ПоделитьсяСудебный процесс над петербургскими другороссами, еще утром 11 сентября известный как «дело двенадцати», после обеда впору переименовывать. Олег Петров больше не является фигурантом — уголовное преследование в отношении него прекращено за истечением сроков давности. В ближайшее время, если суд продолжит подобную практику, кулуарное название придется девальвировать до «дела семи».
Судебный процесс над членами петербургского отделения партии «Другая Россия», еще утром 11 сентября известный как «дело двенадцати», после обеда впору переименовывать. Олег Петров больше не является фигурантом — уголовное преследование в отношении него прекращено за истечением сроков давности. Уже в ближайшее время, если суд продолжит подобную практику, кулуарное название придется девальвировать до «дела семи».
Утром 11 сентября у здания Выборгского районного суда Петербурга на Тамбасова все внимание было приковано к фигуре с бритым черепом - писателю Захару Прилепину. Колоритного мужчину обступили журналисты и панки из расположенного напротив колледжа. Захар приехал в Петербург в том числе и давать показания по делу на тот момент еще двенадцати подсудимых членов партии «Другая Россия», обвиняемых в организации и участии в работе петербургского отделения экстремистской НБП.
Никаких громких заявлений от писателя, не скрывающего своего отношения ни к ныне запрещенной Национал-большевистской партии, ни к появившейся после «Другой России», не ждали. Однако он с присущим ему литературным талантом смог, похоже, ввести в некоторое замешательство даже прокурора. Вопросы у суда, адвокатов и гособвинения не меняются уже которое заседание. Фактически это попытки зайти с разных сторон с одним и тем же флагом. Собственно, флагом НБП. Полотнище уже истрепали, выясняя его цвет, изображения и принадлежность.
Захару Прилепину, так же как и предыдущим свидетелям, пришлось описывать знамя запрещенной НБП — красный фон с белым кругом и черным серпом и молотом в центре. Флаг «Другой России», известный ему по митингам в родном Нижнем Новгороде и столице, — имперка с соответствующим названием партии. Видел в Петербурге и флаги с «лимонкой» и словом «цензура» все в том же белом круге.
Особенности данного уголовного процесса, основанного во многом на предоставленных видеозаписях собраний, в том, что съемка велась в монохромном режиме, поэтому определить, какой именно цвет фигурирует на кадрах, невозможно. По версии обвинения, на одном из фрагментов запечатлен несомненно флаг НБП. Однако запрещено именно указанное сочетание элементов красного, белого и черного цветов, что ч/б кино отразить по понятным причинам не может. В итоге Прилепина спросили, видел ли он черный флаг с белым кругом и черными же серпом и молотом и к какой партии он относится. Захар заметил, что ему, вероятно, знакомы такие вариации на цветовую инверсию, однако они законом не запрещены.
Вторая часть допроса прошла в более традиционном для писателя амплуа просветителя. Захар Прилепин весьма подробно разъяснил суду и прокурору нетождественность понятий «нацбол» и «член Национал-большевистской партии». А равно надуманность прямой ассоциации между названиями газеты «Лимонка» и именем лидера «Другой России», а ранее НБП Эдуарда Лимонова. Хотя ее возможность он не отрицал, заметив, что газета не была печатным органом запрещенной партии. «Это была крайне любопытная контркультурная газета, в которой принимали участие люди, в том числе не разделяющие национал-большевистские взгляды», - охарактеризовал писатель издание.
Разобравшись с флагами и выяснив, что нацболами (в широком, внепартийном смысле этого слова), по некоторому мнению, являются журналист Кашин и писатель Быков, суд по сложившейся традиции устроил Прилепину просмотр «фотоальбома» в уголовном деле. Он узнал на фотографиях Андрея Дмитриева и Андрея Песоцкого, а также все те же флаги с «лимонкой», не имеющие отношения к НБП, и был отпущен.
Однако основной интригой заседания оказался вовсе не писатель Прилепин, а один из фигурантов - Олег Петров. На заседании 7 сентября он заявил ходатайство о прекращении в отношении него уголовного дела в связи с истечением срока давности. В рамках процесса подобные ходатайства появлялись неоднократно в том или ином виде, однако суд их отклонял, ссылаясь на то, что преступление, вменяемое другороссам, якобы длящееся и все процессуальные сроки в некоторой степени условны. Однако Петров предпринял очередную попытку, сославшись на то, что последний инкриминируемый ему эпизод датируется 31 августа 2010 года и два года по нему как раз истекли. Прокурор не был готов сразу же высказать свою позицию. Он попросил дать ему возможность задать подсудимому несколько вопросов.
Сперва прокурор зашел издалека, поинтересовавшись у Петрова, знает ли он вообще, что такое прекращение уголовного преследования за истечением срока давности. Получив утвердительный ответ и краткое упоминание нормы про два года, прокурор продолжил, чеканя каждое слово:
- Вы осознаете, что вы не будете признаны не совершившим преступление?
- Да.
- И только из-за прошедшего времени. Вы общественно не опасны?
-Да.
- Вы отдаете себе отчет?
- Да, - сухо ответил Олег Петров в напряженной тишине.
При этом вины своей подсудимый по-прежнему не признал и снова отказался давать показания против себя. Его позиция не менялась за все время следствия, как предварительного, так и судебного.
После необходимых формальностей и одобрительного кивания стороны защиты, поддержавшей ходатайство, участники процесса ушли на перерыв в волнении, подпитанном словами прокурора: «В данном конкретном случае оснований возражать не имею, считаю возможным ходатайство удовлетворить».
Вышедший после 20-минутного перерыва с толстой пачкой листов судья, принявшийся зачитывать фабулу обвинения, сомнений не оставил. В итоге — Олег Петров за истечением срока давности от уголовного преследования освобожден, подписка о невыезде с него снята. «Дело двенадцати» официально превратилось в «дело одиннадцати».
Правды ради, стоит отметить, что математические метаморфозы с делом другороссов происходят не впервые. При передаче в суд в отдельное производство ушли материалы в отношении некогда 13-го фигуранта Сергея Порохового, перебравшегося окраинами Союзного государства — а именно через Минск — в Финляндию, где попросил политического убежища.
Вычитать, судя по всему, суду снова придется уже на следующем заседании. Точно так же истекли сроки давности у Вадима Мамедова, Алексея Зенцова и Владислава Ивахника. Отрицающие свою вину молодые люди собираются подавать аналогичные ходатайства. А в ближайшем времени к ним может присоединиться также и Игорь Бойков. Таким образом, в деле останется только семеро.
Ксения Потеева,
«Фонтанка.ру»
Поделиться