«О сколько нам открытий чудных» достанется после ликвидации комиссии по лженауке РАН

Служба безопасности науки в опасности, предупреждает председатель комиссии по лженауке Александров. Кто после этого остановит многомиллиардные программы по превращению радиоактивных стоков в питьевую воду и кто расскажет о бесполезности гомеопатических препаратов, в которых нет действующего вещества, задается вопросом ученый.

Постановлением президиума РАН №272 комиссия по лженауке и комиссия по противодействию фальсификации научных исследований академии ликвидированы, их функции переданы Экспертному совету РАН. Сообщество академиков и членов-корреспондентов РАН «Клуб 1 июля» в конце февраля публично возмутилось принятым без обсуждения решением, о котором не уведомили даже председателей и членов обеих комиссий. Ученые напомнили, что «комиссии внесли чрезвычайно большой вклад, в частности, в борьбу с лженаукой, остановив проекты проходимцев, что сберегло бюджету страны сотни миллионов рублей», и призвали президиум РАН приостановить действие постановления и провести открытое обсуждение среди членов академии.

Позже появилось разъяснение от вице-президента РАН Сергея Калмыкова, что, дескать, комиссии не устраняются, просто они теперь подчиняются не президиуму академии, а Экспертному совету, во главе которого как раз Сергей Калмыков.

Непосвященным может показаться, что ведется борьба за председательские кресла в комиссии. Но это не так. Председатель комиссии по лженауке Евгений Александров — человек почтенного возраста, еще в 2019 году он намеревался сложить полномочия и предложил в качестве преемника академика Виктора Васильева (доктор физико-математических наук с 1992 года, диссертация «Дополнения к дискриминантам гладких отображений», специалист в области топологии, теории особенностей, интегральной геометрии, теории сложности вычислений, комбинаторики, академик РАН).

Как рассказал Евгений Александров, тогда оставили всё как есть, потому что комиссию по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований разделили на две: ту, что противостояла лженауке, оставили Александрову, а Васильева назначили председателем комиссии РАН по борьбе с фальсификацией научных исследований. Она кооперировалась с «Диссернетом» и, по словам академика, «снискала ненависть всяческого начальства, замаранного в покупке липовых диссертаций».

«Снова я поднял вопрос о замене председателя комиссии уже в разговоре с новым президентом РАН Геннадием Красниковым 3 февраля, он вызвал меня после того, как я написал ему письмо об укреплении комиссии, в частности о необходимости введения оплачиваемой должности ее учёного секретаря. Кроме того, я писал о своём скептическом отношении к масштабному интернациональному проекту создания квантового компьютера. С моей оценкой проекта он не согласился», — рассказывает Евгений Александров. К тому моменту он не знал о постановлении №272, принятом 13 декабря 2022 года, о ликвидации комиссии ему не сообщили.

Вообще-то, большие чиновники с Александровым не соглашались часто, даже в советские времена. «Фонтанка» поговорила с ученым о том, как обстоят дела на фронте борьбы с лженаукой.

— Евгений Борисович, вероятно, комиссия по лженауке понадобилась ученым, когда шарлатанство в 1990-х превысило критическую массу?

— Она была организована по инициативе академика Виталия Гинзбурга в 1998 году. Однако исходные события, повлекшие её образование, развивались, в основном в прикладной науке СССР, много раньше. Достоянием общественности они стали в период гласности в 1991 году. Я столкнулся с настоящим шарлатанством, когда стал заместителем директора по фундаментальным исследованиям огромного Государственного оптического института (ГОИ) им. С. И. Вавилова в 1987 году. В Министерстве оборонной промышленности, которому принадлежал ГОИ, существовала практика перекрёстной оценки отчётов подчиненных институтов. Мне доставались на рецензию исследования поистине «фундаментальные». Все они были секретными или совершенно секретными. И на первых же работах я столкнулся с описанием открытий, обещавших перевернуть все мои представления о физике, основанные на академическом образовании.

Их авторы описывали, например, генераторы новых излучений, без задержки проходящих через свинцовую преграду, но разлагавшихся в спектр алюминиевой призмой. Эти лучи мог воспринимать руками только экстрасенс (при этом он дёргался!). Их применение было беспредельным. Например, они могли менять погоду во всем Советском Союзе, причем с малыми затратами — с помощью генератора, который питался от батарейки для карманного фонаря. Могли влиять на урожайность зерновых. Это подтверждалось спутниковыми наблюдениями облачного покрова и заключениями метеорологов, подписанными председателем Государственного комитета по гидрометеорологии.

Другие авторы представляли проекты летательного аппарата, преодолевающего скорость света, а затем переходящего в невидимое состояние. Такой аппарат, говорилось, будет способен доставлять ядерное оружие.

Под отчётами стояли подписи остепенённых специалистов, я изумлялся и отчаивался.

— Ученые СССР верили таким мюнхгаузенам?

— Верили чиновники. А мне, например, приходилось писать в министерство яростные заключения с требованиями лишить авторов их учёных степеней. Но они оставались без ответа.

