Где Сечин и Кумарин должны были подписаться под ПТК. Не довелось

«Роснефть» забрала бизнес-корону, которую когда-то носил босс всех боссов. «Фонтанка» представляет приквел. Тогда в Ленинграде быть барменом считалось престижнее, чем учить португальский язык.

Сразу после ареста Владимира Барсукова-Кумарина рынок был уверен, что вот-вот государство заберет сто сорок заправок и активы «Петербургской топливной компании». Прошло 12 лет, а это случилось только сегодня – крупнейшая независимая сеть АЗС перешла под контроль «Роснефти». Мы вспомнили, откуда эта «ПТК» взялась. Поверьте, не то, что очевидцев осталось мало, но и у них за 30 лет из памяти многое стерлось. Но, все же, смыслы времени и масштаб личностей не скроешь.

Безусловно, официальное закрытие сделки по «ПТК» должно было бы состояться на известной одноименной бензоколонке возле Петропавловской крепости. Перекрытие Кронверкской набережной, белоснежные шатры, черные служебные авто гостей, церемониал, аккредитованная пресса. Игорь Иванович Сечин скрепляет своей подписью немного корявую Кумарина. Оттого, что просто у продавца нет правой руки, а журналисты корректно не смеют давать в заголовках – «… левой рукой…». И, конечно, праздничный полуденный выстрел с Государева бастиона. Стреляет Сечин, Кумарин настрелялся уже, но его обзывают авторитетным бизнесменом только в анонимных телеграм-каналах. Сумма сделки не раскрывается, кругом цивилизованный капитализм.

Все верно, рано или поздно феодалы оставляли крепости другим династиям, из рук в руки передаются и компании. Бывает и реконкиста. Как вы понимаете, это лишь зарисовка в жанре антиутопии. Кому-то она может показаться даже позитивной.

А в 1989 году Владимир Кумарин уже десять лет как отчисленный из института точной механики и оптики студент. Он бармен, почти король поп-музыки. Игорь Сечин вернулся из Африки, где служил после окончания португальского отделения филфака. Под знамена первого встают спортивные чемпионы, его слава набухает. На второго рождающаяся эпоха смотрит с сожалением. На город надвигается власть «тамбовских», а работа в исполкоме Ленсовета, куда пришел Сечин, воспринимается как калоши на светском балу. И вокруг удобнейшее время дефицита всего – от власти до колготок.

Будущие депутаты Госдумы Глущенко и ЗакСа Ленобласти Рыбкин собирают дань в том числе и с фарцовщиков в главном месте экскурсионного обслуживания иностранных туристов, как раз на Петропавловке. Их тонированные вусмерть «девятки» заправляются в основном на заправке, что до сих пор там стоит, как скала, под вывеской «ПТК». Это для обычных шоферов бензина нет. Для кооператоров он в три цены, а братве – даром. Потому что спички на бензоколонке – не игрушки, а бензобаки пожарных пусты. Заодно друзья Кумарина – крыша от других спортсменов. И только он задумался: «Если все бензоколонки собрать вместе, то никто, даже нефтяная скважина, никуда не денутся». Однако мифы и бренды скоро не родятся.

Летом 1989 года Кумарин заходит в тюрьму, а выходит в середине 1992 года. Его авторские концептуальные идеи только укрепляются. Он понимает, что силовому предпринимательству нужны связи наверху. Кумарин не выглядит как типичный бандит в кожанке – умное лицо, обходительные манеры, тихий голос, строгий пиджак. Чиновники и красные директора готовы на дискуссию. Тем более, что ему всегда помогут опытные в хозяйственных отношениях Геннадий Петров, кто выкрутился даже из пут самого громкого испанского дела о русской мафии, и Илья Трабер, за последний год сконцентрировавший в Ленобласти очень взрослые активы. Кстати, до сих пор ветераны движения шутят, мол, «ПТК» расшифровывается – «Петров, Трабер, Кумарин».

Но 1 июня 1994 года Кумарин получает более десятка пуль из Калашникова на улице Турку и из комы возвращается в больнице Австрии. Игорь Сечин же работает в аппарате председателя комитета по внешним связям Смольного Владимира Путина. Кумарин вынужден совмещать сложные задачи – выжить, рассчитаться с враждебным кланом и при этом не забывать о коммерческой стратегии.

