Питерские милиционеры готовят коллективное обращение к президенту. Они вспомнили, что помимо обязанностей у них есть еще и права. Новость появилась вдруг – благодаря, как всегда, прыти журналистов, но не неожиданно. Причиной же являются не абсурдные, с их точки зрения, аресты коллег в Московском УВД, а отторжение государством того органа, где они служат. Возможны исторические последствия. Тем более, что присутствует традиция. Именно в Петербурге/Ленинграде более двадцати лет назад, впервые в СССР прошел первый стихийный митинг сотрудников МВД.
Поводом к нынешнему возмущению послужили аресты в ноябре прошлого года четырех оперов уголовного розыска Московского УВД (а двое еще находятся под подпиской о невыезде) по обвинению в злоупотреблении служебным положением. Хотя изначально они были публично обвинены в пытках задержанных, приведших к смерти одного из них, взятого на месте преступления. Причем до сих пор никакого обвинения в пытках не предъявлено. И фраза из обращения к президенту «с пытками, как выяснилось, поторопились» звучит пророчески. Если это так, то это даже не пшик СКП, а совсем другая юридически дурно пахнущая история.
Тогда, в марте 1989 года, милиционеры ГУВД вышли на Дворцовую площадь, сегодня площадкой стало закрытое сообщество «В контакте», объединяющее более 6 тысяч (!) сотрудников милиции. Двадцать лет назад около двухсот сотрудников требовали улучшений условий труда. Их лозунги, которыми была обклеена Александровская колонна, звучали примерно так: «Милиционер не может нормально защищать граждан, если его семье нечего есть». В начале 2011 года сотрудники ставят вопрос ребром и не экономическим: они граждане России или наоборот? Несмотря на резонанс, они не просят ничего особенного, лишь пытаются понять: они уже отверженные и виноваты во всем априори или права, хотя бы на справедливое следствие и суд, у них все же есть?
То, что происходит сегодня с милицией - типично перестроечная ситуация. Суть Перестройки-1 (конца 80-х) заключалась в том, что целые системы жизнеобеспечения государства отторгались этим самым государством и обществом. Признавались непотребными, да какими угодно, только никому не нужными. Вместе со всеми гражданами, которые в этих системах работали. Перестройка в Союзе началась со многих вещей. Но в том числе с тотальной дискредитации армии. После событий в Сумгаити и Тбилиси в 1989-м советскую армию ругать стало правилом хорошего тона. Поэтому в последующих событиях в советских республиках войска боялись выполнять вообще что-либо и предотвращать погромы было некому. Похоже, аналогичные процессы происходят и сейчас в отношении нашей милиции.
Во время митинга в 1989 году на Дворцовую площадь выехали не только высокопоставленные ведомственные кадровики, но и старший оперативный дежурный по УКГБ Ленинграда. Тогда он доложил, что ничего антигосударственного он в требованиях офицеров милиции не видит и ничего предпринимать не будет. Что, безусловно, было по совести и справедливо.
Безусловно, в потере своей репутации виновато, прежде всего, само МВД. Даже не прежде всего, а они сами. Но это следствие и разбор полетов. Если же у них напрочь исчезло ощущение, что государство уважает их - это уверенный шаг к Перестройке-2.
Государство должно задуматься теперь - хочет ли оно повторить опыт конца 80-х. Тем более, что мечами и щитами омоновскими оно решает ныне много своих проблем, обостряющихся в основном по 31 числам. Главное, чтоб в решающий момент порядок на площадях было кому наводить. И не стоит забывать, что на Манежной в Москве было достаточное количество сотрудников, молчаливо поддерживающих толпу.
Если сотрудники МВД решат начать итальянскую забастовку и будут в буквальном смысле, т.е предельно формально, исполнять свои служебные обязанности, следуя тупо букве закона, а не духу его – пострадаем мы.
Уже после стихии на Дворцовой-1989 тогдашний министр внутренних дел Вадим Бакатин звонил начальнику ГУВД Анатолию Куркову и (как рассказывал мне отец, отслуживший в милиции без малого 30 лет) буквально кричал в трубку, требуя уволить и не допустить. В начале ГУВД Леноблгорисполкомов (забавное такое название) пришлось принять меры, уволив коварного подстрекателя – замполита 30 отделения Василеостровского РУВД майора Николая Аржанникова и еще нескольких сподвижников, а затем - восстановить их. Причем через год Аржанников стал депутатом Верховного Совета, а впоследствии номинировался на председателя (говоря по-современному, спикера).
Недавно другой майор, Дымовский, которого руководство поспешило назвать мало вменяемым, первым применил политические механизмы борьбы за свои права. Поступок же его говорит о том, что сотрудники милиции уже начали противопоставлять себя государству, и открытое письмо - это акт из этой же пьесы. Далее следует выход на площадь. Не важно, согласованный со Смольным или нет.
И занавес. А потом начало другой постановки. Если же мы не стремимся к хаосу, то давайте лечить. Когда больны «легкие» - это еще не повод их ампутировать. Правда? P.S. В декабре 1991 года тот же министр внутренних дел Бакатин выступал на Втором съезде народных депутатов СССР. Он подметил резкое увеличение митингов в стране за истекший год (400 против 194-х) и поведал о других способах политической борьбы трудящихся. Закончил он речь красивой фразой: "Революционных процессов без социальной напряженности, временного ухудшения положения масс не бывает. Перестройка - мирная революция, начатая сверху, мощно поддержанная снизу, и все многочисленные противоречия здесь устранимы в рамках демократии и парламентской борьбы."
Константин Добрынин, старший партнер юридической компании Pen&Paper
