Трамп объявил чрезвычайное положение в экономике США

Президент США Дональд Трамп объявил чрезвычайное экономическое положение в стране. Соответствующий указ был опубликован 2 апреля на сайте Белого дома.

«Я, Дональд Трамп, Президент Соединенных Штатов Америки, нахожу, что основные условия, включая отсутствие взаимности в наших двусторонних торговых отношениях, несоизмеримые тарифные ставки и нетарифные барьеры, а также экономическую политику торговых партнеров США, которая подавляет внутренние зарплаты и потребление, о чём свидетельствует большой и постоянный ежегодный дефицит торговли товарами США, представляют собой необычную и чрезвычайную угрозу национальной безопасности и экономике Соединенных Штатов. Эта угроза имеет свой источник полностью или в значительной степени за пределами Соединенных Штатов во внутренней экономической политике ключевых торговых партнеров и структурных дисбалансах в глобальной торговой системе. Настоящим я объявляю чрезвычайное положение в стране в отношении этой угрозы», — гласит документ, который дает Трампу широкие полномочия по установлению пошлин.

Далее в тексте указа говорится:

«20 января 2025 года я подписал Президентский меморандум о торговой политике „Америка прежде всего“, поручив моей администрации расследовать причины большого и постоянного годового дефицита нашей страны в торговле товарами, включая экономические и национальные последствия и риски безопасности, возникающие в результате такого дефицита, а также провести обзор и выявить любую несправедливую торговую практику других стран. 13 февраля 2025 года я подписал Президентский меморандум под названием „Взаимная торговля и тарифы“, в котором предписывалось провести дальнейший обзор невзаимной торговой практики наших торговых партнеров и отмечалась связь между невзаимной практикой и торговым дефицитом. 1 апреля 2025 года я получил окончательные результаты этих расследований, и сегодня я принимаю меры на основе этих результатов».

Торговый дефицит Америки означает, что Соединенные Штаты импортировали на 1,2 триллиона долларов больше товаров, чем экспортировали в 2024 году — рекорд. Однако экономисты в целом согласны с тем, что торговый дефицит в товарах не передает всю историю экономических взаимодействий Америки с ее торговыми партнерами. Например, у США профицит в сфере услуг, и в прошлом году Америка экспортировала услуги на сумму 1,1 триллиона долларов, что является рекордным показателем.

Дефицит торгового баланса компенсируется экспортом капитала и финансовыми счетами (в США профицит), которые включают операции с иностранными активами и списание международных долгов.

Тем не менее Трамп попытался использовать пошлины для восстановления промышленного потенциала Америки.

«Крупные и постоянные годовые дефициты торговли товарами США привели к опустошению нашей производственной базы; помешали нашей способности масштабировать передовые внутренние производственные мощности; подорвали критические цепочки поставок и сделали нашу оборонно-промышленную базу зависимой от иностранных противников. Крупные и постоянные годовые дефициты торговли товарами США в значительной степени вызваны отсутствием взаимности в наших двусторонних торговых отношениях. Об этой ситуации свидетельствуют разрозненные тарифные ставки и нетарифные барьеры, которые затрудняют для американских производителей продажу своей продукции на внешних рынках. Об этом также свидетельствует экономическая политика ключевых торговых партнеров США, поскольку они подавляют внутренние зарплаты и потребление и тем самым спрос на экспорт США, одновременно искусственно повышая конкурентоспособность своих товаров на мировых рынках. Эти условия привели к возникновению чрезвычайной ситуации в стране, которую этот указ призван ослабить и разрешить», — сказано в документе.

«В течение десятилетий, начиная с 1934 года, торговая политика США была организована вокруг принципа взаимности. Конгресс поручил президенту обеспечить снижение взаимных тарифных ставок от ключевых торговых партнеров сначала посредством двусторонних торговых соглашений, а затем под эгидой глобальной торговой системы. В период с 1934 по 1945 год исполнительная власть провела переговоры и подписала 32 двусторонних взаимных торговых соглашения, направленных на снижение тарифных ставок на взаимной основе. После 1947 по 1994 год страны-участницы провели восемь раундов переговоров, которые привели к Генеральному соглашению по тарифам и торговле (ГАТТ) и семи последующим раундам снижения тарифов».

Также в первой части документа утверждается:

«Несмотря на приверженность принципу взаимности, торговые отношения между Соединенными Штатами и их торговыми партнерами стали крайне несбалансированными, особенно в последние годы. Послевоенная международная экономическая система основывалась на трех неверных предположениях: во-первых, что если Соединенные Штаты возглавят мир в либерализации тарифных и нетарифных барьеров, то остальной мир последует их примеру; во-вторых, что такая либерализация в конечном итоге приведет к большей экономической конвергенции и увеличению внутреннего потребления среди торговых партнеров США, сближаясь с долей в Соединенных Штатах; и в-третьих, что в результате Соединенные Штаты не будут накапливать большой и постоянный дефицит в торговле товарами.

