Александр Розенбаум: «Мы разговаривали с Гергиевым о совместной работе» (фото)

13 сентября исполняется 60 лет Александру Розенбауму – всенародно известному петербургскому поэту и музыканту. Александр Яковлевич полон сил, энергии, готовит юбилейную программу, с которой 24 сентября выступит в БКЗ «Октябрьский», за минувшее лето написал 12 новых песен, а из печати только что вышла 900-страничная книга стихотворений Розенбаума «Крылья Пегаса».

– Александр Яковлевич, не хотелось бы, чтобы наше интервью было сугубо юбилейным. Поэтому позвольте для начала не самый удобный вопрос. В начале 2000-х власти вам дали в долгосрочную (на 49 лет) аренду особняк Боссе на Васильевском острове. У вас были большие планы – отремонтировать здание, создать там центр культуры. Однако год назад вы уехали оттуда и перевезли вашу студию и репетиционную базу в куда более скромное помещение в ДК им. Кирова. Что же случилось?

– Планы были большие, но я совершенно не собирался там жить, как мне предлагал один из главных чиновников Петербурга, говоря: «Александр Яковлевич, а что же вы сами там не живете?» Нормальный вопрос?

– Извините, я не очень понимаю: вам предлагалось перевезти свою семью в особняк Боссе и жить там поживать?

– Вот и я тоже не очень понял, хотя, в принципе, жить там неплохо. Но, думаю, народ не созрел для того, чтобы кто-то жил в таком особняке в центре Ленинграда. Да и я не квартиру себе подыскивал, а искренне хотел сделать городу что-то, но для города я один не мог этого сделать. Это был не подарок, как вопил покойный господин Марычев и многие другие. Мы платили аренду, поначалу минимальную цену, но всё равно это была аренда. И она всё время росла. Сколько за эти годы я влупил в аренду, просто не хочу озвучивать, потому что мой папа еще жив, а от этих цифр, можно, не дай бог, инфаркт получить. Но я держался за это во имя того, что думал: найдутся люди, которые помогут мне сделать для города то, что я хотел. Чтобы это сделать, нужны были миллионы долларов, а у меня их нет. В конце концов, образовалась новая контора, которой отдали эту федеральную собственность в руководство, а они поставили нам аренду 30 тысяч долларов в месяц... Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры. Очередная кормушка! Так-то они получали хоть что-то, а тут ничего. И недавно меня опять попросили вернуться, но я ответил: «Нет, поезд ушел». Мы в ДК Кирова прекрасно себя чувствуем, спасибо администрации дворца. Этот дворец мне не чужой: Мраморный зал, танцы, концерты, фестивали…

– Ваша юбилейная программа, которая будет показана 24 сентября в Петербурге, а затем в течение десяти вечеров в Москве, называется «Полтинник после детства». Почему такое странное название?

– У меня песня есть со стихами: «Уже прошло лет тридцать после детства», удобная очень – я второй раз слова меняю. Пел уже: «Лет сорок после детства», а сейчас вот добрался до «полтинника после детства».

– Я вычитал в одном из ваших свежих интервью фразу: «Сегодня мне хочется созерцать». Но ведь Розенбаум всегда был не только созерцателем, лириком, но и трибуном, разве не так?

– Эта фраза моя, но она выдрана из контекста. Созерцать ведь можно тоже весьма действенно, чтобы после такого созерцания творить. Но знаю точно, что я не хочу идти в толпу. Не хочу пополнить ряды демонстрантов, чтобы воздух сотрясать, нечего мне там делать с плакатом, это ничего не изменит, с моей точки зрения. Лучше я всё это посозерцаю и что-нибудь толковое сделаю.

– Извините, это мудрость или усталость?

– Я стал старше, мудрей. Раньше бы я пошел на площадь с плакатом, а теперь не пойду, потому что знаю, что эти плакаты ничего не изменят. Сотрясение воздуха ничего не даст, по кастрюлям лупить сегодня бесполезно.

– Что вам удалось сделать за годы депутатства в Государственной думе?

– Я очень долго говорил с Валентиной Матвиенко, кричал много лет подряд с разных трибун по поводу перетяжек на Невском. Меня била дрожь, когда я ехал с Московского вокзала к себе домой на Васильевский остров и вместо Адмиралтейства видел рекламу автомобилей или концертов фанерных гастролеров. Я вырос на Невском, терпеть не мог этого безобразия, и я инициировал снятие перетяжек. Что еще удалось сделать? Помните, у нас в Ленинграде лет 10-15 не заходили корабли военно-морского флота в Неву на День ВМФ. Когда я депутатом поднял этот вопрос, то услышал: «Нету денег!» Я ответил: «Будем искать!» Отдал свои личные 10 тысяч долларов, привлек еще нескольких людей, и мы собрали нужную сумму на всю эту причальную историю, на бочки, ветошь. После чего власть окончательно поняла, что наш город без военных кораблей в День ВМФ представить нельзя. И сегодня уже нам не приходится скидываться.

