Потерпеть побои и «целовать ноги». После эфира на «Соловьев Live» в России спорят, что делать женам бойцов с ПТСР

В Сети спорят о том, должна ли жена вернувшегося с СВО бойца пройти с ним все испытания вместе или имеет право уйти от него. Дискуссию радикально запустил журналист Сергей Карнаухов — и после разговора с «Фонтанкой» может запустить еще одну.

Тема посттравматического стрессового расстройства у возвращающихся с СВО бойцов прозвучала в эфире «Соловьев Live» во время беседы с женой одного из контрактников. Ведущая Анастасия Кашеварова призналась, что она тоже супруга человека с ПТСР.

— Но я же тоже не развожусь, я же тоже не бросаю, — продолжила она. — Но ты все время на такой грани: остаться и помогать, но это бьет по тебе и ребенку? Свою жизнь поставить на стоп и ради него жить?

— Это что за разговор вообще? — перебил ее коллега Сергей Карнаухов. — Как бросать? Как можно бросить человека, который свою жизнь отдавал за Родину?

— Подожди, Сережа, я что, должна, если ты там герой, тебе ноги целовать, а ты будешь моего ребенка и меня мучить?! — возмутилась Кашеварова.

— Да, целовать ноги, потому что я шел отдавать свою жизнь за Родину!

— Ты за меня шел биться, а сейчас ты пришел и начинаешь эту войну проецировать на меня, а я беззащитна перед тобой.

— А ты мне помоги. Вы говорите — я его пойду брошу. Ничего себе, этот вопрос вообще не может звучать.

— То есть я должна терпеть побои, например, неуважительное отношение?

— Потерпеть, помочь мне.

Разумеется, такой диалог на широкую аудиторию не мог пройти не замеченным. Пассаж про «целовать ноги» обсуждается широко и в предсказуемой интонации. Ксения Собчак написала: «Надеюсь, вы испытываете сейчас такой же широкий спектр эмоций, как и я: от ярости до ярости. Давайте всех российских женщин загоним под шконку, чего там. Раз Карнаухов сказал».

— Нельзя оправдывать насилие подвигом. Даже если человек герой. Особенно если герой. Я не знаю, что страшнее — когда мужчина с ПТСР поднимает руку на жену или когда кто-то в эфире с серьёзным лицом говорит, что это «нужно потерпеть». Что жены «должны целовать ноги». Что «он же Родину защищал». Это не про защиту семьи. Это — нормализация насилия, — добавила депутат Госдумы Ксения Горячева.

Карнаухов ответил, что Собчак поднимает «свою любимую феминистскую тему», а сам он говорил о сохранении семьи:

— Безусловно, побои побоям рознь. И не все нужно и допустимо принимать. Но многое потерпеть даже полезно. — Эта фраза могла бы стать очередным тематическим мемом, но сам ведущий позже продолжил: — Меня пугает примитивизация происходящего, опять тот же бравый либерализм, не учитывающий реального рельефа судьбы конкретного человека, тем более судьбы участников СВО.

В своем телеграм-канале он запустил опрос: что бы стали делать подписчицы, если бы их супруг после возвращения с СВО с ПТСР стал вести себя опасно? На момент написания материала подавляющая часть голосовала за варианты оставить такого человека — либо сразу, либо если болезнь начнет прогрессировать.

Сама Кашеварова позже написала: «Если вернувшийся с войны защитник начинает кошмарить семью, он, по мнению Карнаухова и большинства мужчин, остается героем. Я же считаю, что это не геройство, а слабость и болезнь. Жена и дети находятся в беззащитном положении, тот самый герой войны — угроза для семьи».

Она подчеркнула, что женщина, которая уходит от такого мужа во имя ребенка, не эгоистка, а помощь человеку с ПТСР не должна превращаться в бессмысленное самоуничтожение: «Как вы представляете себе — он меня избил, а я сижу и жалею его, говорю, ну ничего, все образуется, завтра, может, не так сильно меня изобьешь. А если он завтра в беспамятстве убьет жену? Вы про детей подумали? Кому они останутся? Человеку с повернутой психикой? Или их отдадут в детдом?»

Тема домашнего насилия в России стоит остро, и в том числе в законодательном смысле. Как и тема ПТСР. «Фонтанка» поговорила с самим Сергеем Карнауховым, когда скандал стал набирать обороты. Ни от одного своего заявления он не отказывается, но настаивает, что это не разговор про допустимость насилия в семье.

— Вы говорите, что кое-что надо потерпеть, даже не просто надо, а полезно. А как эту грань провести?

