«Крепость Бадабер»: забористая шмаль на Первом

Сериал «Крепость Бадабер» на Первом канале мне напомнил солдатские дембельские альбомы, где складывались очень наивные и смешные вирши об Афганистане. В одной из песен запомнилась строчка, которая поется надрывным, протяжным голосом: «И разлетелся в прах Амина трон под русскими гранеными штыками».

Примерно так они видели ввод советских войск в Афганистан. В этих немногих словах были сосредоточены все ошибки, которые только могли быть: у Амина не было трона, он в прах не разлетался, граненый русский штык времен Первой мировой никак не мог оказаться на автомате конца 1970-х — начала 1980-х. Но для солдатской лирики объединить все это не было проблемой.

Ровно такой же принцип лежит в основе нового кино на Первом канале об одном из самых трагических эпизодов Афганской войны — восстании советских военнопленных в лагере Бадабер. Возьмем один эпизод: вот наш разведчик подвешенный, его бьют палками, кричат: «Говори, сволочь». Он просит привести американского инструктора и заявляет: «Я — офицер ГРУ СССР». Никогда разведчики слово «ГРУ» не употребляли — этой аббревиатуры и в документах-то не было. Было Главное управление Генерального штаба Министерства обороны СССР.

Предположим, наш парень в сериале хотел ввести в заблуждение тупого пиндоса. Но американец действительно подтвердил славу самой тупой нации, потому что сказал: «Хорошо, я пойду за старшими, а этого бросить к остальным!» Ах, какой же ты кретин! Конечно, его надо бросить к остальным, чтобы они вместе затеяли бунт. Простая мысль, что русского нужно изолировать, если он такой крутой Рембо, — связать, надеть цепи, колодки, чтобы ни с кем не контактировал, американцу в голову не приходит.

Другая сцена: генерал, только что прилетевший из Афганистана в Москву, заходит в Генеральный штаб. Он скандалит, руками машет, что в Бадабере наши люди, нужна операция, чтобы их вызволить. Стилистика его диалога с коллегой — так в пивной не разговаривают. Генералы — люди много чего пережившие, но они, как правило, говорят совершенно по-другому. У них другая лексика, манера общения. Я молчу о том, что его просто никто не пустил бы в Генштаб в таком виде, в каком он туда приперся. А видуха у него знатная: брюки от «афганки», внизу — офицерская рубашка, которую надевают обычно под китель, и сверху снова «афганка». В Москве в Министерство обороны, генерал ты или нет, — тебя просто туда не пустят в таком виде, ты ещё в ватнике туда приди.

Дальше — больше: генерал выходит, и в холле Минобороны висят портреты погибших в Афганистане офицеров и солдат с черными ленточками. Генерал останавливается и срывает ленточку с одного из них: типа, он жив. Вы вообще в курсе, сколько погибло в Афганистане? Какие портреты в холле Минобороны? Вы понимаете, что этих имен было слишком много, чтобы делать какие-то портреты с ленточками?

Такое ощущение, что сериал делали дети, которые войну, да и жизнь, представляют себе только по сериалам. Продюсер «Крепости Бадабер» Джаник Файзиев, ранее имевший отношение к фильму «Легенда о Коловрате», уже заявлял, что, если кто хочет изучать историю, это не надо делать в кинозалах на его фильмах. Приведу в пример два очень хороших фильма — «17 мгновений весны» и «А зори здесь тихие». Оба они исторические и патриотические, хотя никакого отношения к действительности не имеют. Штирлицев таких не было, Рейх там совершенно не настоящий — не было ни таких должностей, ни такой формы, ни таких шинелей. Не было шансов у старшины Васкова и его девушек-зенитчиц противостоять группе немецких диверсантов. В обеих картинах нет правды, но есть художественное правдоподобие, рождённое по формуле Пушкина: «Над вымыслом слезами обольюсь». Нам пели балладу, былину, легенду о человеке — Штирлице, о человеке — Васкове. А в «Бадабере» и человеков-то нет, образы какие-то ходульные.

Бадаберский эпизод в Афганской войне — пожалуй, единственный пронзительный, щемящий, абсолютно героический и романтический. Он сложен к решению. Требует почти математического подхода. Не решив основной сюжетной задачи, здесь к главному бою не подойти. В 1994 году Тимур Бекмамбетов снял удачный фильм о Бадабере «Пешаварский вальс». Это кино не для всех. Это страшная черно-белая гравюра, антивоенно-надрывная документалистика, которая сильно действует за счёт достоверности, создаёт ощущение ужаса. Наши солдаты и офицеры показаны не героями, а полусумасшедшими обречёнными. Фильм впечатлил меня и многих других «интернационалистов», служивших в Афганистане и других интересных странах.

Понятно, что такого рода фильм не пошёл бы по Первому каналу в прайм-тайм. Тут нужны какие-то приключения, более лёгкая подача. Но на Первом выходили вещи, связанные с Востоком и поданные в правильном ключе. Например – я его очень высоко оцениваю – сериал «Десантура». Он добротно сделан: качественно выполнены боевые эпизоды, связанные с Афганистаном, Чечней, Таджикистаном. Если бы «Крепость» была создана с тем тактом, мастерством, теми сценарными силами...

Я не знаком с авторами «Крепости Бадабер» и полагаю, что они руководствовались исключительно благими намерениями. Хотели показать патриотический сериал накануне Дня памяти воинов-интернационалистов. Но с патриотизмом всё достаточно сложно. Если вы, нажимая на патриотическую педаль, будете выдавать фальшак, можете добиться обратного эффекта. Люди, воевавшие в Афганистане, уже звонят мне, но говорят мало цензурного о новом сериале. Некоторые даже говорят с наездом: «Почему вы с Борисом Подопригорой не пробили экранизацию своей книги "Легенда крепости Бадабер"?»

Во избежание любых спекуляций ответственно заявляю, что не имею никакого отношения к сериалу на Первом канале. Мне и Борису действительно поступало несколько предложений об экранизации книги, которую мы писали два года. Сначала проектом заинтересовалась компания «НТВ Кино», потом на нас несколько раз выходили разные продюсеры, связанные с Первым каналом. Но переговоры вскоре увяли, потому что мы, как нам казалось, достаточно аргументированно объясняли, что фэнтези снимать не хотим.

Мое возмущение сериалом связано отнюдь не с тем, что я в проекте не задействован. Наоборот, я счастлив, что не имею никакого отношения к такому продукту. Но его можно было бы сделать по-другому. Гораздо лучше. Не обязательно на основе нашей книги с Борисом.

И о хорошем: мне все-таки хотелось бы узнать, где создатели сериала на Первом берут свою забористую шмаль.

Андрей Константинов