ПоделитьсяЕсли бы Украина согласилась на федерализацию, Россия сразу же бы выделила ей 15 млрд долларов, уверен автор знаменитой книги «Уши машут ослом», бывший советник Управления президента Российской Федерации по внутренней политике, а сейчас преподаватель Высшей школы экономики Олег Матвейчев. Известный политтехнолог убежден, если не ограничить «национал-предателей» в правах, они погубят страну, и не уверен, что Дмитриева сможет пройти пресловутый «муниципальный фильтр» на выборах губернатора.
- Олег Анатольевич, начнем с главной темы Петербурга этого лета, досрочных выборов губернатора. Уже ясно, что основным конкурентом у Георгия Полтавченко будет Оксана Дмитриева. Каковы ее шансы?
– Во-первых, большой вопрос, будет ли она вообще участвовать, пройдет ли она пресловутый муниципальный барьер. Второе: возможно, понимая, что она не победит, Дмитриева согласится принять какие-то предложения со стороны Полтавченко. В конце концов, она грамотный работник, много лет проработала на госслужбе. Это лучше, чем играть в заведомо проигрышную игру.
Что касается шансов, то их нет никаких, во всяком случае, по данным тех социологических исследований, какие есть у меня, их нет – у нее кратное отставание. Если у Полтавченко рейтинг находится на уровне 40-50%, у нее нигде нет больше 10%. Понятно, что этот отрыв сократить невозможно. Кроме того, наверняка выдвинется кто-то от коммунистов, от ЛДПР может кто-то появиться. Голоса протестного электората могут быть растащены.
- Вспоминая прошлогодние выборы мэра Москвы, нельзя не отметить, что результат Сергея Собянина был ниже, чем его рейтинги в начале лета. Это доказывает, что важным все-таки оказывается именно проведение кампании. А здесь у Дмитриевой преимущество – она публичный политик, выросший в 90-е. В то время как Полтавченко – не самый публичный чиновник.
– Публичность политика зависит, в том числе, и от его должности. Полтавченко знает вся страна, его знают все петербуржцы. Да, он может не трибун, не тот, кто выступает ярко на митингах или на встречах. Но он может донести информацию о себе другими способами. А урок из собянинской кампании он извлечет. Хотя проблема там была не в кампании. Была проблема в неявке. Люди посчитали, что выборы не важны, что их голос ничего не решит, и так проголосуют, поэтому уехали на дачи. В итоге сторонники Навального пришли, а сторонники Собянина – нет. Теперь понятно, что для успешного голосования нужно принимать мобилизационные технологии, в том числе и на избирательных участках. Надо думать, как привлечь людей на выборы. То есть самая важная задача Полтавченко – не повторить московского сценария в плане неявки.
- Оказывает ли ситуация на Украине влияние на петербургскую кампанию?
– Да, безусловно. Вы знаете, сейчас в Бразилии начинается чемпионат футбола. Раньше это было событие № 1, все мужчины в такой период бросали все свои дела, запасались пивом и садились перед телевизором. Сейчас чемпионат даже не обсуждается. Потому что общая повестка дня сосредоточена на Украине, и это продлится не два и не три месяца. Из-за событий в стране наблюдается патриотический тренд. Мы видим, что недавно рейтинг Путина вырос до максимума. А Полтавченко давний соратник Путина, представленный именно в патриотическом тренде. Он православный человек, военный. Он курировал и русско-сербские проекты, и он курирует восстановление храмов, в том числе на территории Золотого кольца.
- К слову, участие Полтавченко в делах церкви не отдалит ли от него определенную часть электората, ведь в Петербурге было много скандалов, связанных со строительством храмов на месте скверов, с передачей бывшего церковного имущества?
– Я не думаю, что сильно отдалит. Истерики, которые бывают вокруг строительства храмов или реституции, обычно уcтраиваются довольно громкими людьми, любящими и умеющими скандалить. Поэтому кажется, что у них большая поддержка. А на самом деле, Петербург – это один из центров русского православия. Здесь и Александро-Невская лавра, и сотни паломников стоят к Ксении Петербургской. Таким образом, не думаю, что православие сыграет в минус. Ведь православный человек говорит «Со мной Бог». Как Бог может быть в минус на выборах? Бог только помочь может на выборах.