— Речь идет о совершенно глубинных процессах, которые связаны со специальной военной операцией. ПТСР — это серьезнейшее заболевание, которое многим кажется несуществующим. Но сейчас общество начинает пожинать плоды этого. Мы столкнулись с тем, что ПТСР показывает эту реальность — реальность, которая может приводить к глобальным последствиям. Эти последствия не только в феминистском измерении, что вот там он будет обижать несчастную жену, речь не об этом. Будут разваливаться семьи, будут совершаться тяжкие и особо тяжкие преступления, будут суициды, будут многие иные трагедии, которые отслеживались в психиатрии и теми специалистами, которые занимаются ПТСР, с конца 19-го века. И сейчас, когда мы обратили на это внимание, все вдруг засуетились.

Но среди сотен сегодняшних публикаций я не увидел ни одной, внутри которой был бы призыв, например, к законодательному регулированию проблемы или, например, к тому, чтобы кто-то хотя бы обратил внимание на необходимость лечения больных с ПТСР. Всех волнует только то, что сказала Ксения Собчак, а Ксения Собчак сказала, что вот, видите ли, Карнаухов призвал женщин потерпеть побои.

— Все зацепились за радикальность высказывания — ноги целовать.

— Это же метафора. Но хорошо, давайте ее разберем.

— Анастасия, насколько я понимаю, ставила вопрос: является ли сам факт того, что человек вернулся с СВО, безусловной индульгенцией?

— Сейчас самое главное во всем происходящем: ни в коем случае не посягать на линию, которая отделяет бытовые скандалы от серьезного преступления. Эта линия проведена Уголовным кодексом, она пусть там и останется. Участник СВО, Герой России, кто бы ты ни был — у тебя нет права нарушать действующее уголовное законодательство. Поэтому, когда человек, находясь в бесконтрольном состоянии, начинает избивать другого человека, будь то ребенок, жена, он подлежит уголовной ответственности. Это в предмет обсуждения не входит, потому что обсуждать подобные вещи неуместно, об этом не говорят.

Когда семья прошла специальную военную операцию… А я примерно в этой формулировке неоднократно поднимал вопрос: почему до сих пор нет отдельной государственной награды для членов семьи участников специальной военной операции? Жены, а часто дети, родители проходят такой ад, который даже литература не описывает. Поэтому совершенно непонятно, почему они не награждены.

Так вот, когда мы видим, как героически проходят подобные испытания члены семьи участника СВО, конечно, для них вот эта сдвижка нормы совершенно другая. Конечно, они должны быть готовы к более серьезным испытаниям, чем если бы был какой-нибудь очень либеральный, феминистский настрой в семье. Конечно, такой женщине надо будет терпеть. Надо просто понимать, что у ПТСР есть форма проявления. И женщина должна понимать и готовиться к этому. И, понимая, что там может быть насилие, может быть агрессивное поведение, она заранее должна быть к этому готова, иметь телефон психологов, местного участкового и так далее.

Моя метафора «целовать ноги»… Я в реальности так считаю, что женщина в семье — это человек, который за счет своего особого служения, за счет своего призвания природы способен создавать основу для развития и жизни любого мужчины. Поэтому она, безусловно, должна метафорически целовать ноги своего мужа, но, извините, это означает и другое — что и муж должен делать симметрично столько же.

— Вот речь о формулировках — «должна», «не должна».

— Жена должна, да. Я это буду повторять, у меня абсолютно патриархальное отношение к семье. Муж имеет право и тоже должен. Но муж имеет право, а жена обязана и должна.

В отличие от тех, кто не занимается специальной военной операцией, кто не помогает семьям участников СВО, кто не перевозит беженцев и не расселяет их по стране, я знаю, что происходит в таких семьях. И каждый раз, когда я сталкиваюсь с женской слабостью… Я знаю огромное количество случаев, когда жены не дожидаются своих мужей, когда они изменяют своим мужьям, когда они бросают своего раненого, больного, исковерканного мужа, когда человек приезжает без рук, без ног, с выбитыми глазами, и такого человека она берет и бросает. И уже через некоторое время я вижу ее с молодым мужиком. Конечно, я таких женщин не просто осуждаю, я их презираю и считаю, что они должны быть предметом массового публичного осуждения, потому что они ничем от предателей Родины не отличаются.

— Анастасия ставила такую дилемму: остаться ли с ним, поставить ли свою жизнь на стоп и жить ради него? Для вас этой дилеммы нет?

— Я считаю, что сама постановка этой дилеммы — преступление.

— А у вас с ней после этого разговор был какой-то? Она же сама супруга ветерана СВО.

— Да, у нее потрясающий муж. Он абсолютный герой, у него наград столько, что они на китель не помещаются. Он штурмовик, у него ранение, которое они вместе с Анастасией сейчас проживают. Настя со мной не согласна — ни с одной строчкой. Мы, естественно, не ссоримся, но Настя со мной буквально не разговаривает. Но зато с ее мужем у меня очень хорошие отношения, он меня во всем поддерживает.