«Кемска волость»

Все, конечно, помнят «патриотический» фрагмент про «Кемску волость» из комедии об Иоанне Васильевиче. Этот эпизод историки знают по запоминающейся аргументации шведов: во имя «непременных интересов шведской короны в Беломорье». Во времена неуступчивого Иоанна Грозного непременность интересов другой стороны в расчет не бралась. Позднее, впрочем, тоже.

Довелось когда-то участвовать в ток-шоу на одном из западных каналов. Пригласили высказаться о продвижении НАТО на восток. После вступительного монолога натовского пресс-секретаря ведущий сменил тему, с улыбкой пояснив, что «с сомнениями Москвы и так всё ясно», а формат передачи требует выдерживать темп. Пришлось, помнится, настоять на «непременности» ответной реплики и тоже с улыбкой объяснять, что иначе не оплатят путешествие в Брюссель.

«Кемский случай» пришёл на память не только из-за принадлежности Кеми – Карелии и по аналогии с протестами в её столице – Петрозаводске. Пикеты и митинг оппозиции поданы многими СМИ в смысле всё той же «непременности» её права на протест. И с улыбкой, что, мол, мнение власти ясно и так, тем более что она заведомо «не выдерживает темпа» в споре со временем в лице своих критиков. Так вот: карельская оппозиция действительно отличается от питерской и московской. Она ближе к кавказской, где под флагами партий выступают кланово обособленные субъекты не политической, а экономической жизни. А в ней, как известно, конкурент легко превращается в делового партнёра и наоборот. Оба при этом ищут эксклюзивного расположения власти, а если не находят, то её клянут. Поодиночке или хором.

Есть, правда, карельская особенность: относительная безоблачность региона на пике глобального спроса на газетную бумагу и устойчивости традиционного сырьевого рынка задала большинству его граждан планку лучших ожиданий. Её поддерживала и почти 30-летняя стабильность республики во времена её харизматичного лидера Сенькина, и интенсивное развитие Петрозаводска при мэре Сепсякове. Не забудем и поддержку Карелии Андроповым – в благодарность за политический старт в памятные им времена. Добавим сюда проявившееся много позже благорасположение Ельцина к петрозаводским элитам – формально именно они вывели Бориса Николаевича из политической опалы. Тогда и окрепли эти элиты-кланы, представленные поначалу лишь шустрыми кооператорами. В дальнейшем они политически обросли, вообразили себя «неприкасаемыми», но оставили сомнения в безгрешности перед законом.

Системный социально-экономический сбой республика ощутила на рубеже веков. Ощутила жёстче, чем многие другие регионы, и с исходом многих тысяч социально активных профессионалов. Последующее же десятилетие обострило запрос «небезгрешных» к обновлённой региональной власти, в ту пору уже ограниченной в средствах. Суть этого запроса: сделайте, чтобы было, как раньше, или уходите, по крайней мере, не трогайте нас, «неприкасаемых». На этой волне ушёл сначала губернатор из местных (подставленный межэтническим конфликтом в Кондопоге), потом ленобластной назначенец, знакомый с республикой. Тем временем десятилетняя внутривидовая (она же – межклановая) борьба выхолостила здешнюю управленческую среду до уровня арендаторов недвижимости и владельцев торговых сетей – исключения не затеняют и без того теневого фона.

Зато в замкнутом политическом пространстве Карелии всё громче зазвучало: доколь! Громче – по мере обличения всемедийно назначенных спойлеров движения региона к пригранично-финляндскому благополучию. К спойлерам сначала отнесли чиновничество вообще, которое, в отличие от всех, с кем сводит жизнь, ясное дело, бездарно и воровато. Но стоит поставить дельных и честных… дальнейшее чудо легче представить в виде комикса. Потом «обрыдлое» правительственное чиновничество локализовали ярлыком «питерские» – по понятной ассоциации с первым протокольным списком страны и неисправимой петербургской имперскостью, мешающей, видит Бог, «развитию колонизируемых окраин».

Впрочем, некоторые аналитики считают главной мишенью карельских «критиков власти» не губернатора, а тех, кто ему помогает сверху. Фамилии Патрушева и Нарышкина фигурируют в подконтрольных «оппозиционерам» СМИ не реже, чем членов губернаторской команды. Фактический шантаж первых лиц рассчитан, по-видимому, на то, чтобы без одобрения местными кланами сюда никого не назначали. Кстати, по мнению известного исследователя проблем национальной безопасности генерала Владимирова, Карелия находится в пятёрке наиболее политически уязвимых регионов страны. Ни на какие мысли не наводит?

Наяву же третий за десятилетие глава региона – Худилайнен, что, вообще говоря, отдаёт чрезвычайщиной. Он тоже неместный, хотя и с карело-финскими тверскими корнями. Пришёл из Ленобласти, «скомпрометированной» предшественником, тоже пытавшимся «развести» две разновидности опять-таки киношной «шерсти». Худилайнену досталась неизменная Карелия, которая, отправив в отставку двух своих главных начальников, от этого богаче не стала.