Эта структура привела в движение события, соглашения и обязательства, которые не привели к взаимности или в целом не увеличили внутреннее потребление в иностранных экономиках по сравнению с внутренним потреблением в Соединенных Штатах. Эти события, в свою очередь, создали большой и постоянный ежегодный дефицит в торговле товарами США как особенность глобальной торговой системы.

Проще говоря, в то время как члены Всемирной торговой организации (ВТО) согласились связать свои тарифные ставки на основе режима наибольшего благоприятствования (РНБ) и тем самым предоставить свои лучшие тарифные ставки всем членам ВТО, они не согласились связать свои тарифные ставки на аналогично низком уровне или применять тарифные ставки на взаимной основе. Соответственно, по данным ВТО, в США действуют одни из самых низких в мире простых средних ставок тарифов РНБ — 3,3 процента, в то время как у многих наших ключевых торговых партнеров, таких как Бразилия (11,2 процента), Китай (7,5 процента), Европейский союз (ЕС) (5 процентов), Индия (17 процентов) и Вьетнам (9,4 процента), простые средние ставки тарифов РНБ значительно выше.

Более того, эти средние тарифные ставки MFN скрывают гораздо большие расхождения между экономиками в тарифных ставках, применяемых к конкретным продуктам. Например, Соединенные Штаты вводят тариф в размере 2,5 процента на импорт легковых автомобилей (с двигателями внутреннего сгорания), в то время как Европейский союз (10 процентов), Индия (70 процентов) и Китай (15 процентов) вводят гораздо более высокие пошлины на тот же продукт. Для сетевых коммутаторов и маршрутизаторов Соединенные Штаты вводят тариф в размере 0 процентов, но для аналогичной продукции Индия (10 процентов) взимает более высокую ставку. Бразилия (18 процентов) и Индонезия (30 процентов) вводят более высокий тариф на этанол, чем Соединенные Штаты (2,5 процента). Для риса в шелухе тариф MFN США составляет 2,7 процента (адвалорный эквивалент), в то время как Индия (80 процентов), Малайзия (40 процентов) и Турция (в среднем 31 процент) вводят более высокие ставки. Яблоки ввозятся в Соединенные Штаты беспошлинно, но не в Турцию (60,3 процента) и Индию (50 процентов).

Аналогичным образом нетарифные барьеры также лишают американских производителей взаимного доступа на рынки по всему миру. В Национальном отчете по оценке внешней торговли за 2025 год (NTE) подробно описывается большое количество нетарифных барьеров для экспорта США по всему миру на основе торговых партнеров. К этим барьерам относятся импортные барьеры и лицензионные ограничения; таможенные барьеры и недостатки в упрощении процедур торговли; технические барьеры в торговле (например, неоправданно ограничивающие торговлю стандарты, процедуры оценки соответствия или технические регламенты); санитарные и фитосанитарные меры, которые неоправданно ограничивают торговлю, не способствуя достижению целей безопасности; неадекватные режимы патентов, авторских прав, коммерческой тайны и товарных знаков и неадекватное обеспечение соблюдения прав интеллектуальной собственности; дискриминационные требования к лицензированию или нормативные стандарты; барьеры для трансграничных потоков данных и дискриминационная практика, влияющая на торговлю цифровыми продуктами; инвестиционные барьеры; субсидии; антиконкурентная практика; дискриминация в пользу отечественных государственных предприятий и несоблюдение правительствами стандартов в области защиты труда и окружающей среды; взяточничество и коррупция.

Более того, нетарифные барьеры включают внутреннюю экономическую политику и практику наших торговых партнеров, включая валютную практику и налоги на добавленную стоимость, а также связанные с ними рыночные искажения, которые подавляют внутреннее потребление и стимулируют экспорт в Соединенные Штаты. Это отсутствие взаимности очевидно из того факта, что доля потребления в валовом внутреннем продукте (ВВП) в Соединенных Штатах составляет около 68 процентов, но она намного ниже в других странах, таких как Ирландия (27 процентов), Сингапур (31 процент), Китай (39 процентов), Южная Корея (49 процентов) и Германия (50 процентов).

В то же время усилия Соединенных Штатов по устранению этих дисбалансов зашли в тупик. Торговые партнеры неоднократно блокировали многосторонние и плюрилатеральные решения, в том числе в контексте новых раундов тарифных переговоров и усилий по дисциплинированию нетарифных барьеров. В то же время, поскольку экономика США непропорционально открыта для импорта, у торговых партнеров США было мало стимулов предоставлять взаимный режим экспорту США в контексте двусторонних торговых переговоров.

