«Если бы не баскетбол, он умер бы раньше». Александр Белов — герой трех секунд, ушедший в 26 лет (фото)

Автору того самого победного броска на Олимпиаде-72 Александру Белову сегодня исполнилось бы 68 лет. Парадоксальным образом баскетбол помог ему продлить жизнь и одновременно погубил ее. Отдел спорта «Фонтанки» рассказывает о легендарном ленинградце.

Александра Белова воспитал Владимир Кондрашин. Они были знакомы с тех времен, когда будущий победитель Олимпийских игр учился в школе. А будущий тренер сборной СССР начинал свой путь с того, что ходил по городским учебным заведениям и искал талантливых и высокорослых ребят.

– 291-я школа была последней в моем списке обхода, – вспоминал как-то Кондрашин. – Я зашел внутрь и в коридоре сразу увидел такое лицо, на которое сразу обратил внимание: плечи прямые, короткая шея, длинные руки, ноги из подмышек и очень большой размер ноги для 11 лет — один из главных признаков того, что вырасти должен не меньше 195 см. Оказалось, что мальчик никогда ничем не занимался. Я стал уговаривать его, чтобы он пришел ко мне в «Спартак». Саша согласился, но на третьем-четвертом занятии ему не понравилось однообразие наших тренировок (по другой версии, Белову надоело слушать замечания Кондрашина. — Ред.). А он был таким нетерпеливым, неусидчивым. И он пропал, но в памяти запал. Саша выделялся из всей массы ребят, что у меня занимались. Тогда я пошел к нему домой на 7-ю Советскую. Был солнечный день. Он сидел во дворе с друзьями и пускал мыльные пузыри.

После непродолжительных уговоров мама мальчика согласилась отпустить его в летний спартаковский лагерь. Эта вторая встреча соединила Кондрашина и Белова на долгие годы.

– Я сразу привел его на площадку с действующими спортсменами, – говорил тренер. – И он все равно продолжал выделяться. 400 метров Саша не бежал, а летел. Как-то мне удалось найти к нему подход. Больше он уже никуда не уехал. Прожил у меня все три смены.

Белов был необычным баскетболистом для того времени. В самом начале карьеры он овладел оригинальным защитным приемом, пользуясь тем, что многие игроки в те годы пытались забить отскоком от щита. Будущий чемпион Олимпиады-72 придумал высоко выпрыгивать в этот момент и одной рукой прижимать мяч к щиту. Из-за высокой эффективности приема Международной федерации баскетбола пришлось даже пойти на изменение правил: было запрещено трогать мяч, коснувшийся щита. Другой легендарный советский тренер Александр Гомельский называл Белова предвестником Арвидаса Сабониса – одного из сильнейших центровых мира 80 – 90-х годов.

«Кто видел Сашу в игре, тот конечно же никогда не забудет его легкий, красивый бег настоящего атлета. Чувствовалось, что он нравится себе, что он любуется собой — своей силой, изяществом, мастерством. И он знал, что нравится другим, что публика любуется им. И поэтому играл еще красивее, еще грациознее и элегантнее. Но делал Саша это не в ущерб игре, не ради красивости и одного лишь мнимого эффекта. Каждое его действие было подчинено логике событий», – писал Гомельский в своей книге «Центровые».

У Белова было особое отношение к проигрышам. Он всегда тяжело переживал неудачи даже спустя годы. После матчей он приходил в свою комнату, ложился на диван, брал книгу и смотрел в потолок, прокручивая в голове прошедшую игру. Зато победы он всегда обсуждал громче всех. Даже когда он не играл или удалялся из-за пяти фолов, Белов всегда оставался в игре, никогда не выключался. Ему не надо было давать указания. Он всегда знал, кто кого держит, все сильные и слабые стороны соперников. Современники рассказывают, что никто другой так не любил предыгровые установки, как Белов.

В то же время он был очень душевным человеком. Практически все праздники проходили в квартире у Белова. Его звездный статус никогда не был проблемой. Для сверстников он был другом, для молодежи — кумиром и примером для подражания как в игре, так и в жизни.

1971 год стал знаковым для Белова: о нем узнал весь мир. Ленинградского баскетболиста пригласили в сборную звезд Европы на матч против национальной команды США. Белов выходил в стартовой пятерке и больше других из европейцев впечатлил главного тренера американской сборной Алекса Ханнума (член Баскетбольного зала славы, двукратный чемпион НБА в качестве тренера).

— В сборной Европы несколько сильных спортсменов, но такой баскетболист, как Александр Белов, снится любому тренеру, – рассказывал Ханнум в одном из интервью. – Он игрок экстра-класса! Я бы отдал целое состояние за него.

На следующий год Белов сыграл за сборную СССР на той самой Олимпиаде в Мюнхене. Все знают про легендарный бросок Александра Белова, который принес советской команде золотые медали в финале с США, но сам он себя никогда не считал главным героем той встречи. Наоборот, он едва не стал главным антигероем, ведь перед тем броском, за шесть секунд до конца, именно его неточная передача позволила американцам выйти вперед на одно очко.

– Многие считают меня героем матча, но это не так, – говорил сам Александр Белов. – Я всего лишь исправил ошибку, которую допустил за восемь секунд до конца игры. А настоящим героем можно назвать Сергея Белова: из 50 очков, которая забила вся команда, он забил 20.

