Конструктивизм Карповки: авангардные объемы, три дома Евгения Левинсона, новые жанры в архитектуре

Для начала напомним, где мы уже прохаживались тихим ходом: по Петровской набережной, вдоль Крюкова канала, от первого в стране роддома до концертного зала, а еще — забивались на «Стрелку на Острове».

Сегодня мы отправляемся бродить вокруг набережной реки Карповки. Настроение этой части Петроградской стороны задает правительственная трасса в виде Каменноостровского проспекта. Тут много людей и шумно, но если отойти от гремящей магистрали, то можно раствориться в покое и увидеть отличный Петербург.

Для каждого маршрута я пытаюсь найти стройную концепцию, рамку, которая позволяет претендовать прогулке на почетное звание идеологически выстроенной. С Карповкой получилось легко. Так вышло, что много лет я отработал на Пятом канале на Чапыгина, 6. Бюджетный путь пешком от метро «Петроградская» в юные годы был только в радость. Когда старшие коллеги стали брать с собой, скамейки вокруг телецентра заиграли новыми гранями. 20 лет назад еще было много открытых дворов с перспективами теней, магазины 24 часа работали исправно, и казалось, что молодость всё простит.

Первым, что бросилось мне в глаза года четыре назад, когда я, уже самонадеянно примерив на себя рабочую робу краеведа, сел над картой этой области, была концентрация памятников авангардного конструктивизма. Яркий стиль постреволюционной архитектуры, с новой эстетикой и идеологией, просуществовал недолго: уже к середине 1930-х он пал жертвой мутации государства в империю. Образчиков авангардного конструктивизма в городе немного, ансамблей нет в целом (аналогичная по плотности застройка есть на юго-западе, в районе метро «Нарвская»; надеюсь, рано или поздно доберемся и туда). А вокруг Карповки стоят четыре авангардных шедевра. Их мы сегодня и обсудим.

Стартуем мы на углу Малого проспекта ПС и Ординарной улицы (по Малому — дом 84–86). Сообразно канону того времени дом занимает, по сути, квартал, не отдельное здание, а скорее комплекс. Это жилой дом специалистов Свирьстроя авторства Игоря Явейна (годы строительства — 1933–1938-е; излет авангардного конструктивизма, это важно, и мы это еще обсудим).

Поселок Свирьстрой возник в рамках строительства Нижнесвирской ГЭС в конце 1920-х. За ГЭС отвечал уникум Генрих Графтио; было принято решение: для сотрудников ГЭС, входящих в Ладожский каскад, нужен дом. Явейн — ученик Андрея Оля (дореволюционная традиция) и Александра Никольского (см. стадион имени Кирова), гений, придумавший архитектуру аэропорта и переосмысливший транспортную природу железнодорожного вокзала и остановки трамваев-троллейбусов. Дом специалистов Свирьстроя устроен очень сложно: отступы от парадных линий окружающих улиц и проспекта, образующие курдонёры, высокая арка проезда, учет инсоляции и ориентация квартир на юго-восток и юго-запад. Кухни в квартирах располагались в глубине, что Явейн считал свежим решением, хотя в нем проскальзывала традиция дореволюционных доходных домов, в которых кухни располагались далеко от парадной части, поближе к черным лестницам.

У дома сложная судьба строительства. В начале 1930-х СССР оформился в новом агрегатном состоянии — империи. Ввели паспорта, институт прописки, появились творческие союзы, определявшие художественную жизнь. На заседании только родившегося союза архитекторов Иосиф Сталин говорит о том, что необходимо взять из античной традиции всё лучшее и использовать в юной имперской стилистике: так оформляется тот стиль, который сейчас известен как сталинский ампир. Авангардный конструктивизм оказывается под государственным запретом. У проектов, родившихся в начале 30-х, сложная судьба. Дом специалистов Свирьстроя задумывался в одну эпоху, строился в новое время. Изначальный проект реализовать не было возможности. Последнюю очередь здания, выходящую на Левашовский проспект, достраивал уже не Явейн, и решена она была уже в имперском — ампирном — духе, с полуколоннами и капителями.

На следующий дом в нашей прогулке лучше всего смотреть из сквера Профессора Попова, в тени дома 41 по Каменноостровскому проспекту. Дом культуры Промкооперации Евгений Левинсон начал строить в 1931 году. Не все элементы изначального проекта оказались реализованы в камне — причины те же.

Фундаментальное уточнение: время авангардного конструктивизма — это эпоха новых жанров в архитектуре, науке традиционалистской, не подразумевающей революционных решений. Время новых смыслов, новых идеологем влияло и на архитектуру. Поэтому появляются дома-коммуны, дома культуры, фабрики-кухни — таких построек до того не существовало в принципе. Из этой же серии — так называемые дома специалистов, объединявшие под одной крышей членов одного цеха, одного профсоюза. Собственно, в этой прогулке все наши герои, кроме ДК, — нишевые, отраслевые по изначальному замыслу.