Эти структурные асимметрии привели к большому и постоянному годовому дефициту торговли товарами США. Даже для стран, с которыми Соединенные Штаты могут иметь случайный двусторонний торговый профицит, накопление тарифных и нетарифных барьеров на экспорт США может сделать этот профицит меньше, чем он был бы без таких барьеров. Позволять этим асимметриям продолжаться не является устойчивым в сегодняшних экономических и геополитических условиях из-за их влияния на внутреннее производство США. Способность страны производить внутри страны является основой ее национальной и экономической безопасности.

И моя первая администрация в 2017 году, и администрация Байдена в 2022 году признали, что рост внутреннего производства имеет решающее значение для национальной безопасности США. Согласно данным Организации Объединенных Наций за 2023 год, объем промышленного производства США в качестве доли мирового объема промышленного производства составил 17,4 процента, что ниже пикового значения в 2001 году в 28,4 процента.

Со временем постоянное снижение объемов промышленного производства США сократило производственные мощности США. Необходимость поддержания надежных и устойчивых внутренних производственных мощностей особенно остра в некоторых передовых промышленных секторах, таких как автомобилестроение, судостроение, фармацевтика, технологические продукты, станки, а также основные и готовые металлы, поскольку как только конкуренты получат достаточную долю мирового рынка в этих секторах, производство США может быть навсегда ослаблено. Также крайне важно масштабировать производственные мощности в оборонно-промышленном секторе, чтобы мы могли производить оборонную технику и оборудование, необходимые для защиты американских интересов внутри страны и за рубежом.

Фактически, поскольку Соединенные Штаты поставили так много военной техники в другие страны, запасы военных товаров в США слишком малы, чтобы соответствовать интересам национальной обороны США. Кроме того, оборонные компании США должны разрабатывать новые, передовые производственные технологии в ряде критических секторов, включая биопроизводство, аккумуляторы и микроэлектронику. Если Соединенные Штаты хотят сохранить эффективный зонтик безопасности для защиты своих граждан и родины, а также своих союзников и партнеров, им необходимо иметь большую экосистему производства и производства товаров для производства этих продуктов без чрезмерной зависимости от импорта ключевых ресурсов.

Возросшая зависимость от иностранных производителей товаров также поставила под угрозу экономическую безопасность США, сделав цепочки поставок США уязвимыми для геополитических сбоев и шоков поставок. В последние годы уязвимость экономики США в этом отношении была выявлена ​​как во время пандемии COVID-19, когда американцы столкнулись с трудностями в доступе к основным продуктам, так и когда повстанцы-хуситы позже начали атаковать грузовые суда на Ближнем Востоке.

Сокращение производственных мощностей в США угрожает экономике США и другими способами, в том числе из-за потери рабочих мест в обрабатывающей промышленности. С 1997 по 2024 год Соединенные Штаты потеряли около 5 миллионов рабочих мест в обрабатывающей промышленности и испытали одно из самых больших сокращений занятости в обрабатывающей промышленности в истории. Кроме того, многие потери рабочих мест в обрабатывающей промышленности были сосредоточены в определенных географических районах. В этих районах потеря рабочих мест в обрабатывающей промышленности способствовала снижению темпов формирования семей и росту других социальных тенденций, таких как злоупотребление опиоидами, которые нанесли огромный ущерб экономике США.

Будущее американской конкурентоспособности зависит от обращения вспять этих тенденций. Сегодня производство составляет всего 11 процентов валового внутреннего продукта США, однако на него приходится 35 процентов роста американской производительности и 60 процентов нашего экспорта. Важно отметить, что производство США является основным двигателем инноваций в Соединенных Штатах, отвечая за 55 процентов всех патентов и 70 процентов всех расходов на исследования и разработки (НИОКР). Тот факт, что расходы на НИОКР американских многонациональных предприятий в Китае росли в среднем на 13,6 процента в год в период с 2003 по 2017 год, в то время как их расходы на НИОКР в Соединенных Штатах росли в среднем всего на 5 процентов в год за тот же период времени, является свидетельством прочной связи между производством и инновациями. Более того, каждое рабочее место в производстве стимулирует создание от 7 до 12 новых рабочих мест в других смежных отраслях, помогая строить и поддерживать нашу экономику.

