Сын Виктора Цоя о конфликте с режиссером Учителем: Пусть фильм называется «Водитель», а не «Цой», и мы разойдемся. (видео, фото)

Новый фильм Алексея Учителя «Цой» — как новый повод говорить о цензуре и доносах. Сын Виктора Цоя просит президента не допустить проката. И сам этому не рад. Адвокаты режиссёра готовы судиться.

Художественный фильм «Цой» должен был выйти в прокат 3 сентября. Создатели перенесли дату премьеры на неизвестный пока срок, но выпустили трейлер, где сюжет крутится вокруг гроба с телом лидера группы «Кино». С места гибели в Латвии его везёт в Ленинград второй участник смертельного ДТП в августе 1990 года. Наследник Виктора Цоя Александр и отец рок-звезды Роберт Цой в понедельник обратились к президенту и премьеру РФ с просьбой проверить законность соблюдения их прав. Они хотят, чтобы прокат не состоялся. 1 сентября Цой-младший опубликовал текст письма властям у себя в соцсетях. «Большинства людей, которых предлагают угадать в персонажах фильма, уже нет с нами. Если бы они были живы, я уверен, никто бы не посмел снимать про них такую чушь. Сегодня защищать их добрые имена и права приходится мне и другим живым свидетелям», — написал своим читателям Александр Цой. «Фонтанка» связалась с действующими лицами громкой истории. Судиться готовы обе стороны конфликта.

Продюсер фильма «Цой» Павел Горин комментировать происходящее отказался, как и поделиться информацией о проделанной работе и вложенных в проект средствах.

— Павел, как вы смотрите на попытки родственников Виктора Цоя помешать выходу фильма? Накануне они обратились к президенту, премьеру и министру культуры.

— Есть Алексей Ефимович [Учитель], который даёт все комментарии по поводу этой неприятной ситуации. Вы ко мне не обращайтесь.

— Если не говорить про конфликт, можете сказать несколько слов про сам фильм? Насколько сложным был проект, сколько в него вложено ресурсов, откуда они?

— Нет. Давайте мы с вами не будем разговаривать по поводу фильма «Цой». Есть режиссёр. Обратитесь к нему.

— Вы продюсер фильма «Цой»?

— Да.

Кинорежиссёр фильма «Цой» Алексей Учитель, который до обращения родственников лидера «Кино» к властям давал комментарии прессе, сегодня общаться отказался.

— Алексей Ефимович, семья Цоя хочет добиться запрета проката фильма. Нужны ваши комментарии.

— Свяжитесь с нашим адвокатом Константином Добрыниным. Он все прокомментирует.

Константин Добрынин, адвокат Pen&Paper, который представляет интересы Алексея Учителя и его студии:

— Обращение к президенту, премьеру и министру культуры от сына и отца Виктора Цоя с требованием провести проверку законности создания фильма — это «донос»?

— Я бы не стал приклеивать такие ярлыки, это скорее ненадлежащий способ защиты своих якобы нарушенных прав, которые к тому же, безусловно, не нарушены.

— Известно, что у создателей фильма было несколько встреч с Александром Цоем. Кто был инициатором встреч? Что предлагалось семье создателями фильма?

— Дело не в количестве встреч, а в том, что, исходя из соображений этики и уважения к памяти Виктора Цоя, а также его семье, Алексей Учитель предложил родственникам принять посильное участие в творческом процессе. И они приняли, и даже определенные замечания и пожелания их были учтены. Однако стоит помнить о том, что этот фильм снимают не родственники, а режиссёр. Причём хочу отметить, что с юридической стороны это участие в творческом процессе или их согласие не требовалось. Это была добрая воля режиссера, лично и хорошо знавшего Виктора Цоя.

— Почему не было встреч с отцом лидера «Кино»?

— Встречи, конечно же, были.

— Авторы обращения утверждают, что создатели фильма используют результат интеллектуальной деятельности Виктора Цоя и других музыкантов группы «Кино» без согласия наследников, авторов и иных правообладателей, что незаконно. Как оформлены разрешения правообладателей?

