Борис Кагарлицкий: Когда мы проснемся, ничто не будет как раньше

Философ, социолог Борис Кагарлицкий считает, что фантазии, когда-то созданные элитой "для лохов", в этом году стали явью для самой элиты. "Фонтанка" продолжает серию интервью, в которых историки, философы, политологи, социологи, психологи, литераторы говорят о том, как мы изменились, а может – совсем не изменились, в 2014 году. Напомним, что все беседы мы начинаем с одного и того же вопроса.

- Как изменилась наша страна и наши сограждане в 2014 году?

– Я думаю, что как раз ментально страна не сильно изменилась. Ментально ей ещё только предстоит измениться. Думаю, что страна ещё не вполне осознала, что с ней произошло и происходит. Начать с того, что изменения в сознании вообще происходят планомерно. Сейчас, мне кажется, имеет место очень сильное отставание сознания, даже индивидуального, от социальных и политических процессов. И это даже становится источником нарастающего культурного стресса. Потому что люди находятся в совершенно новой культурной обстановке. Но при этом они пытаются эмоционально, культурно, идеологически жить в обстановке старой. Хотя, конечно, не могут не видеть расхождений между их эмоционально-идеологическим миром и тем миром, который вокруг них сейчас складывается. Мне кажется, значительная часть людей считает, что всё это пройдёт, как кошмарный сон.

- Так Путин и обещал, что скоро само пройдёт.

– Ну а что – Путин сильно отличается от других людей у нас в стране? Думаю, что не очень. И люди просто надеются, что однажды они проснутся – а всё прошло. Более того: однажды с ними это уже случилось – в 2009 году, когда был нешуточный удар кризиса, но через 8 – 10 месяцев ситуация более или менее нормализовалась. В рамках господствующих представлений о нормах. Люди думают и надеются, по крайней мере – эмоционально, что сейчас будет то же самое. Но этого, конечно, не будет.

- То, что вы говорите, может касаться экономических перемен. Но мы ведь в этом году выяснили, что живём в кольце врагов, что нас не любит никто. Причём уже вообще никто, даже самые заклятые друзья.

– Как раз это-то нам внушали последние 10 лет. Проблема в другом: с этой темой сейчас как-то вынуждены будут разбираться сами элиты. Они-то все эти годы жили в комфортном, милом и приятном мире, где были Куршавель, виллы в Италии и доллары на нью-йоркских счетах. А для "лохов" они создавали этот миф, что мы живём в кольце врагов. Ну, чтобы "лохи" не претендовали на комфортную жизнь в симбиозе с Западной Европой.

- И теперь это оказалось правдой для них же, для элит?

– Теперь они оказались в мире, где их собственные фантазии, причём придуманные просто для того, чтобы пугать обывателя, вдруг материализовались для них самих. И они оказались к этому абсолютно не готовы. Но опять же: они тоже думают, что завтра проснутся – и всё опять будет хорошо.

- А всплеск патриотизма? Тоже в этом году случился.

– Не случился.

- Как это? Мы встали с колен…

– С колен мы встаём, насколько я помню, с 1999 года, каждый год, по меньшей мере, 2 – 3 раза. На самом деле, мы давно уже не на коленях. Мы бессмысленно, тупо ковыляем, пошатываясь, неизвестно куда. В этом смысле стояние на коленях имеет одно преимущество: перспективу встать. А когда ты уже стоишь, но идёшь, как после сильного похмелья, это может иметь гораздо более тяжёлые последствия.

- Но почему вы считаете, что всплеска патриотизма не было?

– Потому, что его не было. Его придумали социологи. Ну что изменилось в вашей повседневной жизни?

- Я разговариваю с простыми людьми, они полны патриотизма.

– И что? Вы думаете, что они были меньшими патриотами 10 лет назад?

- Некоторые – всё-таки чуть поменьше.

– Всплеск патриотизма – это народ поднял знамёна и пошёл штурмовать Кремль. Или, наоборот, народ массово, 10 миллионов человек, записались в ополчение и пошли штурмовать Киев. А так – просто людям объяснили, что они патриоты. Так можно сказать человеку, что он – вегетарианец, и одновременно прекратить подачу мяса. Он будет вегетарианцем. И даже найдёт в этом что-то приятное. А патриотизм – это действие: осознанное, жёсткое, решительное. Индивидуальное или коллективное действие. Никаких действий не было. Никакого патриотизма нету. Вот он будет – тогда, конечно, будут вешать на столбах наших начальников. Вот тогда будет патриотизм реальный. Действенный – как в Западной Европе, как в цивилизованных странах. Потому что без гильотины патриотизма не бывает.

- Но мы в этом году стали страной-изгоем в Европе…

– Да мы такая же "страна-изгой", как были всегда! Мы просто периферийная страна. Нам же ничего не внушили, кроме того, что внушили вам! Вам внушили, что нефть упала, потому что мы в кольце врагов. А на самом деле она упала потому, что Федеральная резервная система вынуждена сократить эмиссию. И даже если бы вообще ничего не было на Украине, не было никакого Крыма, то всё равно всё было бы ровно один в один – точно так же. Просто для того, чтобы вам морочить голову, удобно ссылаться на Крым. Или, наоборот, на врагов.

Беседовала Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"