ПоделитьсяАвтор «Манюни» рассказала «Фонтанке», как ее родной город стал местом паломничества после выхода книги, из каких бабушкиных рассказов вырастали ее образы и как трактовало новое произведение писательницы западное издательство.
Писательница Наринэ Абгарян с новой книгой «Симон» победила в читательском голосовании национальной литературной премии «Большая книга». «Фонтанка» поговорила с ней об описанном в книге поколении, которое война оставила без мужчин, экранизации «Манюни» и о том, в какой момент женское смирение оборачивается «штурмом Зимнего дворца».
— Одна из ваших самых популярных книг — об армянской девочке Манюне. Теперь ее экранизировали и на днях начнут показывать сериал. Я знаю, что вы его уже смотрели. Что для вас было принципиально важным в этой экранизации?
— Чтобы режиссер сохранил то ощущение любви, с которым была написана история про Манюню. Я очень люблю книжку «Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева, и мне кажется, что это книга о любви. Мне было некомфортно смотреть фильм, потому что при великолепной игре актеров, при потрясающей бабушке Светлане Крючковой, которая оставила на съемках, наверное, несколько лет жизни, это «не та» книжка, режиссер увидел ее совсем иначе. И больше всего я боялась, что «Манюню» сделают так же, и я этого не переживу. Я так рада, что все те чувства, которые есть в моей книге, сохранились! Сериал добрый, открытый, позитивный. Мне очень понравилось, как за автора читала Чулпан Хаматова.
— Удивительный факт, что в ваш родной Берд, маленький городок в 5 тысяч населения, стали приезжать туристы, вдохновленные «Манюней», ведь действие романа происходит в этом городе, там живут и растут героини.
— В первый раз в гости к моим родителям в Берд туристы наведались лет 7 назад, это была пара с новорожденной девочкой, которую назвали Манюня, в честь героини моей книги. Это было очень трогательно. Моих родителей часто уговаривают подписать мои книги, и они так и пишут «Родители Наринэ Абгарян». А недавно туристы из Калининграда не застали моих родителей дома — они уехали на несколько дней в Ереван — и туристы пошли к соседям. И соседи подписывали им книги: «От соседей родителей Наринэ Абгарян». Для меня это огромное счастье.
Спасибо этим отчаянным туристам, которые приезжают в Берд. Они приходят, пьют кофе с моими родителями, фотографируются. Недавно приезжала семья с восьмилетней девочкой. Она попросила себе на день рождения такой подарок — съездить в Берд, где живет ее любимая героиня Манюня.
— Но что туристы находят в Берде? Там же нет Манюни…
— Думаю, в первую очередь это разочарование. Они приезжают совсем в другой Берд. С того времени, что я описываю, прошло уже больше 40 лет, жизнь изменилась. Даже я, когда приезжаю, тоже не вижу город таким, как в детстве. Но бердцы уже привыкли к туристам — если они видят людей с растерянным выражением лица, то даже не спрашивая, берут за руку и приводят к моим родителям домой.
— Ваши родители не устали от этого? Нет у них желания написать на входной двери «Туристам вход воспрещен»?
— Это иногда тяжелое испытание, все-таки они уже немолоды, у них давление, сердце, возраст. А туристы не предупреждают, когда приезжают. Но родители никогда не оставят их за дверью — ведь люди приезжают за много тысяч километров. Может быть, потом в Берде возникнет инфраструктура, туристов будут организованно водить, но пока такого нет.
— Ваш последний роман «Симон» на днях стал победителем зрительского голосования «Большой книги». Как родилась идея книги, которая строится вокруг похорон? («У Айинанц Меланьи умер муж», — так начинается произведение. Дальнейший сюжет разворачивается вокруг женщин покойника, которые пришли проводить в последний путь любвеобильного Симона. — Прим. ред.)
— Несколько лет назад ко мне обратился известный продюсер Арам Мовсесян. Он мне сказал: «Наринэ, если ты напишешь историю про похороны, то, пожалуйста, покажи ее в первую очередь мне. Мне кажется, из такой истории можно сделать хороший фильм».
