Над пропастью во лжи

Интересно, наш растянутый 1916 год закончился, и мы плавно вползаем в 1917-й? Или пока только 1905-й на горизонте? Или все закончится зимним брожением «бандерлогов», режим как-нибудь переживет 4 марта, и к лету общественное недовольство останется лишь в умах? Гадать бесполезно. Посмотрим на расклад сил.

Организованная правящая группировка (ОПГ). Не раз уже использовал это словосочетание. На мой взгляд, оно лучше всего описывает природу российской власти. Что она собой представляет?

Это силовая олигархия. Силовой бюрократический аппарат, захвативший власть над бизнесом (теневое право собственности). На всех уровнях – от нефтегазовых гигантов, часть экспортных доходов которых с помощью неоднократно описанных схем оседает в контролируемых этим аппаратом зарубежных укрытиях, до магазинчиков в райцентрах, которые обложены данью в пользу местечковых его представителей.

Кто такие силовики? В России это не только два всем хорошо известных ведомства из трех букв, но и судейский корпус, прокуратура, налоговая инспекция и, отчасти, разные иные контролирующие инстанции. По форме – госорганы, по сущности – приватизировавшая под себя государственные полномочия мафия. Та самая ОПГ. Разумеется, прочая бюрократия не стоит от нее в стороне, а выстраивает с ними сеть взаимодействий, преследуя и реализуя через них собственные интересы.

Капитализирует и монетизирует властные полномочия наша ОПГ за счет навязывания себя (через скрыто делегированных представителей) в управляющие крупными активами, переделов собственности и выкачивания дани из бизнеса (государственного рэкета), которое можно определить как теневое налогообложение.

Почему же бизнес столь беспомощен, что всегда уступает силовикам и служит их кормушкой? Потому что в России люди – не свободные граждане, а принадлежность государства (= ОПГ). Тут позволю себе обратиться к такому деятелю XX века, как Адольф Гитлер.

В книге воспоминаний о беседах с ним Герман Раушнинг воспроизводит такие слова фюрера: «Поймите, собственность больше ничего не значит. Зачем нам социализировать банки и фабрики? Мы социализируем людей». «Пусть они владеют землей и фабриками сколько им угодно. Самое главное  что государство распоряжается ими с помощью партии, независимо от того, хозяева они или работники».

Смысл здесь таков: что изменится из-за того, что владельцем фабрики будет называться государство, а не какой-нибудь там господин Леман? Мы ведь владеем самим господином Леманом. И уже как следствие, его фабрикой.

Что позволяет российской ОПГ обладать своими «господами Леманами»? Их полное бесправие перед силовыми наездами госмафии: следователь начинает, налоговый инспектор помогает, прокурор и судья – добивают. «Скованные одной цепью, связанные одной целью». В итоге: «Леман»  в застенке (ежели сопротивлялся и сразу все требуемое не выложил), деньги из него выкачены, активы его проданы и выручка поделена между указанными акторами (которые, само собой, передают часть ее вверх по вертикали).

Система двойного налогообложения бизнеса (официальная и теневая) создает жуткое бремя для всех. Экономисты знают такой эффект, как перенесение налогового бремени (формально платит бизнес, но через повышение цены бремя платежей в той или иной своей части ложится и на всех покупателей). Сравните, например, цены в кафе в Петербурге и в Вильнюсе, и вам станет все ясно. Половину вдвое большей цены в родном городе вы отдаете не его владельцу, а той самой ОПГ.

Будет ли эта группировка сопротивляться, цепляться за власть? Да еще как! Ведь у ее представителей единственный человеческий (если тут применимо это слово) капитал – членство в ОПГ. Электрик из России может уехать в Германию и, приложив усилия, найти работу по профессии. А кем может стать там, скажем, прокурор? Ценность его человеческого капитала при пересечении госграницы мгновенно становится равной 0 (без ОПГ он как несъедобный моллюск без раковины). А к выводимым деньгам у Запада могут быть вопросы: «Откуда у Вас, уважаемый, 20 млн долларов при зарплате 2 - 3 тыс. долларов в месяц?»

