ЦБ готов запретить криптовалюту и криптовалютчиков. Пять вопросов без ответа

Наиболее либеральное крыло российской власти — Центробанк РФ — выступило с предложением полностью запретить на территории страны производство и обращение криптовалюты. Не вдаваясь в мотивацию, «Фонтанка» задалась вопросами, которые пока не имеют ответов в докладе Эльвиры Набиуллиной.

На кону не только 5 миллиардов долларов в год — это рассчитанный ЦБ оборот криптовалюты в России. Речь ни много ни мало о национальной безопасности (раз планируется отрубить каналы финансирования экстремистов) и здоровье нации (борьба с оборотом наркотиков). Под таким соусом рекомендации Центробанка несомненно найдут отклик в сердцах высших чиновников и депутатов.

В принципе, обращение криптовалюты в нашей стране и так если не запрещено, то официально не разрешено. Платить в магазинах и ресторанах биткойнами и эфириумом у нас нельзя, как и любой другой чужой валютой, кстати. Однако де-факто в России ежедневно проводятся сотни тысяч транзакций, учесть которые невозможно даже не в силу какой-то особенной технической отсталости регулирующих и правоохранительных органов, а в силу самой природы криптовалюты.

Опрошенные «Фонтанкой» эксперты в целом понимают ход мыслей российских властей — если нельзя взять под контроль оборот криптовалюты (а это технически неосуществимо), тогда надо сделать незаконным сам его факт. Но тут они натыкаются примерно на те же проблемы, с какими столкнулись, ограничивая и беря под контроль Интернет.

«Сегодняшний доклад Центробанка подает сигнал о его полной некомпетентности в этих вопросах и непонимании экономических процессов, которые идут в мире и у нас. На самом деле за этим стоит главное — непонимание Центробанка, что современная экономика носит децентрализованный характер и централизованная эмиссия уже не является основным средством регулирования экономики, — считает Юрий Припачкин, президент Российской ассоциации криптоиндустрии и блокчейна (РАКИБ). — Банк России не понимает, что мы вернулись обратно в эпоху частных денег. Мы с вами ими уже пользуемся. Любая программа кэшбека или лояльности — это частные деньги компаний или банков, которые обеспечены товарами или услугами». Это про мили, баллы и другие бонусы. Получается, что любой владелец скидочной карты супермаркета — уже хозяин криптокошелька.

Некоторые игроки рынка промышленного майнинга могут увидеть в резком заявлении ЦБ позитивные сигналы. Регулятор несколько лет ходит вокруг запрета криптовалюты и помахивает гаечным ключом. Раз уж теперь он занес руку над гайками, может, это сигнал к решительным действиям — обелению рынка, лицензированию майнеров, введению новых налогов? Юрий Припачкин в этом сомневается.

По его мнению, уже сложившаяся в России индустрия, не говоря уже о мировой, вообще не обратит внимания на заявление ЦБ. Рынок уже ответил полным равнодушием. Котировки основных криптовалют, чутко реагировавшие на действия Национального банка Китая и Федеральной резервной системы США, практически не дрогнули. Так, на фоне доклада ЦБ РФ курс биткойна вырос на 200 долларов (или на 0,55%) при цене в 42 693 доллара за штуку. Эфириум подорожал на 51 доллар (+1,61%) при цене 3 208 долларов.

«Криптовалюта — это не зло и не добро само себе. Это лишь технический инструмент. Как тот же Интернет. Кто-то да, может торговать наркотиками в Интернете, но польза от его применения в жизни многократно превосходит вред», — объясняет петербуржец Михаил Рожко, директор по развитию проекта CoinLoan, который предоставляет кредиты под залог криптовалюты. Проект разрабатывался в Петербурге, однако затем его создатели перерегистрировались в Эстонии — как раз оценив политические и юридические риски.

Даже согласившись с тем, что криптовалюта — это однозначное зло, и его реально надо «запретить» в России, мы неизбежно столкнемся с рядом проблем технического и юридического характера. «Фонтанка» приведет пять самых очевидных:

1. Криптовалюта — наднациональный инструмент. В отличие от т.н фиатных денег, она эмитируется и обращается в отдельном, параллельном с привычными территориально-политическими образованиями пространстве. Говоря об оплате биткойном какой-то услуги или товара, нельзя сказать, что эта операция проведена на территории какой-то страны. Это как если бы продавец и покупатель квартиры вдвоем выехали в соседнюю Финляндию, передали бы там друг другу деньги, а потом вернулись и уже оформляли сделку купли-продажи на территории России. Да, сделка может быть и прошла в РФ, но собственно оплата, то есть обращение криптовалюты — нет. Каким образом законодатели и регуляторы будут описывать эту коллизию в подзаконных актах, эксперты пока не понимают.