— Существует важный нюанс: результаты интеллектуальной деятельности, которые могут являться объектом правовой защиты, перечислены в ст. 1259 ГК, при этом киностудия использовала те объекты интеллектуальной собственности, права Студии на которые защищены в предусмотренном законом порядке, и дополнительных разрешений на использование этих объектов не требуется. По сути, привлечение наследников Виктора Цоя к процессу кинопроизводства было в большей части обусловлено желанием выразить им благодарность и уважение к их действительно великому родственнику, человеку, сформировавшему всех нас во многом, и в том числе сформировавшему привычку к свободе, свободе творчества и неприемлемости цензуры в любой форме. Если бы Студии было необходимо использовать в фильме результаты творческого труда Виктора Цоя, то правоотношения с наследниками или иными правообладателями, безусловно, оформлялись бы путем заключения лицензионных или сублицензионных договоров. Со своей стороны, при производстве фильма Студия использовала материал, на который она располагает всей полнотой прав, достаточной для его использования при производстве фильма.

— Минкульт не интересовал вопрос согласования прав с наследниками?

— Выдавая прокатное удостоверение, представители министерства обязательно проверяют принадлежность прав на использованные объекты интеллектуальной собственности производителям или иным лицам, участвующим в производстве фильма; в обязательном порядке проверяется наличие всех документов, свидетельствующих о приобретении производителем фильма исключительных прав на все защищаемые правом результаты интеллектуальной деятельности в фильме. В частности, наличие заключенных лицензионных договоров, договоров об отчуждении исключительных прав или иных документов, обосновывающих права производителя на используемый контент. Немаловажно, что производитель фильма также обязан представить список всех используемых в фильме музыкальных произведений (подпункт «в» пункта 6 Правил выдачи прокатного удостоверения). Это означает, что сотрудники министерства как минимум сопоставляют перечень песен в фильме и представленные документы, подтверждающие права производителя на их использование в фильме. В случае выявления каких-либо несоответствий или отсутствия подтверждающих права производителя документов Минкульт вправе отозвать прокатное удостоверение (подпункт «е» пункта 20 Правил). Учитывая, что Студия получила прокатное удостоверение, стоит говорить о том, что производителем фильма были соблюдены все законодательные требования в отношении использованных в фильме материалов и контролирующий орган они устроили. При этом нужно исходить из того, что выдача прокатных удостоверений является одним из элементов компетенции Министерства культуры в сфере производства фильмов, и в целом она достаточно скромна. В противном случае мы бы наблюдали повсеместное вмешательство в творческий процесс со стороны государства, что недопустимо.

— Ваши действия в случае отзыва прокатного удостоверения?

— Мы готовы к любому юридическому развитию событий. В настоящий момент киностудия уже получила прокатное удостоверение на фильм, исполнив все требования и представив все необходимые документы для его выдачи. Минкульт может отозвать прокатное удостоверение, однако для такой процедуры необходимы весомые основания: например, несоответствие демонстрируемого фильма с той копией, которая была представлена в Минкульт, или распространение в фильме информации, запрещенной к обороту на территории РФ (нацистская символика, экстремистские материалы и тому подобное; подпункты «б» и «д» пункта 20 Правил выдачи прокатного удостоверения). Учитывая, что такие нарушения со стороны киностудии не последовали, очевидно, что прокатное удостоверение Минкультом не будет отозвано. Что касается права наследников на их несогласие с творческим замыслом фильма, поскольку сам фильм они не видели и с ним не соглашаться пока рановато, то мы с уважением относимся к этому праву, однако считаем, что и к нашему праву на своё мнение, на творчество и на свободу высказывания тоже стоит относиться с не меньшим уважением, чтобы случайно неосторожно не нарушить наши права.

— Сын Виктора Цоя упрекает создателей фильма в распространении недостоверных сведений о согласовании фильма с наследниками. Публичные обвинения во лжи могут стать предметом иска с вашей стороны?

— Мы всегда готовы завершить все возникшие споры и недоразумения мирным путем и открыты для диалога, но это должен быть диалог, а не монолог. Однако, если такой сценарий окажется, не по нашей вине, нереализуем, мы будем вынуждены защищать свои права в ином порядке и всеми доступными юридическими механизмами восстановления нарушенных прав. Нам бы не хотелось забегать вперёд, и мы уверены, что до этого не дойдёт, но, в частности, таким механизмом может выступить иск о защите деловой репутации киностудии, одним из доводов которого могут стать многочисленные, не вполне корректные, а зачастую недостоверные и порочащие высказывания некоторых родственников Виктора Цоя, в том числе и о том, что киностудия в действительности якобы не проводила переговоры с родственниками музыканта. Еще раз стоит обратить внимание, что возможность создания фильма законом не ставится в зависимость от наличия или отсутствия согласия наследников главного героя, тем более в связи с тем, что в фильме не используются какие-либо объекты интеллектуальной собственности, исключительные права на которые принадлежат наследникам.