Тем временем, в сентябре 1994-го, по инициативе мэра Собчака официально рождается «Петербургская топливная компания», где 40 процентов принадлежит правительству Петербурга, а председателем Совета директоров – более чем влиятельный партийный деятель Дмитрий Филиппов. К началу 1995-го «ПТК» монополист, а все государственное, вплоть до ФСБ, заправляется здесь.

К концу 1995 года в городе на Неве знали: мы говорим «ПТК» – подразумеваем Кумарин.

В июле 1996 года Собчак проигрывает выборы, Владимир Путин уезжает замом в Администрацию президента, Игорь Сечин – за ним. На дворе ревет время Ельцина – к концу 1998 года взрывают председателя Совета директоров «ПТК» Филиппова, в начале 1999-го вновь арестовывают за серию убийств Шутова, в середине лета того же 1999-го возле Академии художеств из гранатомета уничтожают нефтяного конкурента Павла Капыша, а за пару месяцев до этого взорвали джип легендарного советского контрабандиста Михаила Дахьи. Он тоже пожалел, что нырнул в нефтетрейд.

Стреляют и по Сергею Васильеву – хозяину «Петербургского нефтеналивного терминала». Говорят, он – когда-то первый кулак на Невском, тогда вынужден был искать лояльности от урожденных Тамбовской губернии. Сейчас те места уместно сравнить с ролью Сицилии в Нью-Йорке. Так, с 1998-го на посту вице-президента «ПТК» открыто царит Кумарин. «ПТК» теперь абсолютно «Петербургская тамбовская компания». В 2002 году Кумарин уступает руководство бывшему вице-губернатору города Юрию Антонову. Ведь в Кремле уже Путин. Да, ему не все пока подвластно. Игорь Сечин только примеряется к «Юкосу». Но опытные понимают, что на смену уставшему Ельцину пришел профессиональный дзюдоист.

В этом контексте важна аудиозапись, обнародованная на одном из судебных заседаний по покушению на того же Сергея Васильева, где подсудимым был уже Кумарин. То было лет восемь назад. «… Когда мы с тобой разошлись в конце 90-х, ты мне остался должен три миллиона долларов, сейчас это двадцать … а президент стрелять запретил. Что будем делать? …» – звучит голос Кумарина в сторону Васильева.

Подчеркнем, что к году так 2005-му Кумарин начал публично открещиваться от «ПТК», называя себя наглядно – пенсионером.

Путин же потихоньку становился лидером и, разобравшись с главными непокорными боярами, готов повнимательней смотреть на родной город. А тут у нас дружные коллективы рейдеров хватают, что не приколочено. Атмосфера, как в «Новых приключениях неуловимых» – «Хочешь, Польшу подарю?!». На Невском проспекте уже не остается приличных активов, куда бы ни наступили «тамбовские». Если вокруг пышет мелодия демонстративного потребления, то Кумарин, будто вампир, питается демонстративной властью. Вплоть до захвата кафе «Петербургский уголок» на углу Пушкинской. У подруги Валентины Матвиенко, между прочим.

Он настолько еще фигура, что с ним аккуратно ведут практически политические разговоры. Так, в своей же галерее бутиков Grand Palace в 2006 году он беседует с хозяином «Лукойла» Вагитом Алекперовым. Тот ему – мол, я в космосе согласовал, отдай мне «ПТК» с небольшим дисконтом, а то уронишь. Отказ. Даже более (разумеется, это не дословная цитата, а смысл разговора, о котором автору этого текста рассказывал сам Кумарин).

В мае 2006 года на Петроградской стороне театрально расстреливают «Роллс Ройс» Сергея Васильева. Еще немного, и терпение императора лопнуло – в августе 2007 года из Москвы прилетел борт с зубрами. Повальные обыски в ресторане «Золотая страна» на Владимирском, где еще пару лет назад буквально с барабанным боем депутаты и звезды всех мастей праздновали 50-летие Кумарина.

Потом, как сказано выше, предсказуемо все засудачили, что «ПТК» быстро отнимут. Потом забыли тему. Кумарин до сих пор в камере. Обвешенный столькими приговорами, что сам уже путается. Осталось лишь эхо. Но оно еще слышно.

«Роснефть» же только сейчас рыночно взяла «ПТК». С ее огромными на сегодня долгами и российскими перспективами.

Значит, это история о том, что в той воле на вечное заточение гангстера №1 не было ничего бизнесового. Только личное – в империи может править только император.

Евгений Вышенков,

«Фонтанка.ру»