Извиниться за человечество. Как хоспис для тигров под Петербургом спасает брошенных хищников

Еще вчера ласковый тигренок забавлял гостей и был атрибутом для фотосессий, а сегодня он распускает когти и держит в страхе всех домочадцев. Судьба его незавидна — в лучшем случае он закончит свои дни в передвижном зоопарке в клетке три на три, в худшем... Ну вы сами знаете, что будет с хищником, если он нападет на человека. Совсем недавно похожая история произошла в Парголово. Дмитрий Ким и Яна Олейник создали хоспис «Дом тигра», где помогают ставшим никому не нужными «котам» проживать свою лучшую жизнь.

— Астон, сына! — зовет у вольера Дмитрий и, не дождавшись ответа, заключает: — Наверное, дома где-то тусуется.

Слово «вольер» с обиталищем тигра не вяжется совершенно, никак, скорее это настоящий лес, с деревьями и кустарником, травой и песком и даже с ручьем и цветами. И даже выкрашенная зеленым сетка вокруг участка под тысячу квадратных метров мимикрирует под естественную среду.

Мы заходим в теплый домик в передней части вольера и оказываемся в тигриной «квартире». На втором «этаже», примерно на уровне груди Дмитрия, царственно возлежит Астон и с обожанием через прутья глядит на «папу».

— Зайка, а ты чего спишь? Я тебя на улице зову, а ты спишь? — Дмитрий ласково треплет тигра по ушам, щекам и холке.

Тигр довольно щурится, затем открывает огромную пасть и нежно лижет раскрытую ладонь Дмитрия. Подсовываю под решетку пальцы и я. Язык тигра горячий и шершавый. По руке расползаются мурашки — от восторга и страха одновременно, как будто на мгновение удалось укротить огонь.

— Вот он, Астон, виновник всех изменений. Артист цирка, который стал никому не нужен, как и все остальные коты, — знакомит нас Дмитрий и просит его снова лизнуть мою ладонь: — Сына, можно я тебя попрошу еще раз.

Подчиниться тигр не торопится. Выдерживает томительную паузу (а вдруг ослушается?) и затем нехотя снова разевает пасть.

Машину за тигренка

Связывать свою жизнь с тиграми Дмитрий никогда даже не думал. Выучился в Новосибирском институте на инженера. И… пошел по стопам отца — возглавил семейный цирк, где сам был акробатом и эквилибристом, а супруга Яна — ветеринаром.

Процесс изменений был запущен 8 лет назад, когда семейный цирк гастролировал на Кавказе. Дмитрия попросили выделить ветеринара для двух погибающих тигрят. Котам было буквально три недели, если не меньше. Из-за неправильного питания и содержания начались проблемы с кишечником, шерсть вылезла, а носы превратились в кровавое месиво.

— Яна вернулась совершенно расстроенная и сказала, что мы должны их выкупить. Спорить я с супругой не стал. Пошел в ломбард, сдал автомобиль. Привезла она абсолютно лысого кота без носа. Одного. На второго не хватило денег: за каждого владелец просил 350 тысяч, — рассказывает Дмитрий.

В кочевую жизнь цирковых артистов тигренок совершенно не вписывался. Чтобы ему было где развернуться, супруги влезли в долги и купили автоприцеп. А вскоре снова пришлось думать, как пополнить тигриный бюджет.

— Через неделю-полторы снова позвонили и заявили, что готовы отдать нам второго кота в рассрочку. В общем, мы пока искали… — Дмитрий спотыкается на полуслове и умолкает. Истощенный организм не выдержал, и брата Астона не стало, читаем мы по его глазам.

Никто и не думал оставлять опасного хищника себе. В теории план был прост: выходить и пристроить в профессиональные руки, например в зоопарк. На практике выяснилось, что кастрированный тигриный подросток, да еще с ободранным носом, не представляет никакой ценности: участвовать в разведении не может, в зоопарках лишних квот на «дворняжек» пополам с бенгальской и амурской кровью нет.