В докладе ЦБ говорится, что для доказательства операций между гражданами РФ в криптовалюте планируется обратиться за помощью к правоохранительным органам третьих стран, в юрисдикции которых находятся криптовалютные биржи. Но даже если сам факт того, что такая операция была проведена где-то на Каймановых островах будет доказан, что это изменит? Лишь докажет, что запрещенного на территории России обращения не было.

2. Если обращение криптовалюты запрещено, не очень понятно, как быть — по аналогии с другими запрещенными в стране субстанциями — с хранением. Даже в случае с наркотиками само по себе владение ими не является составом преступления, он появляется лишь с определенного объема, четко прописанного для каждого отдельного вещества или растения. Многообразие там примерно такое же, как и в мире криптовалюты. Так что же, нам надо ожидать таких же четко прописанных максимально допустимых (в терминологии УК РФ — значительных) объемов для хранения всех этих догекойнов, стелларов и, прости господи, хуоби токенов?

Наверное, специалисты найдутся, все пропишут, что надо. Но ведь создать собственную криптовалюту теперь может любой школьник, и полный список всех этих Х-коинов просто бесконечен. В математическом, а не философском смысле. И любую — абсолютно любую сумму денег — хоть триллион долларов — чисто технически можно разложить по бесконечному число различных криптовалют с номиналом, не превышающих тот самый «значимый» размер. Как с этим быть?

3. Допустим, криптовалюту запретили всю и полностью. И сам факт ее владения — даже одной триллионной долей биткоина — это преступление (ну или хотя бы правонарушение). Но вот беда. Доказать, что конкретному человеку принадлежит конкретная сумма биткойнов невозможно. Криптовалюта обезличена — у нее нет номеров, как на банкнотах, на ней нельзя оставить отпечатков пальцев. Даже если в телефоне или на компьютере есть криптокошелек, без прямого и явного согласия владельца, то есть без чистосердечного признания, получить к нему доступ, чтобы хотя бы узнать, сколько там этой самой валюты — невозможно. Да, у меня на компьютере или айфоне установлен кошелек. Но в нем пусто, ноль. А пароль я от него забыл — какой смысл, там же нет ничего. Извините. Что, будем пытать током и вырывать ногти?

4. Ну хорошо, человек признался и согласился понести наказание за хранение криптовалюты. Сегодняшняя процедура правоприменения подразумевает изъятие запрещенного и незаконно нажитого. Странно ведь наказывать человека за хранение и при этом оставлять ему биткойны. Значит, полицейский должен будет изъять их и передать на хранение в уполномоченный орган. Чтобы затем обратить в доход государства. Просто изъять телефон, компьютер или хоть серверную ферму — ведь нет никакого смысла, биткойны при этом все равно останутся на счете криптовалютчика.

Итак, он берет в руки телефон с установленным криптокошельком, нажимает «Перевести»… и что он вводит в строке «Получатель»? Вариант только один — данные другого кошелька. А значит, где-то в пучинах МВД должен быть заведен свой криптокошелек, хотя бы и для вот таких вот случаев. Хотя обращение криптовалюты, напомним, — в этой реальности — полностью незаконно. И чтобы обналичить изъятые эфириум и догекойны чиновникам придется обращаться на те же самые Каймановы острова, на криптобиржи. Несколько громоздкий и двусмысленный механизм, конечно. Ну или передавать этот актив в распоряжение минфина для зачета в фонд национального благосостояния.

5. Теперь давайте попробуем понять, кто, кроме тех самых криптовалютчиков, (которых Эльвире Набиуллиной, очевидно, не жалко) пострадает от запрета майнинга криптовалюты. Главная статья расходов майнеров — электроэнергия. Уже сейчас, по расчетам экспертов, на легальные фермы приходится мощность в 600–700 МВт, а теневой сектор потребляет еще 300–400 МВт. В ближайшее время только «белые» майнеры нарастят мощности до 1 ГВт.

Для понимания, установленная мощность самого современного энергоблока Ленинградской АЭС — 1,085 ГВт. А оплата пока что легальными фермами электричества приносит энергетикам десятки, а вернее даже сотни миллиардов рублей в год (точных подсчетов не существует).

Эти деньги уже внесены в планы развития энергокомпаний, под такой уровень потребления уже проиндексированы тарифы. Эти суммы уже обращаются в экономике — на них строятся новые электростанции и реконструируются сети. Если отрезать, как ножом, всех майнеров разом, кто-то должен будет заплатить за все это, даже если ненужные больше энергетические мощности будут просто простаивать. Кто именно — вариантов немного. Но все же хотелось бы услышать ответ ЦБ.

Денис Лебедев, Евгения Горбунова, «Фонтанка.ру»