В центре шторма

А нам-то было положено думать, что у нас все хорошо. И тут малоизвестная первый замминистра финансов Татьяна Нестеренко враз стала заметной фигурой, заявив о нашем неожиданном для многих местоположении. Несколько нарушив своим демаршем блаженное отпускное настроение.

То, что использовала г-жа Нестеренко в качестве метафоры, называется в тропических ураганах «оком тайфуна». Для россиян, читавших «Гиперболоид инженера Гарина», это метеорологическое явление известно. Движение вихревых потоков воздуха оставляет в центре воздушной воронки небольшую область полного штиля. Однако, чтобы в нее попасть, надо пройти сквозь стремительно несущийся воздушный вихрь. Такое было? Или мы прямо из космоса в око тайфуна приводнились?

Наш главный внутренний вызов

Чтобы покончить с неудачной метафорой, приведу другую. Экономика России сползает по скользкой крыше. При этом местами ей удается тормозить скольжение. Иногда даже блеснет лучик надежды: а вдруг не рухнем вниз?

Вот в состоянии такого торможения и находилась экономика страны в первой половине года. Спад несколько замедлился. Если в I полугодии 2015 г. ВВП сократился на 2,8%, то за тот же период 2016 г. – на 1,2%. Индекс потребительских цен (I полугодие 2016 г. к I полугодию 2015 г.) – 107,8%. Инфляция в районе 8% – это по мировым стандартам довольно высокая инфляция, но ведь за весь прошлый год она составила около 13%. И более всего обеспеченные слои в крупных мегаполисах успокаивал факт значительного укрепления рубля: 64,8 рубля за доллар в среднем за июнь против 75,17 в январе. А недавно начавшийся очередной виток ослабления рубля еще не успел никого напугать.

Напугать отчасти удалось Нестеренко. Она, в частности, сказала, что «если ничего не менять, то к концу следующего года у нас не будет ни резервов, ни возможности выплатить зарплаты, у нас будут серьезные экономические проблемы. Бюджетная сфера – наш главный внутренний вызов». Очень созвучно штампу «наш главный внутренний враг». Что-то в этом есть.

О резервах чуть позже. Для начала – о «внутреннем вызове». Судя по общим цифрам, это не такой уж серьезный вызов. Доля расходов федерального бюджета в ВВП выросла с 18,3% в 2011 г. до 19,4% в 2015 г. Доля расходов всех бюджетов и внебюджетных фондов (так называемого бюджета расширенного правительства) в ВВП за этот же период увеличилась с 33,5% до 36,5%. Многовато, но далеко не смертельно.

Институт экономической политики им. Гайдара по итогам 2015 г. вынес следующий вердикт: «Дефицит федерального бюджета составил 2,4% ВВП против 0,5% в 2014 г. при сохранении государственного долга на уровне 14% – очень низкое значение по всем международным стандартам…» Зная критический настрой сотрудников этого института, можно считать это заключение полностью отвечающим реальному состоянию государственных финансов.

Да и в I полугодии года нынешнего ничего такого уж особо плохого с государственными финансами не произошло. Пока известны данные исполнения федерального бюджета лишь за 5 месяцев (январь – май). Его дефицит в абсолютном выражении превысил такой же показатель за тот же период прошлого года на 47%. Но и это далеко не катастрофа.

Резервы: нулевой вариант

Центр Развития (НИУ ВШЭ) просчитал этот вариант еще сразу после одобрения российским премьером предложенного Минфином РФ замораживания расходов федерального бюджета на 2017-2019 гг. на уровне 15,78 трлн. руб. Приняв среднюю цену нефти на этот период за $40, он получил следующие цифры его дефицита: 2017 г. – 2,4% ВВП, 2018 г. – 1,8% и 2019 г. – 1,2%. Резервный же фонд, согласно расчетам, закончится даже не в 2017 г., а к его началу. Он целиком уйдет на покрытие дефицита 2016 г. (3,4% ВВП).

Наступает очередь другого резерва – Фонда национального благосостояния (ФНБ). Тут дело в том, что этот фонд, созданный изначально для финансирования дефицита пенсионной системы, пошел своим путем. И заключается этот особый путь в том, что, вопреки первоначальному намерению, было законодательно разрешено вкладывать до 60% его средств в «иные разрешенные активы», под которыми имеются в виду инфраструктурные проекты, увеличение капитала ряда российских банков, а также долговые обязательства стран, не имеющих инвестиционного рейтинга. В настоящее время такие вложения составляют 1,6 трлн. руб., или 33% от суммы средств ФНБ. Из них 1,5 млрд пошли на докапитализацию Внешэкономбанка (ВЭБ).

Здесь напомню, что в материале «Черная дыра по имени ВЭБ» уже рассматривался вопрос, с чем связана необходимость такой крупномасштабной его поддержки. Он в конечном счете стоял за финансированием сочинской Олимпиады, а также еще со времен Януковича кредитовал донецкие предприятия. Одно вложение хуже другого. Считайте, что с концами.

Таким образом, ликвидными остаются 3,2 трлн средств ФНБ. На сколько их хватит? Для подсчета нужно учесть рост госзаимствований на покрытие дефицита. Министр финансов обещал увеличить их в 2017 – 2019 гг. более чем в три раза и довести до 1 трлн руб. в год (в 2016 г. они запланированы в размере 300 млрд руб.). Если допустить, что уважаемый министр переоценил способность заимствовать средства на внутреннем рынке (а на внешнем по известным причинам мало кто что даст), то тогда, по мнению экспертов Центра развития, эту цифру следует сократить вдвое – до 500 млн руб. И в таком случае ФНБ полностью рассосется к концу 2019 г.

Петля Нестеренко

О ней лучше всего сказать словами самого первоисточника: «Наша экономика в таком масштабе, в каком есть сейчас, не отвечает тем нашим обязательствам, которые мы набрали и которые мы обязаны исполнять». Понятно, что «первоисточник» побоится не только озвучить, но и в мыслях держать один вопрос, который выходит далеко за пределы компетенции не только Минфина, но и правительства РФ. Он очень прост и туп: «А рубануть военные расходы не пробовали?»

В 2011 г. они составляли 2,5% ВВП, а в 2015 г. – уже ровно 4%. А вместе с расходами на национальную безопасность – 6,6%. Агрессивные страны НАТО ругаются друг с другом, но никак не могут довести их до поставленного более года назад ориентира в 2% ВВП. Нашей же сугубо миролюбивой стране, как видим, удалось взять куда более высокий барьер. Эх, зря нас в НАТО не приняли, когда в самом начале нулевых Владимир Путин смутно намекал на такую возможность. Служили бы там всем примером.

Если мы последуем по пути НАТО и доведем наши военные расходы до 2% ВВП (только, в отличие от них, идя не снизу вверх, а сверху вниз), то дефицит (как видно из вышеприведенных цифр) в 2017 – 2019 гг. сойдет на нет. Ну а если еще и расходы на национальную безопасность ужмем до 2%, то бюджетная сфера перестанет бросать нам вызов. На первое время хотя бы. Хватит и пенсионерам, и даже мирным коррупционерам.

Пока же с каждым сбитым в Сирии вертолетом «петля Нестеренко» будет затягиваться все туже. Что ж, нам не привыкать. Мы же не можем пойти за агрессивным блоком: нам мир на планете нужно охранять. До последнего патрона. И вообще, до последнего.