тогда размещать то, что невозможно построить? У нас и сейчас есть еще один проблемный объект в Симферополе — Театр кукол, там сейчас работы практически встали. Нужна полная корректировка проектной документации, с последующей экспертизой проекта.
— Кто-то другой сможет доделать Биржу и консерваторию, как думаете?
— Правильный вопрос: а захочет ли? Думаю, сможет, но если будет решен ряд вопросов в части корректировки проекта и оплаты аванса. Пусть это будет казначейский счет. Для того чтобы доделать консерваторию, нужно откорректировать проектную документацию и выполнить первоочередные противоаварийные работы, чтобы спасти объект. Я вообще хочу сказать, что нужно предпринимать какие-то меры, чтобы компании возвращались на рынок. Скоро вообще некому будет строить. Самое интересное, что все эти вопросы и проблемы понятны всем участникам рынка, от подрядчиков до заказчиков.
— А свое будущее как вы видите? Кажется, что у вас непростые времена.
— Думаю, сейчас непростые времена у многих компаний на рынке, но мы работаем, у нас есть ряд действующих контрактов. В части выполнения текущих никаких проблем мы не видим. Пока не понимаем, где еще можно будет поработать, но отслеживаем тендеры, которые будут объявляться.
Стандартный набор проблем есть у всех компаний, кто работает на рынке госзаказа. Это проблемы с дорогостоящими банковскими гарантиями (которые теперь нужно получать не только на выполнение контракта), с некачественными проектами, с растянутой оплатой выполненных работ, которая формирует финансовые разрывы для подрядчика, что в стройке недопустимо. Ни для кого не секрет, что очень много компаний в принципе закрылось на реставрационном и строительном рынке. Крупных участников практически не осталось.
Еще одна проблема — постоянная смена госслужащих-руководителей. Вот, например, наш объект «Консерватория» сменил уже 3 руководителей: Волынская, Циганов и вот сейчас Новиков. И каждый раз все начинается сначала, ведь новым людям нужно разбираться с проблемами объекта с самого начала, и у каждого свое видение процесса. Так, например, при Волынской планировалось выполнять консервацию объекта, а когда назначили Циганова — концепция поменялась… Время идет и ничего не происходит.
— Выход из этой ситуации есть?
— Заказчикам необходимо тщательнее подходить к подготовке конкурсной документации, предусматривать все возможные риски, в том числе возможную корректировку, так как любая проблема, возникающая в процессе работ, — это общая ответственность, а не только подрядчика. В связи с этим необходим комплексный подход, например, как вариант — чтобы проект и производственные работы выполняла одна организация и несла ответственность за проект и работы.
Беседовал Михаил Грачев, «Фонтанка.ру»