Спустя год наш институт получил из Министерства оборонной промышленности секретное постановление Совета министров СССР о широком развёртывании работ по «спинорным технологиям и биоэнергетике». В нем было сказано, что новый вид силового поля («спинорного») исследовался 30 лет и теперь пора переходить к этапу широкого внедрения его в обороне и народном хозяйстве. Для координации работ был создан Центр нетрадиционных технологий при Госкомитете по науке и технике. В эту всесоюзную программу должен был включиться и наш институт.

— Что такое «спинорное поле» и в чем заключалось его значение для обороны?

— О природе «спинорного поля» в постановлении не говорилось (со слов идеологов этого открытия я понял, что это силовое поле с фантастическими свойствами), но в нем был перечень областей применения «спинорных технологий» — более 40 позиций. Для военного применения: уничтожение боевой техники и живой силы противника, мгновенная связь, причём недоступная перехвату и без ограничения расстояния и среды распространения. В народном хозяйстве: повышение урожайности. В промышленности: благотворное изменение свойств материалов и производство энергии. А если эти самые «спинорные поля» правильно использовать, то население будет меньше есть и снизит потребность в жилой площади. В медицине они тоже обещали революцию.

— Эта затея получила государственное финансирование?

— Я доложил на заседании, посвященном этому потрясающему открытию, что убежден в ложности сообщений докладчиков и что срочно требуется экспертиза Академии наук. Физика, дескать, устанавливает жесткие ограничения на величины еще неизвестных сил, и такие открытия просто невозможны. Вы не поверите, в качестве возражения на заседании производитель механических часов продемонстрировал свое изделие, цитирую: «Эти часы стабилизируют кровяное давление, снимают головную боль и делают многое другое. Когда их поднесли к пьянице в очереди за спиртным, он сразу ушел, сказав, что ему не нужна водка. Товарищи! Эти часы заменяют экстрасенса! Мы не знаем, как они действуют. Секрет в форме корпуса, в цвете и в каббалистических знаках. И мы готовы к их массовому производству». Меня охватило тогда чувство нереальности происходящего.

Позже узнал, что респектабельные академические теоретики подписали контракт на 20 миллионов рублей для подведения приличной научной базы под «спинорные поля», которые уступили вскоре место так же не существующим «торсионным полям», уже со ссылками на Эйнштейна и Картана. На самом деле вся экспериментальная база этих полей сводилась к банальным парапсихологическим фокусам. Подобную же карточку на 20 миллионов подписал директор Института общей физики нобелевский лауреат А. М. Прохоров, обязавшийся исследовать влияние торсионного генератора на эффективность генерации оптических гармоник.

То было время «цветущей гласности», и чтобы остановить это мракобесие, в марте 1991 года я описал эту эпопею в журнале «Наука и жизнь» и рассказал о ней на общем собрании АН СССР.

В итоге в Министерство оборонной промышленности СССР на ковер меня вызвал министр Борис Белоусов и сказал: ««Ну, это ладно. Тут есть разные мнения. Я и сам не очень-то верю в эти «спинорные поля»… А ты мне вот что объясни: как мой экстрасенс воду чистит?» Так я узнал, что при министерстве числится отряд экстрасенсов на все случаи жизни, в том числе шарлатан, который «чистил» воду после крупной аварии на пороховом заводе с утечкой химических реагентов в водоносные горизонты.

Когда в России академик Гинзбург решил в 1998 году создать комиссию по лженауке в РАН, я стал ее активным членом.

— Лженауке удобно существовать в неспокойные времена. Самая большая ее опасность в том, что после кашпировских и чумаков с их массовыми телесеансами появлялись все новые и новые целители. Например, Сергей Коновалов, буклеты которого якобы исцеляют, когда носятся на теле. Его имя связывали с Петербургским институтом геронтологии и биорегуляции РАМН.

— Да, их было много, но как раз история целителя Коновалова мне хорошо знакома. Я обращался к академику Дедову, главе отделения медицинских наук РАН в 2011–2013 годах, призывал навести порядок в институте геронтологии. Он мне даже не ответил. А директор института Владимир Хавинсон заверил меня, что Коновалов — прекрасный сотрудник, а целительством, о котором директор ничего не знает, видимо, занимается в свободное время. На самом деле Хавинсон писал предисловия к «целительным» буклетам Коновалова. В 2013 году началась реформа академии, и попытки достучаться до руководства РАН были обречены, это была наша большая неудача. После объединения академий Владимир Хавинсон оказался в РАН, а на последних выборах прошёл в академики.

— Может, следует, наоборот, выводить комиссию из состава РАН или как-то организовать ее так, чтобы иметь возможность работать и предпринимать меры без оглядки на мнения руководства?