— В фильме есть кадры с изображением реального Виктора Цоя. Режиссёр говорит, что это не байопик, а притча, и образы — «собирательные». Так притча или фильм по реальной истории?

— Еще раз повторюсь: если кто-то желает использовать чей-то результат творческого труда, для этого необходимо получать согласие правообладателя. Если нет, то и согласие не нужно. Привлечение же наследников Виктора Цоя к производству фильма было данью уважения его таланту и с точки зрения закона не было обязательным. По мне, это фильм-притча, некое личное высказывание режиссера о человеке, которого он хорошо знал и искренним поклонником которого является по сей день. Это авторское кино, и оценивать его должен зритель в первую очередь.

Александр Цой, сын Виктора Цоя:

— Алексей Учитель назвал ваши обращения к властям «доносом» ещё 27 августа. Он знал, что вы будете вот так бороться с фильмом?

— На самом деле обсуждаемое сейчас обращение не первое. До этого мы обращались к министру культуры. Это не было публичным. Возможно, Учитель знал про наши прежние письма, когда ещё не было прокатного удостоверения. Вообще Алексей Учитель знал, что я буду бороться. Я его предупреждал. Может быть, он не поверил моим словам. Но я предупреждал, что буду бороться с этим его произведением всеми доступными мне способами.

— В интервью «Коммерсанту» https://www.kommersant.ru/doc/4468078 Алексей Учитель сказал следующее: «Перед съемками я встретился с Александром Цоем, сыном Виктора. Он объяснил мне свои опасения и не возражал против съемок, с оговоркой, что у некоторых героев будут другие имена». Говорит, что вы не возражали…

— Это ложь. Прямая и наглая ложь. У меня есть сохранившаяся переписка с ним. У меня есть свидетели, которые могут подтвердить, что на всех этапах этого его пути я ему говорил, что это совершенно неприемлемо. Один раз я ему сказал, что считаю сценарий фильма личным оскорблением. Потом после просмотра фильма я ему сказал, что с ним будут связываться мои юристы. Тогда со мной была и моя жена, и композитор Игорь Вдовин (Алексей Учитель пытался привлечь автора симфонических аранжировок песен «Кино» к работе над фильмом «Цой», но в итоге композитором ленты стал Фёдор Журавлёв. — Прим. ред.). Все слышали мою позицию. И люди в продакшн компании режиссёра. Они все давно знали, что я против и буду против.

— Как вы вообще начали общаться с создателями фильма? Кто и кого пригласил к диалогу, когда?

— Это было ещё три года назад. Тогда они прислали запрос на лицензирование прав на музыку, приглашали к сотрудничеству. Полный спектр этого сотрудничества не обсуждался тогда. Я попросил почитать сценарий. Я уже слышал, что это за текст. Но запросил по официальным каналам, через своё издательство. Сразу же после прочтения я ответил им: «Нет, это не сработает». Я сказал, что мне это совсем не нравится и делать из этого фильм совсем не нужно. С тех пор мы встречались ещё несколько раз. Я приходил к нему в офис. Его продюсеры приходили к нам в издательство. Мы говорили по телефону разок. Я всё время ему говорил, что буду сопротивляться. Всего и контактов за эти три года было, наверное, четыре. Последний раз это был показ фильма. Я всегда говорил примерно одно и то же им.

— А что конкретно не так в истории от Учителя?

— Вот представьте, что к вашим детям приходят и предлагают снять фильм про гроб с тобой, вокруг которого твои близкие. Ситуация полностью вымышленная. Какая-то байка. Где эти люди между собой ругаются, какие-то отношения происходят между ними. Мне это кажется само по себе чудовищным и неприемлемым. Если людям это не кажется чудовищным и неприемлемым, я даже не знаю, как продолжать об этом говорить. Кроме того, мне кажется, что создатели этого фильма совершенно отчётливо пытаются ехать на фамилии. Если они правда хотели снять, как они теперь говорят, «притчу», исследование о водителе автобуса, то почему фильм называется «Цой», а не «Водитель»? Мне это непонятно. И сочетание этих двух факторов для меня совершенно неприемлемо с морально-этической точки зрения. То есть история замешана на спекуляции на фамилии. Одного этого достаточно, чтобы принять правовые действия для недопущения выхода фильма. Но там абсолютно выдуманная история, которая касается очень близких мне людей. От момента аварии и до перевозки гроба я всё это смотрел в одинаковом ужасе. Непонятно, что в этом хорошего…

— Учитель — художник. А про художников говорят (сами художники, как правило), что «они так видят».

