ПоделитьсяЭкс-президент США выпустил первый том своих мемуаров. «Фонтанка» рассказывает, какие портреты российского руководства Барак Обама оставит потомкам.
Отрепетированная обида и фотосессии Владимира Путина, модные костюмы Дмитрия Медведева и страх перед черной икрой. Бывший президент США Барак Обама выпустил первую часть своих мемуаров. Про Ливию и Иран нового мы там не видим; зато видим, что Обама давно хотел рассказать про российское руководство и теперь может.
«Единственная его проблема состояла в том, что Россия уже не была супердержавой». О Путине
«С каждым годом, пока Путин оставался у власти, новая Россия все больше походила на старую. Стало понятно, что рыночная экономика и регулярные выборы могут идти рука об руку с «мягким авторитаризмом», который постепенно сосредоточил власть у Путина в руках и сужал пространство для инакомыслия. Олигархи, которые сотрудничали с Путиным, стали одними из самых богатых людей в мире. Те, кто разошлись с ним, оказывались объектами уголовного преследования... За независимыми журналистами и общественниками следила ФСБ, иногда их находили мертвыми».
«Он был действительно популярен (его рейтинг одобрения редко скатывался ниже 60%). Эта популярность вырастала из старомодного национализма, обещания вернуть «матушке-России» её былую славу, облегчить чувство распада и унижения, которое многие россияне испытывали в предыдущие 20 лет. Путин мог «продать» это представление, потому что он видел этот распад сам... Они предпочитали сильную руку — он был счастлив её предложить».
«С тщательностью подростка в Instagram он поддерживал поток фотосессий (Путин едет на лошади без рубашки, Путин играет в хоккей), в то же время практикуя повседневный шовинизм и гомофобию и настаивая, что российские ценности заражены иностранным влиянием. Все это подпитывало идею о том, что под его строгим патерналистским руководством Россия вернула себе процветание».
«Единственная проблема Путина заключалась в том, что Россия больше не была супердержавой. Несмотря на то что у нее был второй ядерный арсенал после нашего, у России не было широкой сети союзников и баз, которые позволяли США распространять военное влияние по всей планете. Российская экономика оставалась меньше, чем в Италии, Канаде и Бразилии, почти целиком завися от нефти, газа, полезных ископаемых и торговли оружием... Согласно международным рейтингам, по уровню коррупции и неравенства Россия соперничала с развивающимися странами, а ожидаемая продолжительность жизни мужчин в 2009 году была ниже, чем в Бангладеш».
Первая встреча с Путиным в 2009 году
«Внешне он был непримечателен. Невысокий, крепкий — телосложение борца, с тонкими рыжеватыми волосами, выдающимся носом, светлыми и внимательными глазами... Я заметил его непринужденность в движениях и отточенное равнодушие в голосе. Это выдавало человека, привыкшего к тому, что он окружен подчиненными и просителями. Человека, который привык к власти».
«Путин начал прочувствованный и, казалось, бесконечный монолог, перечисляя все, что воспринималось как несправедливость, предательство и неуважение, которые российский народ терпел от Америки... Мои советники начали поглядывать на часы, но я решил не прерывать. Было очевидно, что Путин всё отрепетировал, но его обида была настоящей».
«В основном он слушал внимательно и по истечении этого по факту 2-часового марафона выразил открытость, если не энтузиазм, по поводу перезагрузки. «Разумеется, по всем этим пунктам вы должны будете работать с Дмитрием, — сказал мне Путин, провожая к кортежу. — Сейчас это его решения». Наши взгляды встретились, когда мы пожимали друг другу руки; мы оба понимали сомнительность этого заявления».
«Я сказал (позднее на конференции. — Прим. ред.), что он мне показался странным образом знакомым: «как местный авторитет, но с боеголовками и правом вето в ООН». В зале засмеялись, но я не шутил. Путин напомнил мне тип человека, которые когда-то руководили Обществом Таммани (республиканская политическая организация в США в 18–19-м веках) или чикагской мафией. Жесткие, воспитанные улицей, несентиментальные люди, которые знали, чего хотят, не отступали от своих узких интересов и считали покровительство, взятки, вымогательство, мошенничество и периодическое насилие вполне легитимными инструментами торговли».