— После случая с Коноваловым, после публикации «Меморандума о гомеопатии» (в нем гомеопатия называется лженаукой. — Прим. ред.) и после расследования обращения к нам по поводу навязывания для госзакупок препарата «Бингсти» я обратился к президенту академии с докладной запиской. Просил перевести комиссию по лженауке в его личное подчинение. Объяснил, что в результате реформы к РАН были присоединены медицинская и сельскохозяйственная академии, и нам приходится работать с объектами наших проверок в самой РАН, что приводит к конфликту интересов и осложняет работу нашей комиссии — своеобразной службы безопасности науки. Но все осталось на своих местах.

— С Коноваловым понятно, а что произошло после «Меморандума…»? И что такое «Бингсти»?

— После опубликования «Меморандума о гомеопатии» нас обвинили в том, что мы лоббируем интересы большой фармы. Хотя на самом деле мы наступили на интересы производителей гомеопатических препаратов. Среди этих гомеопатических компаний — принадлежащая члену-корреспонденту Академии наук Олегу Эпштейну. Она подала в суд на РАН, но, с одной стороны, РАН открестился от меморандума, сказав, что это мнение группы ученых, а не академии. С другой — и суд отклонил исковое заявление.

«Бингсти» — это препарат для обеззараживания воды, якобы уничтожающий яйца гельминтов (глистов), который навязывался водоканалам Кемеровской области через госорганы. Представители водоканалов обратились с жалобой к нам. Мы провели исследование, в котором показали, что такой препарат не может ничего обезвредить, потому что состоит из сока ростков одного куста картофеля, разведенного в огромном объеме воды. Началось невероятное: нашу экспертизу проверяли все, даже Роспотребнадзор заинтересовался ее легитимностью. А в РАН мнения разделились — два отделения нас безоговорочно поддержали, а отделение медицинских наук от нас открестилось, назвав членов комиссии частной группой заинтересованных лиц. Мы, конечно, лица заинтересованные — в научной честности, и ни в чем другом.

— В нашей стране политизируется сегодня всё, и наука в том числе. В результате процветают паранаучные течения. В каких областях мы видим нанесенный ими ущерб?

— Вы знаете примеры из середины 2010-х годов — «память воды», гомеопатия с ее «эффектами» сверхмалых доз, холодный ядерный синтез и другие. К этому можно добавить огромный вред внесённой в общественное сознание государственным телевидением веры в магию, колдовство под модным названием «экстрасенсорика». Например, «Битвы экстрасенсов» полностью разоблачены Борисом Соболевым в его фильме-триптихе «Идущие к чёрту» и в книге того же названия, но это по-прежнему всерьёз воспринимается нашими спецслужбами. Из околонаучных глупостей по-прежнему в чести остаются проекты антигравитационных устройств и безопорных движителей типа «гравицап», а также всё те же «вечные двигатели».

— Комиссия, как, впрочем, и журналисты, которые пишут о ее работе и выводах, подвергается не только нападкам, гигантские корпорации предъявляют иски в суды. На какие из них вам приходилось отвечать за последние пару лет?

— На комиссию подавали в суд дважды. Первый раз это был суд с Виктором Петриком. Напомню, этот «ученый» убедил экс-спикера Государственной думы Бориса Грызлова в возможности превратить радиоактивные стоки в питьевую воду. Патент на очистку был зарегистрирован в соавторстве со спикером. Программа «Чистая вода» стоила сотни миллиардов долларов. Наша комиссия тогда способствовала провалу этой разорительной программы. (Важную роль в торпедировании этой затеи сыграло Общество защиты прав потребителей, добившееся судебной экспертизы качества фильтров Грызлова — Петрика.) В суде против членов РАН Петрик требовал компенсации «урона деловой репутации» в размере более 6 миллиардов рублей с трёх академиков.

Второй суд, как я уже говорил, был с членом-корреспондентом РАН Эпштейном, автором новой версии гомеопатии, избранного в РАН в 2016 году.

Нам удалось выиграть эти суды против нас, но риски остались, и нас стала «окорачивать» РАН — в страхе, что придётся платить в случае проигрышей. Академия заявляла, что комиссия действует в качестве сообщества частных лиц, которые должны за себя отвечать сами.

— С 2020 года не обязаны предоставлять в РАН на экспертизу свои планы исследований подведомственные правительству РФ научные организации Минобороны, МВД, МИД и четырех федеральных служб — безопасности, технического и экспортного контроля, войск национальной гвардии, исполнения наказаний, а также вузы — МГУ, СПбГУ, ВШЭ, РАНХиГС и Курчатовский институт. Может ли вообще наука в отдельно взятом ведомстве существовать без внешней оценки?

— Любая бесконтрольность приводит к обманам и злоупотреблениям. Одним из главных источников процветания лженауки является секретность. Выведение из-под надзора РАН множества организаций служит гарантией процветания в них лженауки.

— Спрогнозируйте, что произойдет в российской науке без оппонентов — разоблачителей лженаучных данных и открытий?

— Английский сатирик Джонатан Свифт в третьем «Путешествии Гулливера» описал лапутянскую академию наук на чудном острове Лапута. Мы в нее превратимся в неблагоприятном сценарии, такой прогноз.

Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»