Я пытаюсь выполнить эту просьбу уже лет семь. Сначала такой книгой должны были быть «С неба упали три яблока», а потом «Симон» — но он тоже в итоге получился не таким, как я предполагала. Но я не оставляю надежду на то, что я когда-нибудь напишу утешительную историю об уходе. Я очень люблю фильм Георгия Данелии «Не горюй!», мне кажется, он так деликатно и ласково поговорил на эту тему, что мне бы хотелось, чтобы и после моей книги у читателей осталось счастливое послевкусие.
— Кто герои этой книги?
— Это послевоенное поколение, многие из которого выросли в неполных семьях и не знали, что такое любовь, что такое мужчина в семье. Они, рожденные в патриархальном обществе, не предполагали, что женщина может чего-то хотеть и на что-то надеяться. Они считали, что у женщины есть только долг и забота. Это поколение наших родителей, которые очень мало знали о любви, но очень много пытались ее генерировать для своих детей.
Симон, главный герой, тоже из их числа. У нас принято, что жертвой патриархального уклада могут быть только женщины, но мужчины страдают от него ровно так же. Речитатив, который они слышат с детства, — мужчина должен быть сильным, не должен жаловаться и плакать — тоже калечит душу. Они живут и пытаются этому соответствовать, но чаще всего не могут. Потому что ты не сверхчеловек, не супермен. От всего этого я старалась уберечь своего сына. У меня был страх, что без этих рамок он вырастет не таким сильным, но ничего подобного. Новое поколение выросло без советских комплексов, свободными и открытыми людьми.
Я тоже выросла в то время, когда было очень много запретов для девочек. Но женщина по природе своей человек партизанящий, она может и не показывать на широкую публику все свои возможности, но дома она все равно будет добиваться независимости и «строить» своих мужчин. Это описывается в «Поднятой целине», например. Женщина нет-нет, да и взбрыкивает, и это обычно кончается штурмом Зимнего дворца. Этот бунт двигает жизнь вперед.
Если бы мы, девочки моего детства, жили так, как требовало окружающее нас общество, то никогда ничего не добились. Сейчас я бы жила в Берде, работала в школе, у меня было бы трое детей и я никогда не написала ни одной своей книжки.
— Впервые в своем творчестве вы обращаетесь к теме телесности, вы рассказываете о чувственной любви, о том, как женщины познают свои эротические желания.
— Раньше я даже не пыталась об этом писать. Всю жизнь я постигаю в себе женщину, расту над собой, постепенно расстаюсь с комплексами. Мне скоро 51 год, и только сейчас я вздохнула с облегчением, «выпрямилась», и все то, что довлело надо мной, мешало жить, ушло так далеко, что я об этом и не вспоминаю. Я несовершенна, но свободна в своем несовершенстве.
Можно как угодно относиться к сериалам, но «Секс в большом городе» сделал для нас, женщин, очень много — во-первых, отменил старость. Во-вторых, позволил нам любить, быть взбалмошными, глупыми, умными — разными. 50 лет назад у нас впереди была бы только пенсия и рейтузы с начесом, а мы сейчас строим какие-то планы, мечтаем, работаем. Мы — счастливые люди.
— Роман «Симон» соткан из удивительных человеческих историй. Откуда вы их берете?
— В книге документальная только история Сильвии, у которой бывший муж забрал дочку, а ее саму упрятал в психиатрическую клинику. Про ее жизнь мне рассказала бывшая прокурор нашего района, которая тогда пыталась этой женщине как-то помочь. У нее ничего не получилось, потому что у бывшего мужа были очень мощные знакомства, партийные связи. Эта история реальная, вплоть до того, что Сильвия действительно всю жизнь собирала приданое для дочери, которую не надеялась когда-нибудь увидеть.
А обычно ты не можешь объяснить, откуда приходит персонаж. Все мое окружение, женщины, мужчины, весь этот «бестиарий», вся моя жизнь — источник вдохновения.