Спихнуть в приют с клеткой три на три «ребенка», над которым тряслись полгода, у супругов не поднялась рука.

— Вот тогда мы и задумались: неплохо бы создать такое место, где команда специалистов помогала бы таким животным восстанавливаться, и чтобы их не выгоняли, никуда не выкидывали, — делится Дмитрий.

Обосновать хоспис хотели в Новосибирске, где на протяжении многих тысяч километров нет вообще ни одного подобного заведения. Найти подходящий участок земли — подальше от людских глаз, но с возможностью провести электричество, воду и интернет, и поближе к медицинским клиникам, где коты могли бы проходить регулярные обследования, — удалось только в Ленобласти.

К моменту переезда в Выборгский район в тигриной семье набралось 11 никому не нужных животных.

— Мы их выкупали по мере своей карьеры в цирке. Тратили зарплату не на какие-то там увеселительные программы. Я ни разу в жизни в отпуске не был еще. Весь наш семейный бюджет ходит здесь. И не только семейный — еще людей, которые нам помогают и хотят видеть результат. Как мы людям потом в глаза смотреть будем, если кому-то откажем или сделаем не так? — делится Дмитрий.

За три с половиной года на выборгской земле «Дом тигра» разросся до 24 постояльцев, вольерами заняты 5 гектаров, еще 6 супруги держат в уме на строительство семи новых вольеров.

Потому что некрасивый

Постояльцы хосписа никогда не вернутся в дикую природу. И не только потому, что мешают полученные травмы. Многие из них родились в неволе и не представляют, что созданы для бескрайних лесов и заснеженных полей.

Трехлетний Динго перебрался сюда от дрессировщика. «Хорошего», — уточняет Дмитрий. Но коту не повезло физически — он родился с неврологическими отклонениями и ходит, виляя задом. Для карьеры артиста это совершенно неприемлемо. Тигрица Камри — тоже некондиция: у нее эпилепсия.

Опель переехала из Мариуполя с полностью переломанными лапами: из-за нехватки витаминов и неправильных кормов ее кости стали хрупкими и ломались под собственным весом.

Арошу владелец держал в гараже в частном доме в Саратове. Из-за неполноценного питания развилась патология обоих глаз, которая закончилась мучительной глаукомой и в конечном итоге ампутацией. А ведь ей всего семь лет — по тигриным меркам самый расцвет.

Весту бросили зимой в передвижном зоопарке в Оренбурге. Хозяин скончался, зверей, кого могли, пристроили, а 14-летняя пума с ядерным характером наводила на всех ужас. Дмитрий и Яна выкупили ее за 250 тысяч рублей.

Доджу не повезло, он лишился хвоста — его практически откусил более старший коллега по клетке в коммерческом парке. В хоспис его привезли, чтобы удалить то, что от хвоста осталось. Там он и остался — потому что некрасивый.

Додж чувствует, что говорят про него, и шмякает лапой величиной со сковородку по сетке — ровно там, где стоит Дмитрий.

— Ты красивый, красивый, — успокаивает его «папа» и чешет за ушком, как самого обычного котика. — Нет, не надо меня щупать.

Исключительно развлекательные

Когда тигрице Каталине было три месяца, сородичи в частном зоопарке в Липецке практически оторвали ей лапу. Хирургам удалось ее сохранить, но лапа висит тряпочкой — бегать как прежде Каталина уже не будет никогда. И две предстоящие операции лишь ненамного снизят дискомфорт.

Ройс работал на юге тигренком: с ним играли за деньги и фотографировались на улице.

— Рынок разведения тигров совершенно бесконтрольный. Цирки, частные зоопарки, как правило, сводят животных с кем придется, не заботясь о сохранении видов и руководствуясь только получением прибыли от продажи потомства. Это дворняжки кошачьего мира, и функция их — исключительно развлекательная. Даже разведение породистых собак у нас контролируется гораздо жестче, щенка еще не каждому продадут. Купить тигренка может любой, — говорит Яна и приводит печальную статистику: девять малышей из десяти, которых отняли от мамы в угоду развлечения людей, не доживают до года.

