Корабли умирают не в море

На днях в Петербурге скоропостижно скончался бывший командир дивизии атомных подводных лодок, участник первых советских морских ядерных испытаний, 79-летний контр-адмирал Иван Николаевич Паргамон. Это человек, который своими глазами видел, «как может грохотать и гудеть земля под ногами, как неведомая сила ударной волны сметает все на своем пути, а световое излучение сжигает объекты и корабли-цели», умер не от болезни – сердце моряка не выдержало унижения и несправедливости.

Граждане этой страны делятся на: четных и нечетных. И все это не имеет никакого отношения ни к арифметике, ни к армейскому:«На первый, второй, рассчитайсь!» Под словом «четные» мы понимаем тут тех, кого чтут, то есть, тех, кого учли, о ком знают и помнят. Четные начинаются с судьи федерального значения - он получает пенсию в 45 тысяч рублей ежемесячно.

Все другие четные, что выше судьи, получают совершенно не те деньги. Они получают такие деньги, что деньги судьи покажутся вам просто небольшим авансом перед законной получкой.

А нечетные? А нечетные - это все прочие. Они получают, как в статьях уголовного кодекса – от трех до пяти. А почему? А потому, что они нечетные - им числа нет. Видимо, к нечетным относился и ветеран подразделения особого риска, бывший командир дивизии атомных подводных лодок контр-адмирал Иван Паргамон.

В тот день он отстоял километровую очередь в военкомате, в который в последнее время ходил, как на работу. Он был каким-то там по счету в списке из более чем пяти сотен таких же, как он.

Это была очередь на получение компенсации к военной пенсии за период 1995-1998 года - 30 тысяч полновесных и неконвертируемых российских рублей. В этой очереди по всей Руси Великой стоит шесть с половиной миллионов человек. Примерно столько же в ней не стоит, потому что не надеются достоять.

Но адмирал достоял, потому что не привык сдаваться. Не учили его этому. Его учили стойко переносить, стоять и стоять, и в гром, и смерч, и в стужу, и в пекло. Стоять, а потом получать награду за стояние.

Но когда он достоял, то выяснилось, что в компенсации ему отказано. Вот этого сердце адмирала не выдержало. Был нарушен порядок: достоял - дай.

А ему не дали.

Он вышел из военкомата, дошел до Театральной площади, где ему стало плохо. «Скорая» ничего сделать не смогла. С ней, со «Скорой», такое часто случается.

Ивану Николаевичу было 79 лет от роду, и был он орденоносцем и настоящим моряком. На похоронах его наверняка будет присутствовать комендантский взвод и будет салют - по три холостых выстрела на каждый ствол.

Уж с этим-то, полагаю, у нас на родине пока полный порядок.

Александр Покровский,
Читайте материал в газете «Ваш тайный советник» за 05.02.2007