«Он хотел, чтобы я знал: он не верит в то, что говорит». О Медведеве
«Президент Дмитрий Медведев казался воплощением новой России. Молодой, подтянутый, одетый в модный, европейского толка костюм. Вот только у него не было реальной власти в России. Это место было занято его начальником, Владимиром Путиным, бывшим офицером КГБ и президентом двух сроков, а теперь — премьер-министром. И лидером того, что походило на преступный синдикат в той же степени, что на традиционное правительство — синдикат, который запустил щупальца в каждую сферу государственной экономики... Глядя на его биографию, я понимал, почему он на коротком поводке».
Саммит G20 в Лондоне 2009 года
«Я начал дискуссию (на саммите G20 в Лондоне-2009. — Прим. ред.), заговорив о вторжении в Грузию (в 2008 году. — Прим. ред.). Как и ожидалось, Медведев придерживался официального курса: обвинял грузинское правительство в эскалации кризиса и настаивал, что Россия лишь защищала своих граждан. Он отмел мои аргументы о том, что вторжение и оккупация нарушают суверенитет Грузии и международное право. И подчеркнул, что, в отличие от американских войск в Ираке, российских солдат действительно приветствовали как освободителей. Услышав это, я вспомнил, что диссидент Александр Солженицын однажды писал о советской политике: «Ложь стала не только моральной категорией, но опорой государства».
«Но хотя отповедь Медведева по Грузии напомнила мне, что он не бойскаут, я заметил определенное ироничное отстранение в его интонации. Словно он хотел дать мне понять, что не верит на самом деле в то, что произносит».
«И все же Медведев был далеко не уступчив. Когда мы говорили о нераспространении ядерного оружия, он ясно дал понять, что у России свои приоритеты: чтобы мы пересмотрели решение администрации Буша установить системы противоракетной обороны в Польше и Чехии. Он говорил от имени Путина... Правда была в том, что без ведома России мы уже пересмотрели свои планы по созданию наземных систем в Европе. Перед моим отъездом в Лондон Роберт Гейтс (министр обороны. — Прим. ред.) доложил мне, что планы Буша оказались менее эффективными, чем изначально предполагалось, против основных угроз (в основном Ирана)».
«То, что он поддержал нас в отношении Ирана, показывало, что он как президент делает ставку на более близкие отношения с США — многообещающий знак для будущего международного сотрудничества, пока Путин не подрезал ему крылья».
Первый визит в Россию в 2009 году
«Есть моменты, которые я помню, будто это было вчера. Саша (младшая дочь. — Прим. ред.) шагает рядом по красным коврам огромных залов Кремля вдоль шеренги высоких солдат в форме; её руки в карманах пальто, словно она маленький секретный агент. Или Малия (старшая дочь. — Прим. ред.) пытается подавить гримасу отвращения после того, как храбро согласилась попробовать икру на крыше ресторана с обзором на Красную площадь (по правде говоря, Саша отказалась от горки темной скользкой массы у меня на ложке, даже рискуя не получить потом мороженое)».
«Я поразился, насколько обычным был вечер (в резиденции Медведева. — Прим. ред.). Насколько — за исключением переводчиков, которые сидели у нас за спинами, пока мы ели, — это могло быть праздничным ужином в каком-нибудь добропорядочном американском пригороде. У нас было не так мало общего: оба учили и преподавали право, вскоре после этого женились, занялись политикой, нам помогали старшие и более искушенные политики... В отличие от него мне повезло родиться в стране, где ради политического успеха от меня не требовалось закрывать глаза на миллиардные взятки или шантаж политических оппонентов».
Книгу Барака Обамы читал Николай Кудин, «Фонтанка.ру»