Так же, как страна, которая не производит промышленные товары, не может поддерживать промышленную базу, необходимую для национальной безопасности, так и страна не может долго существовать, если она не может производить собственные продукты питания. Президентская директива политики 21 от 12 февраля 2013 года (Безопасность и устойчивость критической инфраструктуры) определяет продовольствие и сельское хозяйство как «критический сектор инфраструктуры», поскольку это один из секторов, считающихся «настолько жизненно важными для Соединенных Штатов, что [его] неспособность или разрушение оказали бы пагубное воздействие на безопасность, национальную экономическую безопасность, национальное общественное здравоохранение или безопасность или любую комбинацию этих вопросов». Более того, когда я покинул свой пост, Соединенные Штаты имели положительное сальдо торгового баланса в сельскохозяйственной продукции, но сегодня этот излишек исчез. Выпотрошенный множеством новых нетарифных барьеров, введенных нашими торговыми партнерами, он был заменен прогнозируемым ежегодным дефицитом торговли сельскохозяйственной продукцией в размере 49 миллиардов долларов.

Я объявил чрезвычайное положение в стране, возникшее из-за условий, отраженных в крупных и постоянных годовых дефицитах торговли товарами США, которые выросли более чем на 40 процентов только за последние 5 лет, достигнув 1,2 триллиона долларов в 2024 году. Этот торговый дефицит отражает асимметрию в торговых отношениях, которая способствовала атрофии внутренних производственных мощностей, особенно производственной и оборонно-промышленной базы США. Эта асимметрия также влияет на способность американских производителей экспортировать и, как следствие, на их стимулы к производству.

В частности, такая асимметрия включает в себя не только невзаимные различия в тарифных ставках между иностранными торговыми партнерами, но и широкое использование нетарифных барьеров иностранными торговыми партнерами, которые снижают конкурентоспособность экспорта США, одновременно искусственно повышая конкурентоспособность их собственных товаров. Эти нетарифные барьеры включают технические барьеры в торговле; ненаучные санитарные и фитосанитарные правила; неадекватную защиту интеллектуальной собственности; подавленное внутреннее потребление (например, подавление заработной платы); слабые трудовые, экологические и другие нормативные стандарты и меры защиты и коррупция. Эти нетарифные барьеры приводят к значительному дисбалансу, даже когда Соединенные Штаты и торговый партнер имеют сопоставимые тарифные ставки.

Совокупным эффектом этих дисбалансов стала передача ресурсов от отечественных производителей иностранным фирмам, что сократило возможности для расширения отечественных производителей и, в свою очередь, привело к потере рабочих мест на производстве, сокращению производственных мощностей и атрофии промышленной базы, в том числе в оборонно-промышленном секторе. В то же время иностранные фирмы имеют лучшие возможности для масштабирования производства, реинвестирования в инновации и конкуренции в мировой экономике в ущерб экономической и национальной безопасности США.

Отсутствие достаточных внутренних производственных мощностей в некоторых критически важных и передовых промышленных секторах — еще один результат большого и постоянного ежегодного дефицита торговли товарами США — также ставит под угрозу экономическую и национальную безопасность США, делая экономику США менее устойчивой к сбоям в цепочке поставок. Наконец, большой, постоянный ежегодный дефицит торговли товарами США и сопутствующая потеря промышленных мощностей поставили под угрозу военную готовность; эта уязвимость может быть устранена только путем быстрых корректирующих действий по восстановлению баланса потока импорта в Соединенные Штаты. Такое воздействие на военную готовность и нашу национальную безопасность особенно остро ощущается в связи с недавним ростом вооруженных конфликтов за рубежом. Я призываю государственный и частный секторы приложить необходимые усилия для укрепления международного экономического положения Соединенных Штатов».

Во второй части излагаются объявленные ранее Дональдом Трампом в так называемый «День освобождения» тарифные нововведения. Подробнее о них можно прочитать здесь.

Помимо этого, в указе говорится, что:

• если какой-либо торговый партнер примет ответные меры против Соединенных Штатов в ответ на эти действия посредством введения импортных пошлин на экспорт США или других мер, президент США может дополнительно изменить согласованный тарифный план, чтобы увеличить или расширить сферу действия пошлин, налагаемых в соответствии с этим указом, для обеспечения эффективности этих действий;

• если какой-либо торговый партнер предпримет существенные шаги для исправления невзаимных торговых соглашений и в достаточной степени выстроится в соответствии с Соединенными Штатами по вопросам экономики и национальной безопасности, президент США может дополнительно изменить согласованный тарифный план, чтобы уменьшить или ограничить объем пошлин, налагаемых настоящим указом;

• если производственные мощности и объемы производства США продолжат ухудшаться, президент США может дополнительно изменить согласованный тарифный план, чтобы увеличить пошлины в соответствии с настоящим приказом.

Министр финансов Скотт Бессент успел обратиться к странам, которые планируют быстро отреагировать на тарифные планы президента Дональда Трампа: «Успокойся, сделай глубокий вдох, не принимай немедленных ответных мер».

«Посмотрим, к чему это приведет, потому что если вы ответите, то получите эскалацию», — сказал Бессент в интервью CNN.