Не хуже своей страны…

По мере естественного ухода участников Великой Отечественной общество всё более забывает ветеранов как таковых. Увы, эта тенденция не опосредуется с чьей-то недоброй волей. Дело в том, что страна, приравнявшая свою национальную историю к военной, по-разному относилась к 1941 - 1945 гг. и многочисленным «неизвестным» войнам. Причиной тому - небездонность государевой казны. Ибо уравнивание в правах ветеранов Сталинграда, Кандагара и Бамута требовало равного к ним внимания. А оно имеет, в том числе, денежный эквивалент.

В течение последнего пятилетия пусть и динамическое, но сколько-нибудь объективируемое соотношение между «старшими» и «младшими» снижалось от 7:1 к 4:1. Меньшинство терпеливо ожидало, когда государство рассчитается с большинством. Между теми и другими имелись и неформальные репутационные различия. Солдаты Победы, по определению, принесли стране славу. А их преемники?.. По народному восприятию своих войн они либо неизвестны (от Кореи и Вьетнама до Анголы и Эфиопии), либо не популярны (Афганистан, Северный Кавказ). "Афганцам" с самого начала был присущ скандально-коммерческий флёр. На «чеченцев» страна смотрела сквозь «увеличительное стекло» по-разному патриотического телеэкрана - такая уж «погода» выдалась на их судьбу. Поэтому те же "афганцы" в процентном отношении «убывают» быстрее своих отцов-дедов. Тем временем уже через три-пять лет «молодые» ветераны составят абсолютное большинство, от которого общество вправе ожидать мобилизующих импульсов-посылов. Тем более что они ближе по возрасту и опыту, значит, понятнее большинству сограждан.

Только что толку пестовать «младоветеранское» движение, если оно не является ни идейно однородным, ни структурно упорядоченным. Зачастую опирающееся на спорадическое спонсорство или довольствующееся клубным общением (в Петербурге более 200 клубов), оно в национальном масштабе не решает ни нормотворческой задачи - в качестве субъекта общественных отношений, ни воспитательной - в отношении подрастающих поколений, ни даже локальной шефской - применительно к призывникам-срочникам. Зато известны случаи ангажирования отдельных ветеранских групп со стороны околополитических и иных конъюнктурных кругов. Рассылка по ветеранским адресам не самых «прозрачных» «подписных листов» («за» или «против» тех или иных «государевых» мер) становится данностью, оценка которой явно запаздывает - тем более в предвыборный период и при неоднозначном взгляде на происходящее в вооружённых силах и вокруг них. Участие же отдельных ветеранов в частных мероприятиях (вплоть до открытия элитных фитнес-клубов) вообще ведёт к дискредитации государства, не удостаивающего своих испытанных защитников даже такими «почестями».

Сказанное требует не укрепления ветеранских ассоциаций и клубов, а учреждения федерального органа исполнительной власти на уровне министерства (агентства) по делам ветеранов. Этот орган и определит сферу своей подведомственности, а также баланс между главными составляющими своей деятельности: политико-регламентирующей, общественно-мобилизующей, социально-защитной и представительской. Такие функции возложены на подобные структуры в США, Великобритании, ФРГ, Китае и других странах. Мы из того же теста, но менее рачительны и дальновидны.

Не меньше вопросов вызывает идейно-содержательное обоснование памятной даты, её народная мифология. Может, и тут своё слово скажет министерство? Пока мы имеем «два с половиной» ветеранских дня вместо одного, но национально консолидирующего. 9 мая по традиции принадлежит участникам Великой Отечественной. В июле 2010 года установлена ещё одна дата - «2 сентября - День окончания Второй мировой войны». Участники, по крайней мере дальневосточной кампании, получили право отмечать его как свой ветеранский праздник. Тем более что полмиллиона победителей во Второй мировой не участвовали в европейской кампании. Зато те и другие заметно укрепили свои ряды солдатами последнего военного призыва, блокадниками и узниками концлагерей, ликвидаторами техногенных катастроф, испытателями оружия массового уничтожения, лицами, проходившими службу (иногда невоенную) в экстремальных условиях, участниками разминирования и многими другими - всего 11 категорий. Не сомневаясь в их заслугах даже перед мировым сообществом, признаем очевидное размывание самого понятия «ветеран войны». Ведь не только же в общности льгот состоит существо дела!