Однако сопротивление – сопротивлением, но если политический кризис будет усугубляться, да еще сопровождаться кризисом экономическим, то может возникнуть раскол элит. Способная осознать глубину зияющего провала часть бюрократии (ее иногда называют либеральной) в тяжелой ситуации может найти союзников среди части силовиков и бизнеса, чтобы как-то избавиться от вконец оборзевшей верхушки. Лучше самим сыграть на опережение революционного подъема масс: спустить питона Каа и самых близких ему в канализацию, списав на них все грехи (египетский вариант), чем отправляться туда всем скопом.

Было бы только то, что нужно опережать. Для подобного переворота необходимо бешеное и все нарастающее по силе давление улицы. Российская площадь Тахрир. Возможна ли она? Есть большие сомнения в способности «сетевых хомячков» на подвиги египетские. Да и холодно у нас зимой.

Несомненно, тем не менее, одно: после наглой рокировки голов чернобыльского орла и фарсовой постановки голосования без выборов власть явно стала утрачивать легитимность в массах. В значительной мере потеряв влияние на умы, она оказалась над пропастью во лжи. Не исключено, что она доведет дело до того, что в ответ на утверждение «снег – белый» будет получать в лицо «ты – лжешь!».

Что представляет собой оппозиция и есть ли она? Очевидно, что партии, за которых голосовали лишь с целью нагадить едросам, есть оппозиция его величества, а не его величеству. Они случайно всплыли на вале народного недовольства, который в случае усиления шторма захлестнет их и отправит на дно.

А кто выплывет? Вот это вопрос вопросов. Народившаяся буржуазия и близкий к ней по духу средний класс очень раздражены всевластием силовиков. Однако в то же время они должны бояться активного движения низов, которое может быть даже и временным союзником фрондирующей обеспеченной публики в общем потоке направленного против власти недовольства. Ведь по большому счету российский люмпен-работяга недоволен не столько гребущими под себя силовиками (их он даже уважает, если они крепко бьют его по морде), сколько лицезрением богатства вообще. Будь это просто новый загородный дом со всеми удобствами. И в этом своем безудержном презрении к проявлениям чужого успеха он не проводит дифференциации между «джобсами» и «абрамовичами». В мечтах ему грезится новый Сталин, которые всем за все воздаст и всех на место поставит.

Отсюда вышедшей из политической спячки «чистой публике» и хочется, и колется. Повторяется классическая ситуация. 1909 год. «Вехи» и Гершензон с его штыками и тюрьмами, которыми власть ограждает от ярости народной. Ведь для нашего третьего сословия освобождение от ненавидимых силовиков через некоторое время может обернуться катастрофой в виде поддержанной массой маргиналов какой-нибудь православной фашизацией страны под лозунгами «социальной справедливости». Вспомните безумные толпы, рвущиеся к идолу в виде т.н. «пояса богородицы». Если этот пояс какой-нибудь русский фюрер нацепит на себя как кольцо всевластия, то питон Каа действительно покажется земляным червяком.

Впрочем, несмотря ни на что, жить снова стало интересно. После сытой мертвечины путинизма последних лет ее пошатнул не экономический кризис, не падение мировых цен на нефть (в этом году они, как никогда, высоки), а, казалось бы, простой обряд симуляции демократической процедуры, необходимый современным автократам для оправдания власти. Не провозглашать же себя посланцами неба, наделенными от бога правами вечно пасти стадо человеческое. Все равно не поверят.

Что ожидать далее? Политических прогнозов давать не будем, а вот экономические перспективы не радуют. Во властной лжи на самом деле кроется пропасть. Пропасть экономическая. И в нее будем падать в любом случае. Если вертикаль устоит, то несколько позже, чем в ситуации ее слома. «Свобода приходит нагая, бросая на сердце цветы».

Андрей Заостровцев