— А я не так вижу — как правообладатель и наследник. Если ему интересен мир водителя, как он рассказывает, пусть фильм будет без Виктора Цоя и не называется «Цой», и мы на этом разойдёмся.

— Какие именно права наследников нарушает кинолента? Что недопустимо в этом смысле в ленте, которую вам показали?

— В той версии, которую я видел, ещё была музыка группы «Кино». Её нельзя использовать без разрешения, конечно. Вроде бы сняли музыку. Но там ещё есть кадры из других фильмов: «Рок» и «Последний Герой» (документальные фильмы Алексея Учителя 1987 и 1992 годов. — Прим. ред.). И создатели фильма почему-то считают, что они могут просто взять фрагменты из тех фильмов и вставить в новый художественный фильм. И никак это не согласовывать. Ни имя, ни образ, ни обстоятельства личной жизни. То есть можно из любого старого фильма взять любых людей в любой новый фильм, смонтировать порно или рекламу контрацептивов, если выкупить права на старый фильм? Это не так. Так делать нельзя. С точки зрения действующего российского законодательства. Почему они этого не знают, мне сказать сложно.

— Как вам был представлен этот фильм? Фильм по реальным событиям или как «притча»?

— В ходе нашего общения мы постепенно двигались к этой притчевости фильма — по мере того, как я боролся, чтобы из него были максимально выпилены реальные люди, имена и события. Но настолько, насколько бы мне хотелось, привязки к реальности из фильма не исчезли. Всё равно он называется «Цой». Всё ещё там есть Виктор Цой, поэтому мне приходится сражаться.

— Что вы можете ответить тем, кто критикует вас за адресат обращения. «Путину написал! Ещё бы Ким Чен Ыну написал!» — гласят некоторые сетевые комментарии.

— На это я могу ответить, что у меня есть вот такие правовые инструменты. У меня есть команда юристов, которая думает стратегически. Мы же не просто написали Путину, и это наше не единственное действие. Мы думаем, как мы будем дальше строить весь процесс взаимодействия с производителями этого фильма. Это лишь один из этапов. Часть нашей стратегии. В случае если нам придётся продолжать прикладывать усилия, то у нас будет официальная переписка и с министром культуры, и с другими. И в этой переписке чётко видно, что мы против. От этого будет невозможно откреститься.

— Второй этап — разборки в суде?

— Дело в том, что не мы нападаем. Мы реагируем на действия наших оппонентов. Может быть, дальше будет суд, если до этого дойдёт. Но пока я не могу точно сказать, что следующим этапом будет именно суд.

— Но вы готовы подать на создателей фильма в суд? Вы говорите в обращении к властям о незаконности действий создателей фильма.

— Если придётся, то да. Но мне бы не хотелось судиться. Я же несколько лет занимался тем, чтобы не дошло даже до нынешнего этапа, который мы обсуждаем. Но, к сожалению, они меня вынуждают бодаться с ними на таком уровне уже.

— Почему вы не стали обращаться в суд уже сейчас, а предпочли писать властям в поисках поддержки?

— Чтобы обращаться в суд, нужен факт нарушения. То есть фильм должен выйти в прокат. Он должен быть показан зрителям хотя бы один раз. Я не могу запретить Учителю снять фильм «Цой», чтобы он его смотрел один. Пусть смотрит, сколько ему влезет, пожалуйста. Но если речь идёт о публичной демонстрации, это уже затрагивает мои интересы. Я буду сопротивляться.

— Вы как объясняете нечуткость к вашим просьбам? Возможно, это просто недопонимание или страх потерять прибыль, аудиторию?

— Я могу тут только предполагать. Но предположения — дело гиблое. Да, они, видимо, получили финансирование под определённую фамилию и теперь не могут от неё отказаться. Но я на самом деле не знаю. У меня есть ряд предположений, но узнать наверняка не могу. Такое ощущение, что я разговариваю с бетонной стеной или с кирпичной.

— Аналогичных историй в мире множество. Взять хотя бы фильм «Последние Дни» Гаса Ван Сента. Семья Курта Кобейна не разрешила использовать имя музыканта. В итоге в ленте нет ни слова о том, кто на экране. Вы предлагали такой вариант авторам фильма?

