Убийство Беназир Бхутто. Взрыв в ядерной стране?

Гражданская война, подступившая ко второй по численности (160 миллионов) и единственной ядерной державе мусульманского мира, выводит Пакистан в число горячих точек планеты. Хитросплетения конфликта между тремя политикоформирующими группировками - военно-клановой (они же - «созидатели»), прозападно-компрадорской (они же - «популисты») и исламистской (то есть, «улица») - вторичны из-за того, что каждый видит будущее страны по-своему, и ресурс общенационального компромисса близок к трагическому нулю.

Убийство 27 декабря в Равалпинди лидера оппозиции Беназир Бхутто ставит вопрос о поиске каждой из группировок новых союзников, прежде всего, внутренних. В этом смысле теракт - это только начало… И весьма вероятно, что внутринациональная пестрота, скорее, приведет к войне всех против всех, чем разделит пакистанцев на «законников» и мятежников. Полностью не исключается и распад страны. Тем более что главные «уличные» противоречия разводят местных и пришлых еще с 1947 года, когда раскололась Британская Индия. Пришлые носят название «мухаджиры» и считают себя скрепером пакистанской государственности. Роль ислама как идейной основы национального единства в этом смысле переоценивать не следует. Пакистанцы молятся почти одинаково, но в разных мечетях, которые периодически захватывают или поджигают.

Причиной тому - вековечные разногласия между оседлыми (поэтому более цивилизованными пенджабцами - 75 миллионов) и кочующими, часто не знающими слова «Пакистан», пуштунами (15 миллионов). К ним ситуативно тяготеют еще более самостоятельные - белуджи (4 миллиона). Оставшиеся 65 миллионов живут мерками традиционного ислама, периодически напоминая «чуждому» и «бурлящему» Исламабаду о произошедшем в 1971 году отделении от Пакистана его восточного ядра - нынешней 150-миллионной Бангладеш. На межобщинные конфликты накладываются многочисленные и трудно понимаемые европейцами сословно-клановые. Подавляющее большинство пакистанских силовиков - пенджабцы-мухаджиры. Не упрощает ситуации и короткая скамейка политических запасных: в обойме власти находятся даже не десятки - единицы сколько-нибудь узнаваемых фигур, часто гастролирующих между прародиной и Западом.

Нередко забываемым фактором внутри- и внешнеполитической жизни страны стали последствия десятилетней (1979-89 гг.) кампании шурави в Афганистане. В то время Исламабад получал не только политическую поддержку со стороны Вашингтона, но и немалую материальную подпитку ото всех, кто сострадал «жертвам советской оккупации». Тогда же Индия считалась другом Москвы. Теперь Вашингтон крепче дружит с Дели, где Мушарраф родился. А Пакистану от прежней эпохи достались базы «талибана», сменившего главных противников, 60-процентная неграмотность, да привычка - пусть и избранных - жить на широкую ногу. Мог ли на этом фоне сорваться теракт?

Вместо ответа - «концентрированная» хроника. Остроту нынешней ситуации задало особо жесткое и поспешное разделение некогда общего с индусами народа. Разделения именно по религиозным баррикадам. Они возводились без учета этнокланового баланса полумиллиардной (!) по тому времени Британской Индии - часто по границам, прочерченным по командирской линейке. Поэтому развод «материнского» государства сопровождался едва ли не самой чудовищной в ХХ веке религиозной резней, стоившей жизни более чем миллиону человек при 20 миллионах (мировой рекорд) беженцев. Последующая за этим череда индо-пакистанских войн и ежемесячных пограничных инцидентов «закрепила» в стране военно-диктаторский режим с имплантированными в него элементами традиционного исламского общества. Оно, однако, не препятствует систематическому силовому захвату власти, в том числе, с последующей казнью прежнего лидера. Так произошло с отцом Беназир Бхутто - Зульфикаром Али в 1979 году.

Его повесил генерал Зия-уль-Хак, в свою очередь погибший в «рукотворной» авиакатастрофе в 1988 году. С персидскими корнями (значит, «без роду-племени»), да еще уроженка «кабацко-тлетворного» Карачи «либералка» Беназир Бхутто, позднее ставшая премьером, надолго у власти не удержалась. Причиной тому стали нескончаемые расследования убийства отца, а также обвинения в коррупции госчиновничества. Но и к мздоимству в местной среде отношение неоднозначное. Для прозападных модератов и особенно исламистов - это преступление. Для «державников» - форма сохранения преемственности власти. «Дважды» наследника Беназир (по премьерскому прошлому и после ее убийства) - Наваза Шарафа - в 2000 году сверг нынешний, переизбранный в октябре уходящего года президент - Первез Мушарраф. Ему не по пути ни с исламистами, связанными как минимум с «талибаном», максимум - с Аль-Каидой, ни с «популистами», толкающими страну к гражданской войне.

Мушарраф вряд ли был заинтересован в убийстве своей нынешней визави - пусть бы она вернулась в Лондон. Но сегодня вопрос ставится иначе: сохранит ли он контроль над силовиками, ныне поровну недовольными курсом президента. Для одних он - оголтело прозападный (то есть, антиисламский), для других - недостаточно прозападный («поэтому Америка отвернулась к индусам»). У кого в «прикосновенном» - в этом случае - «запасе» окажется ядерное оружие? И последнее: намеченные на 8 января 2008 года парламентские выборы или их отмена станут одним из главных событий в истории Пакистана. За ними…

Борис Подопригора,
востоковед