- А в целом, тренд православно-консервативный закрепился в стране надолго? Или это только мода, как либерализм в 90-е? Или, возможно, мы становимся похожими на американцев, где человек может пропагандировать любые идеи, состоять в любой партии, но обязан быть патриотом?
– Вы не совсем точны. Действительно, в 90-е у нас преобладал либерализм. Потом в начале 2000-х ему на смену пришла волна консерватизма, но это был либерал-консерватизм. А сейчас волна православная, тоже консервативная, но уже с социальным оттенком. И этот тренд на ближайшее десятилетие. Что касается патриотических настроений, то после событий на Болотной, после Академика Сахарова, власть очень четко заявила, что «мы сейчас таких национал-предателей и оппозицию различаем». У национал-предателей есть один президент, Барак Обама. Они ходят за инструкциями в американское посольство, половина из них имеет американские паспорта. Из тех, кто не имеют американского паспорта, многие из них уже не ассоциируют себя с Россией. Это и есть национал-предатели. А те, кто считает себя оппозицией, должны быть патриотами. Они должны не нарушать закон, то есть не участвовать в незаконных митингах, не бросаться на ОМОН, солидарно высказываться по внешнеполитическим вопросам. Вот Крым – пожалуйста, это водораздел. Все политические партии согласны с тем, что воссоединение – это благо. Национал-предатели придерживаются иной точки зрения.
- Не ступаем мы на очень узкую и скользкую дорогу по пути к тирании и цензуре, фактически отказывая человеку в свободе слова и свободе мысли?
– Здесь надлежит провести всевозможные круглые столы, общественные обсуждения и выработать критерии, что можно говорить, что делать и так далее. Во всех армиях, например, если страна ведет войну и человек прибегает с критикой в адрес главнокомандующего, его арестовывают. Это было и в Англии, к слову, когда одну из женщин осудили за то, что она написала, что мистер Гитлер лучше Черчилля. И что, разве это покушение на свободу слова?
- Да, но Россия не ведет войну…
– Критерии войны изменились, информационные войны ведутся открыто. Если проехаться по России, посмотреть на полуразрушенные города и спившееся население, то можно осознать, что вреда от информационных бомб даже больше, чем от настоящих. От этой разрухи в головах. В условиях атомного противостояния, никто не ведет настоящие полноценные войны. Ну, вот тем же украинцам разрушили мозг европейской мечтой, и теперь посмотрите, как они живут. Я еще допускаю, когда человек по собственным убеждениям может выступать против правительства. Но если человек живет на западные гранты, на премии условные, на гонорары от публикаций, это подозрительно. Поэтому таких людей нужно ограничивать в деятельности против государства. Вообще стоит стремиться к тому, чтобы у нас национал-предателей не было, избавляться от них в прямом смысле слова. Если они любят Америку, пусть они едут в Америку. Надо подумать о законодательной возможности забирать гражданство.
- Не поставим ли в таком случае под удар наших музыкантов, ученых, у которых невысокие зарплаты и которые вынуждены читать лекции за рубежом, чтобы хоть как-то заработать?
– И здесь тоже нужны критерии. Поэтому я говорю, что работа по разделению на национал-предателей и простых граждан довольно тонкая. Со своей стороны нам тоже развивать грантодательство. Пусть лучше ученые наших молодых людей учат, а не там где-то на Западе. Поэтому нужны круглые столы, обсуждения в ГД, прежде чем принимать какие-то законы, ущемляющие права национал-предателей. Но молчать, позволять им делать что угодно, государство не может позволить. Это преступная халатность. Нельзя пускать национал-предателей в страну, как нельзя пускать волка в стадо овец.
- Посмотрим на этот вопрос с несколько другой стороны. Все-таки есть какое-то определенное количество запретительных мер, которые общество еще может переварить. Но количество ограничено. Следовательно, не стоит ли вместо постоянного введения все новых и новых ограничений, использовать политику soft power, то есть продвижения привлекательных идей?
