«Дамба решает свою задачу — и не решает другие». Всё ли у нас хорошо с наводнениями?

О том, что на город идет наводнение, «Фонтанке» еще в среду рассказал Владимир Брунман, чья компания много лет отвечала за то, чтобы дамба вовремя открылась и закрылась. Проблема в том, что этот процесс не решает всех проблем.

Накануне утром о том, что Петербург ждет исторический момент, сообщил главный синоптик Петербурга Алексей Колесов. Впервые с 1865 года наводнение приходит в июле из-за сочетания нескольких обстоятельств. Поздно вечером затворы на комплексе защитных сооружений закрыли, петербуржцы вымокли под дождем и наснимали много впечталяющих кадров грозы. К утру в Сестрорецке подтопило пляжи, но поднялась вода и в части города, защищенной дамбой. Ветер продолжил задувать, желтый уровень погодной опасности продлили, появились пострадавшие, а горожанам сообщили, что погода наладится только к вечеру.

— Владимир, когда вы в среду мне говорили, что может быть беда с наводнением, несмотря на не очень низкое давление, на что вы ориентировались?

— Я посмотрел на несколько факторов. Во-первых, для лета такая погода — это уже аномалия. Сильный западный ветер на длительном промежутке времени с порывами до 25 метров в секунду, а в Кронштадте — базовый ветер 15 метров секунду с порывами до 26. Это очень сильный ветер. Я был на дамбе на всех наводнениях с 2012 по 2018 год, поэтому я представляю прекрасно, что там происходит в такое время. А в июле такое было один только раз — задолго до дамбы и нас с вами, в 1865 году.

Второе — я посмотрел, какой уровень в Ладоге. Он колеблется: может быть 3 метра, а может и 6,5 метра, как это было в самые крутые наводнения в Петербурге в былые времена. Сейчас в Ладоге 4,62 метра, вчера было 4,67 — это приличный уровень. Это значит, что от Ладоги по Неве в Невскую губу идет до 3,5 тысячи метров кубических воды в секунду. Все это вкупе создает предпосылки для наводнения.

Еще я посмотрел на сайт шведского гидромета, который охватывает Балтийское море, и увидел, что в Таллине в ночь на 4 июля ожидается волна в 4,1 метра. Это как раз характеризует нагонную волну, которую можно ждать у нас с поправкой на время.

— А почему именно шведские данные?

— Все свои данные комплекс защитных сооружений закрыл еще год назад. Не уверен, что это правильная позиция, в конце концов, речь о безопасности населения, а дирекция КЗС — государственное ведомство.

К футштоку у Горного института, куда как бы можно дойти ногами и посмотреть, есть вопросы — насчет точности его установки.

— Давайте сразу отсечем лишнее: закрытая дамба защищает нас от нагонного наводнения, которое «приходит» с моря. Но не защищает от того, что нам может устроить Нева?

— Да, смотрите. Когда запирают дамбу? Когда течение воды разворачивается в сторону города, и это уже видно невооруженным глазом. Пока она хотя бы по чуть-чуть уходит в море из Невской губы, затворы держат открытыми. Это правильно.

Когда закрыли, идет накопление воды в Невской губе. При нынешнем уровне Ладоги это означает, что уровень воды поднимается на 4-4,5 см в час. Но это если происходит равномерное распределение. А практика показывает, что зеркало воды стоит «наискосок» из-за ветра. Если ветер очень сильный и продолжительный, то он просто запирает воду в Неве — и тогда дамба уже ничем помочь не может. Эти три с половиной тысячи кубов воды в секунду, которые идут по реке, начинают ее поднимать, фиксировали темп и в 30 см за час.

— Но сейчас же ничего подобного не происходит?

— Сейчас процесс еще идет. Насколько поднимется уровень в итоге, трудно сказать, потому что нет текущих данных. Я повторюсь: эффект зависит от нескольких факторов. Вспомните знаменитое наводнение 2015 года, когда дамбу пришлось держать закрытой в течение рекордного 41 часа. Тогда КЗС и правда защитил город, но нельзя забывать, что уровень в Ладоге тогда был всего 3 метра. Это максимально благоприятное стечение обстоятельств, был бы он тогда на 5 метрах — мы бы наблюдали другие пейзажи.

— Вот как раз хотел об этом спросить. Вы не первый год призываете обсудить строительство запорного механизма в истоке Невы по венецианской модели, который мог бы ограничивать поступление воды и из Ладоги в таких случаях. Вы проводили круглый стол в Политехе, вам отвечали экологи, прикидывали возможные расходы и т. д. Но есть ощущение, что все это — подготовка к какому-то теоретическом стечению обстоятельств, которое может вообще никогда не сложиться.

— Я вам отвечу со ссылкой на отчет Росгидромета от 2018 года. Его тогда готовили в связи с идеей очередных намывов в Финском заливе, но там есть и интересующие нас данные. Так вот, в отчете тоже идет речь об однопроцентной совокупности факторов — условно раз в сто лет: «При 1% уровне на ГП „Петрокрепость“ (657 см Балтийской системы, расход р. Невы 4731 куб. м/с) и западном ветре 5 м/с уровень на ГП „Горный институт“ при современном состоянии береговой линии поднялся до отметки 1% наводнения (190 см БС) через 27 ч 23 м после закрытия КЗС».

Я напомню, базовый постулат дамбы — что до 190 см вода поднимается при закрытии на 48 часов. Но, как видите, для «однопроцентного» наводнения это не работает. При нем, согласно все тому же отчету, «через 48 часов после закрытия при 1% уровне на ГП „Петрокрепость“ уровень у Горного института при современных условиях достигнет отметки 264,33 см». А больше 2 метров — это подтопление Васильевского острова и Петроградской стороны.

— И все же, годы идут, а мы только делимся красивыми фото в соцсетях при наводнении. Нам просто очень везет, что мы до сих пор ни разу не получили серьезного ущерба?

— Не то чтобы очень, но да, везение. Вспомните, в 2018 году уровень поднялся до 180 см — при закрытии дамбы всего на 14 часов, а не на 48. А если бы пришлось держать дольше? А если вспомнить о резком изменении климата? А если вспомнить, что уровень — это средний уровень воды, без учета волны?

Вы говорите о красивых фотографиях, но это подтопленные подвалы, канализация. Набережные малых рек в городе страдают. И даже сестрорецкие пляжи, как сегодня, тоже ведь тонут из-за закрытия КЗС, хотя и находятся за дамбой: нагонная волна бьется в нее и распределяется по берегам.

— Вы можете описать портрет того наводнения, которого вы опасаетесь? Что должно совпасть?

— Это «двухгорбная» волна — нагонная, с двумя пиками, которая не позволяет открыть дамбу — как было, например, в 2015-м. Это должно быть низкое давление — 725-730 мм ртутного столба. Это должен быть сильный западный или юго-западный ветер, как сегодня. И это должна быть Ладога с уровнем 5,5-6 метров (примерно за 20 часов до закрытия), и в городе тогда может набраться до 2 метров и выше.

— Вы говорите, что дамба не помогает в ситуации, когда ветер запирает Неву. То есть без нее происходило бы то же самое?

— Нет, конечно, это важнейшее сооружение. Без нее нагонная волна, которая не дает реке свободно протекать в Финский залив, поднималась бы не на промежутке 30 км от дамбы до устья Невы, а на гораздо большем расстоянии (фактически от начала Финского залива), и затапливала городские территории всей своей мощью. Дамба решает свою задачу — и не решает другие, которые вызваны сочетанием остальных природных факторов (атмосферное давление, скорость и направление ветра, объем поступающей воды в Неву из Ладожского озера).