ДК Промкооперации — нынешний Ленсовета — дом, который вобрал в себя символ предыдущей империи. ДК стоит на месте скейт-ринга «Спортинг-палас» братьев Башкировых 1910 года (архитектор Сергей Гингер). В начале XX века Петроградская сторона столицы Российской империи только начинает развиваться, много неосвоенной земли. Минутка спорта: на окраинах Петербурга в то время активно развивается спортивная инфраструктура. Это и стадион Кружка любителей спорта на Крестовском острове (сейчас — стадион «Динамо»), и гребные станции по Невкам, и Каменноостровский велодром (территория от нынешней площади Льва Толстого до Карповки по нечетной стороне проспекта). Катание на роликовых коньках — популярная забава того времени (нюанс: те же четыре колесика, но не в ряд, а два на два, как у героини Ирины Муравьевой в фильме «Карнавал»). Свои скейт-ринги есть и на Марсовом поле, и в Коломне. На Петроградке — крупнейший и моднейший. И как раз это здание вбирает в себя новый дом — Дом культуры.

Наследство скейт-ринга можно прочувствовать в зале ДК: собственно, это и есть пространство, где в дореволюционное время стильные петербургские хипстеры катались на коньках, — на глазах товарищей, попивавших коктейли на балконах второго этажа здания.

Проект Левинсона, в духе рубежа 20–30-х. Могучий фасад по проспекту, очень интересный флигель на углу Каменноостровского и Левашовского: присмотритесь, какая затейливая игра с объемами. К сожалению, сейчас замысел Евгения Адольфовича представить можно только с помощью сил воображения: лицо здания изнасиловано грязной наружной рекламой. Тот случай, когда приметы капитализма уничтожили затею автора.

Опять же по ходу 30-х проект претерпел изменения: сказалась необходимость обогащения фасада, появились рустовка, фризы, имперский дух, которые неважнецки сочетались с оригинальной конструктивистской мыслью. Вершина этой мысли — нереализованная башня с правого фланга ДК, которая на чертежах Левинсона создавала мощный асимметричный акцент.

Собственно, от ДК авторства Левинсона мы пойдем к дому Евгения Адольфовича, который он построил для советских торговых служащих и в котором остался жить. Всего-то перешагнуть через Карповку.

Каменноостровский, 55, угол с Попова, 1930–1932 гг. К фасадам мы еще вернемся, а для начала я бы зашел во двор. Это можно сделать и с проспекта, и со спины дома, куда легко можно попасть со стороны улиц Попова и Чапыгина. Изначально тут была пасека. Потом — гигантское капустное поле. Полагаю, сказывалась близость Аптекарского острова и Ботанического сада. Дом, как это принято в то время, скорее жилой комплекс, который удовлетворяет базовые социальные потребности: тут и ясли, и читальня, и клуб-столовая, и красный уголок для дум о светлом социалистическом будущем.

Сам Левинсон вместо денежной премии за строительство выбрал квартиру в этом доме, в которой и прожил в общей сложности 30 лет с перерывом на эвакуацию в годы Великой Отечественной войны.

Про фасады. Выходим на угол Попова и проспекта к заброшенной будочке ГАИ (Каменноостровский так-то правительственная трасса) и начинаем грустить. Моя боль в отношении ленинградского авангардного конструктивизма в Петербурге — в его состоянии. Чаще всего это не дома-памятники, до своей очереди капитального ремонта доживут из них не все. Прыщики выщербленной штукатурки, грязный серый, трещины по фасадам — всё это выглядит ужасно. Моя старая реприза в миноре звучит очень просто: это бы для начала просто отмыть, и тогда можно будет увидеть, какие эти красивые дома. Не только в головах авторов, но и в реальности.

Заканчиваем мы на набережной Карповки, 13, — у Первого жилого дома Ленсовета. Тоже Левинсон, 1931–1934-е, в соавторстве с важным мастером Игорем Фоминым. Дом предназначался для партийной номенклатурной элиты города. Время аскетичного военного коммунизма осталось в недавнем прошлом, и власть в соответствии с человеческой природой вспомнила о возможности улучшения качества жизни. В этом отношении дом характерный. Всего 76 квартир, по 2–6 комнат. Часть квартир были двухэтажными с дубовыми лестницами, встроенной мебелью, ванными комнатами (общественные бани, тоже примета конструктивистского времени, для пролетариата).

Криволинейный фасад зеркально отражает излучину Карповки: если на карте соединить кривую фасада и изгиб реки, получится овал. Близость реки чревата рисками наводнения, поэтому дом стоит на могучем стилобате. Отдельное развлечение — разглядывать барельефы советских спортсменов, футболиста и волейболистки. Задача со звездочкой: найти барельеф с танковыми гусеницами. Обязательно загляните во двор: прохладный и уютный, в него можно попасть и с набережной, и с улицы Литераторов. В квартире 20 в 1939 году остановился Всеволод Мейерхольд, приехавший в Ленинград готовить 500 спортсменов-физкультурников к параду в Москве. Тут его и арестовали 20 июня.

Это всё на сегодня. А чтобы оттенить впечатления от многочисленного серого камня, можно завершить прогулку на скамейке в Ботаническом саду или в Лопухинском.