Тем не менее именно с броском Александра всегда будет ассоциироваться та победа, прервавшая чемпионскую серию США на баскетбольных олимпийских турнирах. А всего через несколько лет после этого Белов ощутил, что такое быть по-настоящему «плохим парнем».

В январе 1977 года произошел таможенный скандал. «Спартак» выезжал из Шереметьево-1 на зарубежные соревнования. В ходе досмотра в сумке Александра Белова нашли иконы. За несколько дней центральная пресса превратила олимпийского чемпиона в главного злодея страны. Белова лишили звания заслуженного мастера спорта, стипендии, вывели из сборной и «Спартака».

– В аэропорту сразу стало понятно, что происходит что-то не то. Нам четыре раза возвращали сумки на досмотр, которые мы сдавали в багаж. Все это длилось бесконечно. После прохождения паспортного контроля нас еще раз проверили и тогда только поняли, что команда осталась без двух игроков — Белова и Яковлева. Уже потом рассказывали, что обнаружили сумку с иконами.

Когда твой багаж перепроверяют по четыре раза, потом заводят в кабинку, раздевают догола, в том числе Кондрашина, твой самолет задерживают на полтора часа, конечно это создавало нервную обстановку. Мы все были в замешательстве.

В то время такие вещи происходили только по чьей-то наводке. Видимо, где-то проболтались или пасли их. Так-то поводов всегда хватало: возили валюту, иконы, джинсы. Спортсмены же часто выезжали за границу. Рыло в пуху было у всех, просто у кого-то больше, у кого меньше. Это было что-то вроде неофициальных, но согласованных премиальных. Главное было не переходить определенную черту. Ну продал ты одни джинсы — заработал 100 рублей. Но когда начинали возить по 10 джинсов — к тебе уже было более пристальное внимание. В случае Белова это и произошло.

Слухи ходили, что Владимир Арзамасков (другой баскетболист «Спартака» и сборной СССР. — Ред.) был зачинщиком всего этого процесса. Он вообще был главным бизнесменом. Кондрашин, кстати, был в той поездке как раз почему-то очень недоволен Арзамасковым. Он его даже посадил в запас на всю игру, считая, что все беды идут от Владимира.

Наверное, можно сказать, что Белову повезло. Другой баскетболист «Спартака», Иван Дворный, за аналогичный проступок полтора года провел на стройках народного хозяйства. Вместо этого Белова отстранили от сборной и «Спартака».

– Это все послужило толчком к развитию болезни, которая так или иначе проступила бы, – говорит Тараканов. – Он стал нарушать режим, и это придало импульс.

Александр Белов страдал редким заболеванием – саркомой сердца, но выяснилось это слишком поздно.

– Очень редкое заболевание сердца, чуть ли не врожденное, – рассказывал Сергей Башкин, тренер сборной СССР 1972 года. – Как говорят врачи, если бы не баскетбол, он умер бы раньше. У него была все-таки быстрая усталость. Все даже посмеивались над Кондрашиным, как он использовал Белова в игре. Например, команда получила право на спорный мяч. Кондрашин выпускал Сашку, Сашка выигрывал мяч, и тут же его меняли обратно. Некоторые считали, что это причуда Кондрашина. Нет, это было осознанное действие.

В конце 1977 года Кондрашину удалось добиться возвращения Белова в команду, но ситуация с отстранением сильно сказалась на его здоровье. Александру было все тяжелее и тяжелее держать прежний уровень.

– Он был очень страстным и самоотверженным, – вспоминал Кондрашин после смерти Белова. – Если он заболевал, а ему на следующий день играть, он начинал мед пить, таблетки глотать. Он выходил в любом состоянии. Его приходилось сдерживать, а он все равно рвался. Ради того, чтобы сыграть, он даже обманывал о своем состоянии меня, врача и в первую очередь себя. К сожалению, зря он это делал. Он себя просто угробил.

Летом 1978 года тогдашний главный тренер сборной Александр Гомельский перед чемпионатом мира в Маниле вновь привлек Белова в национальную команду.

«На сборе в Сухуми он приводил себя в порядок после длительного (несколько месяцев) перерыва и уже тогда выглядел неплохо, – писал в своей книге потом Гомельский. – Как назло, затем в Ленинграде он получил пищевое отравление, которое вновь надолго выбило Сашу из колеи. Однако все вроде бы обошлось. И Саша приехал на сбор в небольшой латвийский городок Талей. И там он снова почувствовал себя плохо. Он не сдавался, крепился, пытался тренироваться индивидуально. Видя его мучения, наш доктор Корчевский, давний друг и почитатель Саши, запретил ему тренироваться до полного выяснения причин недомогания».

По одной из версий, неправильное лечение отравления обострило хроническое заболевание сердца. Недуг истощил сильного и молодого спортсмена за считаные месяцы.

– Он стеснялся своего тяжелого состояния, – говорит одноклубник Иван Рожин. – Только самым близким людям он разрешал посещать себя. Он очень хотел выздороветь. Его одними из последних слов были: «Мне бы хоть за что-то зацепиться зубами, чтобы выжить».

В последние дни жизни Белов уже не верил в традиционную медицину. К нему в больницу стали приходить старушки «заговаривать» болезнь. 3 октября 1978 года олимпийский чемпион Александр Белов скончался в возрасте 26 лет.

Последней волей баскетболиста стала просьба отдать его золотую медаль Мюнхена-72 Кондрашину, который когда-то нашел его 11-летним мальчиком в школьном коридоре и дал ему шанс стать великим.

Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»