Почему же вы, уроды, так не уважаете русское купечество?!

На помойки в Сети выкинули краденную финансовую информацию «Фонтанки». Андрей Константинов считает, что у этого зоопарка есть цель – нажать на бизнес Петербурга. Но еще при викингах купцы доказали, что порой они храбрее солдат.

Скандал вокруг «Фонтанки» не разгорается, потому как его нет. А злость и зависть ушли вглубь торфяных болот, но эти человеческие страсти сильные, поэтому тлеть они будут еще долго. Моя любимая цитата из Конан Дойля отсюда: «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот». Кстати, помните «Собаку Баскервилей»? Потом же оказалось, что не настолько страшна эта тварь, все устроили мелкие жулики.

Три недели льют интернет-помои на наше издание. Мы бы и не стали реагировать, потому что это делают не СМИ. Это какие-то совершенно чудные сайты, названия которых ничего никому не говорят. Но уж больно смачно там излагался ужас про нас, в частности, в отношении меня.

О своей коррумпированной сущности я узнал после звонка председателя городского комитета по печати, который прочитал обличающий пафос, позвонил и сказал: «Так мы с тобой, оказывается, бюджет пилим». «Какой бюджет?» «Как какой?» – улыбнулся он. И я его понимаю: если есть распил, то где же доля. Мне еще приписали, что мы с председателем комитета по финансам что-то делаем. А я с ним даже не знаком. Встречу – не узнаю.

Но когда это вылезает одновременно на десятках неизвестных никому ресурсов, понятно, что это кампания такая. Кстати, судя по помойкам – дешевая. Мы знаем прекрасно, кто и почему это делает. Мы знаем, что это связано с, казалось бы, немотивированной внезапной агрессией в отношении нас со стороны двух телеканалов. Пусть это не совсем одно и то же – заказчики и организаторы – разные люди, но ведь как слились в экстазе. Нам же бесплатная реклама, и это приятно.

Досада возникает у меня по другому поводу. Одна моя знакомая госслужащая как-то сказала мне: «Я тоже хотела бы расхищать бюджет миллиардами. Но не знаю, где это делать и как. Поэтому до сих пор хожу с потрепанной сумочкой». Не знаю, устоял бы я перед соблазном порасхищать. Поскольку серьезных предложений не поступало. Продолжаю надеяться.

Для чего это делается? Во-первых, в расчете на то, что вдруг в правоохранительных органах кто-то захочет что-то проверить. Хотя они на такие помойки никогда не обращают внимания.

А второй момент посерьезнее.

Это попытка поцарапать наши отношения с бизнесом. Потому что у нас есть партнеры. Это солидные люди. Цель – вызвать волнение в их рядах.

Кстати, в этих разоблачениях содержится фантастический тезис. Якобы мы шантажируем бизнес, запугиваем его, и бизнесмены, сломленные нами, несут нам рекламу в качестве податей. Опасаясь наших беспощадных перьев.

Ну почему же этот зоопарк не догадался, что мы шантажируем не только бизнес? Я шантажирую еще и издательства, чтобы меня печатали. Они полагали, что у меня выходят многомиллионные тиражи моих так называемых художественных произведений, потому что кому-то нравится это читать? Увы. Мы просто гангстеры, плюс я советник губернатора. Я могу прийти к любому издателю и, холодно посмотрев на него, сказать: «Ты сейчас же напечатаешь меня во-о-от таким тиражом». Поверьте, шантаж – это очень увлекательное дело, захватывающее.

Разумеется, мы внимательно смотрим, откуда наша коммерческая информация оказалась в частных руках. Кое-что нам уже известно. Судя по всему, помогли в этом не международные хакеры, а сотрудники определенных структур, допущенные до нее. Кстати, ребята, в компьютерах остаются следы, а когда вас спросят, то вряд ли вам поможет кивок, мол, меня наверху попросили. Наверху зажмурятся и открестятся.

Что касается попыток попугать бизнес в Петербурге, то расскажу вам историю. В начале 90-х я читал лекции об организованной преступности в Швеции, Норвегии и Дании совместно с очень известным скандинавским журналистом Малькольмом Дикселиусом. И начались ко мне претензии: вы черной краской мажете свой город, иностранцы не захотят сюда ехать, побоятся инвестировать. Меня чуть совесть не замучила. После очередной лекции в Швеции, а там собралось человек 60 серьезных и деловых, я спросил – наношу ли я вред имиджу Петербурга. И один крупный бизнесмен посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «А вы, наверное, недавно из армии. И в армии служили офицером». Я удивился, мол, так и есть. А он говорит: «Знаете, это типично армейский взгляд. Все солдаты считают, что самые храбрые – только они. А торгаши и разного рода дельцы – трусливые и нуждаются в солдатской защите. Это типичный ошибочный взгляд. Он был ошибочным на протяжении веков. Если ты трус, тебе нечего делать ни в торговле, ни в бизнесе, нигде. Когда-то, когда викинги ходили в свои походы, купцы должны были быть очень храбрыми людьми, чтобы плавать по морям, где их ждало неизведанное. У них была другая храбрость: делать свое дело, несмотря на серьезные риски. Вы считаете, что мы из-за организованной преступности завизжим? Мы ведь работаем и в Юго-Восточной Азии, где триады действуют, и в Южной Америке и в Центральной Америке, где наркокартели убивают людей гораздо чаще, чем у вас. Мы так заинтересованно слушали, потому что о России никакой информации не было вообще. Мы не боялись, мы просто хотели знать, кто там есть, чтобы ориентироваться и знать, какие у вас действуют правила. Страшно отсутствие информации. А само по себе любое препятствие преодолеваемо».

Почему же вы, уроды, так не уважаете русское купечество? Или вы считаете русских бизнесменов трусливее шведских? Да наши коммерсанты такого видали-перевидали и вас перевидают.

Радует не только, что позвонило огромное количество коллег, деловых людей, силовиков, а то, что почти все они, как говорят сейчас, прикалывались. И вы знаете, не над строчками в Сети, а над заказчиками. Настолько это лежит на поверхности.

Андрей Константинов