То же произошло после учреждения ещё одной даты - «15 февраля - День памяти о россиянах, исполнявших служебный долг за пределами Отечества». По этому поводу также возникают вопросы. Во-первых, как быть с теми же «чеченцами» (в том числе без кавычек), которые воевали в пределах своего Отечества? Во-вторых, и это, пожалуй, важнее: при дефиците поводов по-доброму вспомнить совместное прошлое мы неоднозначным словом «россияне» отсекли от себя многочисленных интернационалистов, проживающих за пределами России. Некоторые формальные и неформальные лидеры из числа старших и молодых ветеранов Украины, Белоруссии, Армении, Азербайджана, Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана и, представьте, даже Латвии и Грузии в явочном порядке ставят вопрос перед российскими однополчанами:не объявить ли 9 мая «Днём советских ветеранов» с «примкнувшими» к ним «единоверцами»? Спросим и мы: какой другой день способствовал бы консолидации явно не враждебных нам сил на всём постсоветском пространстве? Даже если, например, грузины к советским «афганцам» добавят своих натовских, а заодно «иракцев», много ли мы потеряем? Зато по определению в этот строй не встанут ни прибалтийские эсэсовцы, ни бандеровцы. Впрочем, пока в самой России не кристаллизовалось понятие «младоветеранской» (фактически - просто ветеранской) общественности, об её интернациональном долге думать преждевременно.

Но даже на этой организационно-содержательной «целине» ещё менее очевиден ритуал, а главное - дух чествования ветеранов. Мы не о парадах Победы с участием нынешних военнослужащих. Не придать ли этим парадам межнациональный характер хотя бы в пределах Организации Договора о коллективной безопасности с не вошедшей в него Украиной? Тем временем культовые места сбора солдат Победы (в Питере вокруг Медного всадника) почти опустели. Немногие "афганцы" 15 февраля чаще «погарнизонно» собираются у памятников или на кладбищах. Ну а потом кто куда, впрочем, понятно - зачем. «Чеченцы» же в этом смысле вообще «неприкаянны». Несмотря на отдельные локальные инициативы. Такие, например, как концерт в честь молодых ветеранов, ежегодно проводимый известным в Сестрорецке «Гардезом» - Александром Михайловым.

На общем «младоветеранском» фоне, пожалуй, лишь московский Фонд ветеранов и инвалидов вооруженных конфликтов «Рокада» задаёт формат, а главное - духовную планку «младоветеранских» сборов. Этот фонд каждое 11 декабря, в годовщину начала первой чеченской кампании, собирает со всей страны более 1000 участников и ветеранов, главным образом северокавказских событий. Когда в заполненном зале остаются не занятыми кресла с именами погибших участников прежних встреч, вопрос - что раньше кончится, война или жизнь? - обнаруживает определённо личный подтекст. У истоков памяти об опаленных Чечнёй стоит режиссер и писатель Сергей Говорухин. Его самого не пощадил грозненский февраль 1995-го. Организационная и креативная роль в сценическом воплощении 17 из 20 лет истории новой России принадлежит участникам чеченской войны - Виталию Бенчарскому и Юрию Твардовскому. Первый - бывший уполномоченный Генштаба по освобождению военнопленных, знает войну с её едва ли не самой драматической стороны. Второй - литератор в краповом берете - совместно с Сергеем Говорухиным задаёт драматургию ежегодно обновляемого реквиема. Существо торжественно-траурной церемонии состоит в воздаянии живых мертвым. Воздаяния в виде ордера на квартиру для вдовы офицера, погибшего в югоосетинскую кампанию. Или поэтического посвящения тем, кто вправе считать себя не хуже своей страны. Чтобы не иссяк запас национальной памяти. Чтобы 3 часа одного из 365 дней в году почувствовать себя молодыми и не обманутыми.

С нажимом повторим: будущему министерству по делам ветеранов есть с чего начать работу и на кого опереться. Дело - за «государевой» волей. В её отсутствие прощание с последним солдатом Победы станет прощанием с базовым пластом национальной памяти.

Борис Подопригора, полковник запаса, участник событий в 7 кризисных зонах