Чуда новый губернатор не сотворил, но ухватился за возможность узаконить приход инвесторов, в том числе под собственное (и не только) поручительство. Его логика проста: раз в 2020-м Карелия отмечает столетие, то всё равно придётся подводить итоги; чтобы было что подводить, нужны наглядные результаты; без узаконенных финансовых вливаний их не достичь; поэтому задача нулевого цикла – утвердить федеральную целевую программу, что и спланировано на май. Но нулевой цикл – это, образно говоря, не дом, а фундамент дома. Жёсткий вопрос – стало ли в Карелии лучше, чем всегда, – оставляет два разнесённых ответа. В моральном смысле – да, потому что появилось обоснование надежд на лучшее. В житейском плане – особой разницы не видно, ибо республиканская власть работает не только на будущее, но и в будничном режиме латания дыр. Другое дело, что петрозаводская среда заметно маргинализуется: не только конструктивных лидеров общественного мнения, но и серьёзных медийных аналитиков можно пересчитать по пальцам.

Так или иначе, какой смысл «вливать» в решето? – вспомним о «небезгрешности» местных кланов-элит, тех, что родом из «малиновых» 90-х. Профилактика не оправдавшихся подозрений – самое лёгкое из того, что ждёт, строго говоря, десяток влиятельных предпринимателей смешанной партийной принадлежности, но объединённых общей формулировкой – «жертвы террора против яблочников». О мерах в отношении подозреваемых, согласитесь, судят не только с позиции их защиты, но и со стороны обвинения. Обе стороны, кстати, во всех смыслах равноправны, хотя «по уличному разумению» – чужаки действительно выступили против местных. Выдавать же виновного за жертву репрессий, увы, привычно по истории государства Российского, ибо мы чаще слышим, что кто-то угодил или подвёл, нежели защитил закон или его нарушил.

Так конспективно выглядит воистину злоба дня. Резюмировать её можно односложно: подождём, что скажет судья. Но «критики власти» боятся его слова, поэтому спешат надавить на следователей. От губернатора требуют уйти в отставку, по-видимому, чтобы и он, испугавшись скандала, тоже на них надавил. Тем более что на днях принимаемый закон об амнистии (подготовленный в 6 версиях) «защищающаяся сторона» рассчитывает обратить в свою пользу – поэтому не по-весеннему жаркий выдался апрель в Петрозаводске.

О словесном при этом исступлении говорить, право, стыдно. Ну, не настолько примитивен даже обыватель, чтобы внимать ритуально-языческим до кровохарканья проклятьям. Тем более что даже самые отвязанные антигубернаторские интернет-публикации, как правило, не собирают и 5 откликов. Зато подозрительная узнаваемость пикетчиков наводит на мысль, что от имени 633 тысяч граждан Карелии выступают от силы тысяча разгорячённых и мотивированных, обманутых и обиженных, ищущих подтверждения собственной правоты и выплеска адреналина. Они, возможно, верят, что губернатор начал с открытия в Петрозаводске военного училища, чтобы «под рукой были юнкера»(?!), что «питерские еженедельно ездят домой за счёт бюджета» и т.п. От подобной ахинеи шарахнулись даже некоторые иногородние яблочники-активисты, не приехавшие на антигубернаторский митинг. Хотя считают, что после убийства Немцова получили неформальный карт-бланш на громкое обличение власти. Как вы думаете, должна ли власть под столь массированным дерьмопадом вести себя как кролик из школьного живого уголка?

Вместо ответа – параллель с давешним натовским ток-шоу. Среднестатистический яблочник претендует на большую европейскость и либерализм, чем приверженец любой другой политической культуры. Но куда в Карелии зовут подобные либералы? К диктатуре политической похоти? От страха, спеси и по принципу – если не с нами, ты – мразь. Так одна из ораторш характеризовала с нею несогласных. А если рискнёшь возразить, то сгинь, «многа букафф»: сказано же «хочу!», а ты подавляешь свободу слова…

Кемская же привязка имеет сущностное значение. Вообразим, что Иоанн Грозный отдал-таки «Кемску волость», а в Карелии, идя навстречу «непременным интересам» здешних элит, опять сменили губернатора. Если он будет из местных, кто он – не по паспорту, а по владению региональной конкретикой и охвату обнадёженных федеральных хозяйственников и банкиров? Если он опять издалека, что ему подскажет инстинкт самосохранения? Уступку потенциальным могильщикам или их зачистку? Не станет ли повторная смена пришлого главы отмашкой тем, кто тоже жаждет регионально-кланового самовыражения – «наискосок» от федеральной вертикали? Хорошо, на первых порах всё чудесным образом разрешилось. На что сделает ставку следующий глава? На ранее недоучтённый внутренний ресурс? Не самые бестолковые предшественники Худилайнена ничего оригинального из него выжать не смогли, поэтому надоедливо повторим: пришёл третий, нынешний. Или на внешний ресурс, то есть инвестиции? Так этим он уже три года и занимается. Кто и чем поручится, что привлечёт их больше, скорее и разумнее? Подо что, кстати? Под жгучее желание испить карельского бальзама прямо из крана? Или под посулы примкнуть к тем, кто накормит-погладит, конечно же, исходя из европейских ценностей и заботы об экологии...

Не заведут ли подобные искания в омытое не яблочным соком, а кровью чеченское лихолетье? Ведь расшатывания проблемного, притом национально окрашенного, приграничного региона ждут «критики» уже не власти, а страны как таковой. Майданом и Донбассом дело в масштабах России может не обойтись. Нужно ли «непременность интересов» не шведов, а нашего, не самого глупого, соотечественника – Иоанна Грозного – испытывать на излом пять веков спустя?

Борис Подопригора,

советник главы республики Карелия, журналист