– У меня 15 книжек вышли, и они все именно про необходимость создания привлекательных идей. Я всегда считал, что наши идеи должны быть конкурентоспособными. Собственно, они являются такими. Если бы путинские идеи, консервативные ценности, не были конкурентоспособными, у него не было бы рейтинга в 85%. Мы-то, в отличие от украинцев, на эту туфту о европейской идее не ведемся. Значит, наша власть умеет доносить до людей свои мысли, пусть и не до всех. Почему консервативные идеи получили поддержку? Потому что люди читают книги, того же Бердяева, Достоевского, видят, как они критиковали либералов. Интеллигенция у нас уже давно перестала быть только либеральной. Молодежь у нас тоже уже не вся либеральная. Предприниматели тоже поняли, что стабильное, сильное государство – это их оплот. А вот разрушенное государство – это трагедия. Люди через опыт и через soft power, через смену идей и через конкуренцию пришли к консерватизму.
- Возвращаясь к Украине. Хотелось бы понять, как именно будет разрешен конфликт между нашими странами?
– Нет конфликта между Украиной и Россией. Россияне продолжают относиться к украинцам хорошо. Есть только разногласия относительно газа – они нам не платят, мы газ поставляем. Это все, что касается конфликта.
Мы можем только указывать свою точку зрения на то, как им разрешить их внутренний конфликт. Конечно, для такой страны, где жители отличаются по религиозному признаку, по своему менталитету, по происхождению, лучше было быть федерацией с самого начала, как Германия, Россия, как Швейцария, в конце концов. Но они этого не хотят и между собой договориться не могут.
Проблема в том, что они являются полностью марионеточным государством в руках американцев. Это уже пройдено – они взрастили Гитлера, устроили здесь на континенте бойню, а потом пришел добрый дядя-американец, сказал, что они всех победили, раздали кредиты и вышли из Великой депрессии. Сейчас в Америке такой же кризис, они снова хотят устроить бойню. Везде будет все плохо, Америка опять выскочит на коне. Европа, к сожалению, воспринимает Америку как защитника. Единственное, что может Россия, это объяснить с помощью дипломатии, СМИ, что Америка – враг. А потом вместе с европейцами объяснить это Украине. Иначе Украину поглотит война, они будут сидеть в нищете, будут голодать, их девушки поедут проститутками работать в Европу.
- А как тогда объяснить Европе, что Америка враг? Мы опять возвращаемся к необходимости применения мягкой силы…
– Наши дипломаты должны наконец начать работать. У нас проблема с нашим МИДом огромная. В МГИМО отдавали сынков-мажоров, которые получали тепленькое место в посольстве и ничего не делали. Половина послов в Европе – это бывшие чиновники, которым дали синекуру и они также ничего не делают. А они должны работать, вести блоги, общаться со СМИ, объяснять народу, что Америка – враг, что она пытается нас в очередной раз стравливать. А сейчас диппредставительства – банда бездельников, которые могут только по фуршетам ходить.
- Хорошо, на востоке Украины сейчас две категории людей – первая мечтает, чтобы Россия ввела войска, дабы повторился крымский сценарий, вторая – чтобы Россия оставила ее в покое. Как лучше поступить России?
– Введение войск – это поддаться на провокацию, к которой нас подталкивает Запад. Тогда мы дадим огромные карты Америке, подтвердим слова американской пропаганды. На это поддаваться не нужно. В этом и проблема украинского народа, что он очень сильно поляризировался. У Украины нет объединяющего начала, поэтому, учитывая прогрессивный социальный кризис, если кто-то им не будет давать 15 млрд долларов ежегодно, они перестанут существовать. Раньше Россия давала им средства, теперь нет. Это ведет Украину к расколу. Если бы они ввели федерализацию, мы бы сразу дали им 15 млрд, но поскольку они не соглашаются, денег там нет, урожая осенью там не будет, к осени там будет экономический коллапс. Страна просто развалится в результате политики киевской власти.
- А что делать украинским властям с ополченцами? Ведь они тоже не хотят идти на примирение?
– С ополченцами никто просто не пытался договориться. Это исходные две позиции, которые друг друга не приемлют. Если Киев будет готов на федерализацию, если они выразят это желание публично, если начнут готовить проект новой Конституции, тогда и Россия подключится. И уговорит ополченцев сесть за стол переговоров. Но первое слово тут все-таки за Киевом.
Беседовала Ольга Мясникова, "Фонтанка.ру"