— Идеально было бы, если бы этот фильм просто не был создан. Мне кажется, что лучше было бы для всех. (Смеётся.) Безусловно, если бы он не назывался «Цой», если бы там не было Виктора Цоя, не было музыки «Кино», персонажей, в которых угадываются близкие Виктора Цоя, не было бы никакого «состава преступления», никакого нарушения, за которое я бы мог зацепиться, я бы точно не стал всем этим заниматься. Я занимаюсь сейчас этим не потому, что мне нравится этим заниматься…

— Вы действуете солидарно с музыкантами группы «Кино» и другими близкими Виктора Робертовича? Его отцом, Натальей Разлоговой (супруга Виктора Цоя в конце 1980-х. — Прим. ред.)?

— Все они меня поддерживают. Они все против этого фильма. Мы здесь выступаем как одна банда. Да и по всем другим вопросам мы выступаем как одна банда. Георгий Каспарян и Игорь Тихомиров фильм не видели. Но они читали сценарий. Они вообще следят за такими вещами. Наталья что-то видела. Дедушка тоже в курсе. Ему на самом деле очень не понравился сценарий. Мы пишем об этом в обращении. Дедушка пожилой человек (в мае Роберту Цою исполнилось 82 года. — Прим. ред.)… Его сейчас рвут на части, добывают из него комментарии, а он к этому не готов уже… Ни я, ни моя команда не можем быть церберами около него. А те, кто около него оказывается, как правило, в состоянии получать от него то, что им нужно. Это ужасно всё, но я не могу с этим ничего поделать…

— Фильм выходит в прокат. Ваши усилия по остановке проката не увенчались успехом. В этой ситуации что делаете?

— Идём в суд. Но пока к этой ситуации мы ещё не готовы. Мы много усилий посвятили нынешнему этапу. Согласование формулировок — большая работа.

— Вы на самом деле думаете, что Российское государство внезапно откажется пытаться вернуть те деньги, которые были выделены на проект?

— Судя по опыту, деньги в любом случае, скорее всего, не отобьются. Что происходило с предыдущим фильмом этой студии и этого режиссёра? Помните, какая была ответственная кампания перед прокатом? А фильм в прокате провалился. Не думаю, что кто-то ждёт реального отбивания денег. Я знаю, что всей этой своей работой, которой я очень не хотел заниматься, я делаю им рекламу. Но я решил, что это лучше, чем молчаливая покорность. К сожалению, это единственный правильный путь.

— Цензура — правильный путь?

— Если мы и дальше будем считать борьбу за свои законные права чем-то плохим, предосудительным и недостойным — никогда ничего не изменится, сама вокруг нас жизнь лучше не станет. Ну и разве может один маленький человек цензурировать целую компанию, да ещё и с государственной поддержкой?

— Вам известен сценарий, связанный с именем отца, который, на ваш взгляд, достоин экранизации? Вам какой фильм про Виктора Цоя нужен?

— Я читал их несколько за свою жизнь. Там есть приличные. Но я не уверен, что среди них есть тексты, интересные людям, которые дают деньги. Кинопроизводство очень сильно зависит от финансирования. Хороший фильм сложно делать без больших денег. Проблема в том, что в тех текстах нет того, что нужно для кассового фильма, нет той структуры. Были интересные истории, но ни одна не случилась. В них не было нужного скандала. Людям нужен скандал…

— А вам не нужен? А ради хорошего фильма?

— Да, может, и нужен… Недавний пример — «Богемская рапсодия». Там авторы историю подкрутили для кинематографичности. Но они не нарушили важные границы. Не перешли через суть людей. Не наврали в этом. Умудрились ценности передать. И кино получилось. Не пришлось фантазировать ради кассы. Там ведь сами музыканты Queen участвовали в производстве. Им удалось соблюсти этот важный баланс остросюжетности, искренности и правдивости. Так что, возможно, просто такой сценарий ещё впереди.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»

P.S. Александр Цой ранее уже судился за права на наследие отца. В 2018 году права полностью вернулись в семью. После этого началась реставрация всех альбомов «Кино», их переиздание и публикация ранее неизданных сочинений. Осенью 2019 года было объявлено о воссоздании группы «Кино». Выступления пройдут в октябре-ноябре 2020 года в Петербурге, Москве, Риге и Минске.

Н. Н.