Большую часть дня, до 18 часов, тигры спят, как обычные кошки. Бодрствуя, затевают возню друг с другом, развлекаются с игрушками или неторопливо наслаждаются едой.

— Еще пару лет назад подойти к Весте с фотоаппаратом вы бы не смогли — она разбивалась об клетку в попытке достать человека. Здесь они расслабляются, многие подходят и берут мясо с рук. Цирковой леопард, который всю жизнь прожил в клетке три на три и не понимал, что можно вытянуться и когти поточить, сейчас лазает по деревьям и точит когти, как настоящий леопард, может валяться на спине и лапами болтать, — делится Яна. — Это место, где тигры доживают свою лучшую жизнь и где мы стараемся все-таки немножко за человечество перед ними извиниться.

Переселенец с Дальнего Востока Форестер, который прибыл сюда зимой с раздробленной лапой, остается верен своей природе и предпочитает на глаза лишний раз не показываться.

— Сфотографировать его — целая история, — улыбается Яна. — Он боится людей, прячется. И бросается. Недавно приезжал фотограф из National Geographic, технику ставил в вольер, пульт подключал через вайфай, а сам сидел в кустах и ждал. Как в дикой природе.

Кроме Яны котов хосписа курирует проект «Госпиталь дикой природы». Это команда ветеринаров — стоматологов, кардиологов, анестезиологов и офтальмологов, которые специализируются на помощи диким животным по всей России.

Лапу Каталины будут оперировать в хосписе своими силами — под операционную трансформируется конференц-зал. Есть здесь и небольшой арсенал медицинской аппаратуры — новенькая эндоскопическая стойка. Аппарат УЗИ пока что только мечта, новый стоит порядка 3 миллионов рублей.

Елочка на память

Взять к себе всех тигров сразу хоспис не может — слишком большая очередь животных, которые хотят сюда попасть, говорит Дмитрий:

— Вот прямо сейчас, смело скажу, котов 10, наверное. Поэтому строим, строим, строим…

— Вы пробовали прицениться, сколько денег вложили сюда за все время?

— Не хочу говорить эту цифру. Те, кто занимается стройкой, примерно понимают. Сейчас у нас большой этап — строительство дороги. Земля оказалась болотистой, и иначе стройматериал не подвезти. Если брать по затратам как в зоопарке, такой вольер на 2,5 тысячи квадратов обойдется в 100 миллионов. Мы строим своими силами, и вместе с наймом сторонней компании и подготовкой земли вольер в районе, наверное, 15–20 миллионов рублей выйдет, — подсчитывает Дмитрий и признается, что хоспис еще целиком не рассчитался за землю: — Мы договорились с владельцами, что будем потихоньку выплачивать.

Взрослый кот весит под 300 килограммов и за день съедает 6–8 килограммов мяса летом и 10–14 — зимой. Провиант закупают раз в месяц у производителей, и сразу по две тонны. Содержание одного тигра обходится в месяц в 60 тысяч рублей. В райдере — не только корм, но еще и ежедневные лекарства. Содержать большую тигриную семью помогают добровольные пожертвования. Форестеру и малютке Победе, которая в июне приехала из Донецка, повезло найти своих опекунов.

Котов, кого могут, Дмитрий и Яна пристраивают в зоопарк. Совсем скоро в Минск уедут леопарды Порше и Панамера, которые осенью прошлого года попали в «Дом тигра» из ЛНР. Остальные останутся в хосписе до конца своих дней. А когда тигры уйдут, как Жанна, Мышка, Джастин и рысь Мира, их фотографию с отпечатком носа и лапы повесят на «Аллее памяти» в конференц-зале, а у ворот посадят именную елочку.

Наталья Вязовкина, «Фонтанка.ру»