— Книга пропитана уважением к старшему поколению. Одна из героинь отмечает, как ужасно испортился характер ее матери, и добавляет: «Но это, конечно же, совершенно неважно» — главное, что мать жива, и дочь всегда будет рядом.
— Мы все такие дураки, когда молодые, мы совсем не говорим со своими старшими. Потом они уходят, и ничего, кроме чувства вины и ностальгии, нам не остается. Если с детства есть уважение к старшему поколению, обмен, разговоры, воспоминания — это очень обогащает.
Мои старшие всему меня научили, вложили в меня понятия, которые проросли позже в книгах. Моя прабабушка рассказывала зимой сказки. Сидишь возле трескучей печки, идет снег, бабушка заварила чай, запекла ломтями картошку, посолила ее крупной солью. И рассказывает невероятные сказки про семикрылых ангелов, про виноградную лозу, которая тянется до неба и пуповиной схватывает тот мир с этим.
У дедушки тоже совершенно удивительная история была. Во время геноцида погибла вся его семья, его вырастила бабушка. Он вырос, женился, появились дети, он занимал на работе хорошую должность. Однажды к нему постучала секретарша: «К вам пришла женщина». У деда было совещание, но какое-то странное ощущение заставило его выйти за дверь и посмотреть на нежданную гостью. Когда он увидел ее, то моментально узнал свою мать. Так получилось, что они потерялись, и она много лет жила в другом районе Армении и совершенно случайно увидела своего сына в газете. Это была их первая встреча спустя 40 лет. И когда дед, рассказывая эту историю, говорил: «Я ее сразу узнал», — эти удивительные, короткие как выстрел слова, звучали как гимн надежде, всему хорошему. Как ты можешь без этих рассказов вырасти человеком, который умеет правильно чувствовать?
— Но и самые страшные истории ненависти в вашем романе разыгрываются внутри семьи: жена изводит мужа, свекровь — невестку, а бабушка каждую ночь часами исторгает из себя проклятья в адрес всех домашних.
— Я тоже не понимаю этот механизм сочетания любви и ненависти. Я его наблюдала, когда произошла история с сестрами Хачатурян. Огромное количество армянских женщин были уверены, что это сестры виноваты, и отец ничего не мог сделать со своими девочками. И я все это наблюдала с нарастающим ужасом. Что происходит в голове женщин, которые готовы выписывать индульгенцию мужчине и обвинять таких же, как ты, девочек? Я не психолог и не могу этого объяснить.
А историю бабушки, которая ночами исторгала проклятия, рассказала мне знакомая. Это происходило в очень известной академической армянской семье, где все были учеными и профессорами. И там действительно свекровь довела невестку до того, что она выпила ядовитую жимолость, но не умерла и осталась до конца жизни инвалидом, испытывала страшные мучения.
— Ваша книга описывает традиционное общество, но в то же время транслирует феминистические идеи. У вас женщины сами выбирают, кого любить и как жить.
— По большому счету, мы все феминистки, потому что мы видели тяжелую жизнь наших матерей, бабушек, и нам так хотелось, чтобы у них было больше счастья. Мы можем сегодня только постараться дать нашим дочерям больше возможностей, свободы.
Однако сейчас западное издательство раздумывает над тем, переводить ли мою книгу, потому что, по их мнению, она против феминистической повестки. Хотя эта книга, наоборот, о том, что женщины имеют право на любовь, на свободу, на свое мнение. Это то, что случилось в прошлом веке. И мы не можем в угоду повестке менять историю.
— На днях прошла церемония награждения премии «Большая книга», где вы впервые находились среди финалистов. Для чего писателю премия?
— Премия важна. Творческий человек — он очень неуверенный. Он самоед чудовищный, считает, что занимается ерундой и все делает не так, и лучше вообще бы ничего не писал. А когда книга выходит — хочет выкупить весь тираж и сжечь его, чтобы никому не досталось ни одного экземпляра. Поэтому, когда тебя отмечают премией, вырастают крылья, начинаешь в себя верить. Думаешь — а может быть все не так уж и ужасно?
Беседовала Мария Лащева, «Фонтанка.ру»