– Вас допекает желтая пресса? То и дело интернет взрывают новости, что у Розенбаума инсульт, у вас угнали «мерседес», и всё в этом духе…

– Меня допекла не желтая пресса, а то, что у нее в информаторах полиция, медики. Вот история с угнанным «мерседесом». Это был не мой автомобиль, а машина сына моего продюсера. Я позвонил в час ночи человеку, который начал заниматься следствием: «Помогите, пожалуйста, сыну моего продюсера, у которого угнали машину». А утром проснулся с новостями в интернете: «У Розенбаума угнали машину». Ну не я же позвонил в СМИ, не мой продюсер с сыном. Менты сдали! Это же стыд, позор и должностное преступление, кроме того что это опять вранье: никто у Розенбаума машину не угонял. Страшно жить в стране, где полиция сдает оперативные данные, где медслужбы приторговывают врачебными тайнами. А желтая пресса – да в гробу я ее видел. Собака лает, ветер носит, караван идет. Им писать не о чем. Они под Новый год инсульт Бориса Моисеева отмуссировали, праздники отсидели, тишина, и вдруг после Нового года как с цепи сорвались: «Розенбаум практически умер». Мне жена звонит в машину: «Что случилось?» – «Ничего, на работу еду». Я и не сразу вспомнил, что 28 декабря зашел в Алмазовский центр сделать исследование определенное, функциональное и сердечно-сосудистой системы. Затем прекрасно встретил праздники – живым и здоровым. А вскоре прочитал, что Розенбаум в больнице, еле-еле ходит, «наверное, будет закончена карьера». И что с них взять? Если бы я знал, что при нашей судебной системе я мог бы снять с них «лимон зеленых», – да, имело бы смысл идти в суд. А так что я с них сниму?!

– Что стало с мюзиклом «Декабристы», который вы намеревались написать вместе с Рикардо Коччанте, композитором мюзикла «Нотр-Дам де Пари»?

– Он пропал! Была такая история, была такая мысль у французов, были переговоры, уже началась работа, но потом мой соавтор куда-то пропал. Но это нормально, со всеми бывает. Может, еще объявится.

– Вы оба писали и музыку, и либретто?

– Я должен был заняться либретто. Но я его не завершил. Я в стол писать не люблю. Тем более идей и планов хватает. Вот мы разговаривали с Валерием Гергиевым о возможной совместной работе. Это мне гораздо ближе, чем «Декабристы» с французским гением, – и ближе, и надежней, и интересней.

– Вы как-то обмолвились, что мечтаете снять фильм, причем художественный. А о чем, если не секрет?

– О локальной войне. Мне консультанты не нужны. Когда я хочу вспомнить Афганистан, то смотрю либо военные фильмы наших режиссеров – Тодоровского, Чухрая, Озерова, либо американские картины «Цельнометаллическая оболочка», «Охотник на оленей», «Взвод». Там всё гораздо честней, чем в «Девятой роте» с ее эффектными переворотами танков и вертолетов, с душманами в черной красивой форме. Кто-нибудь когда-нибудь в Афганистане видел душманов в черной красивой форме? Я не видел. Они в халатах, да кто в чем, в шароварах и чапанах со своими афганками на голове. Но даже не в форме этой дело, а в том, что война – это жизнь, поставленная в определенные условия. Хочу поговорить в кино о женщинах на войне, потому что это отдельная история, и правду об этом мало кто писал и снимал: почему туда женщины шли, что они там делали? А ведь без женщины войны не было, ни в Афганистане, ни в Чечне. Она невозможна без женщины, без их рук, глаз, без их любви, заботы. Снимать сам точно не буду, потому что люблю профессионалов. Хочу это всё организовать – это моя большая мечта.

– Честно говоря, мне трудно представить Розенбаума, получающего пенсию. Вы уже знаете, какая она у вас будет?

– Я не собираюсь жить на пенсию, но какая она будет, знаю – я в Государственной думе заработал себе хорошую пенсию.

Михаил Садчиков,
«Фонтанка.ру»

Фото Михаила Садчикова-младшего.

Анонсы концертов, репортажи, рецензии и интервью с музыкантами читайте в рубрике «Музыка»