«Русские, а ехать не боитесь?», или Как мы в Европе попали к украинскому таксисту

«Фонтанка» рассказывает, как теперь в Европе относятся к русским, цветет ли «русофобия», надо ли прятать паспорта и с какими вопросами можно столкнуться, попав на украинского таксиста.

«Из Петербурга? Ничего себе, в первый раз встречаю русских здесь. Я с Украины», — удивляется таксист Артем в Гданьске. Наш водитель перебрался в Польшу с Украины в начале пандемии и не застал потоки калининградцев, которые ездили сюда за покупками, отдыхом и дешевыми перелетами, как петербуржцы в Финляндию. До аэропорта минут 25, разговор будет долгим.

Это вторая часть путешествия за пределы России во времена спецоперации. Первая, про 11 часов в автобусе с украинскими беженцами, — здесь.

У таксиста Артема экономическое образование. Потрудиться в Польше, по его словам, он успел на двух подработках, которые в итоге свелись к такси. Намотал уже больше 2000 заказов. Говорит, что деньги невеликие, но лучше, чем на Украине. Например, за путь до аэропорта из центра города мы платим 66 злотых наличными — около 1000 рублей. 25% забирает Uber. Поэтому в начале поездки просит отменить заказ, чтобы не платить комиссию агрегатору — «бензин подорожал».

«Русские, а ехать сейчас в Европу не боитесь? Правда, что в России все верят телевизору? Неужели никто не знает правду? Вот вы читаете украинские новости?» — задает он серию риторических вопросов.

В ответ объясняю, что получать информацию и интерпретировать её — два разных процесса. Что некоторые петербуржцы помогают украинским беженцам на пути в Европу, пока других задерживают на пацифистских акциях. Вспоминаю и как моя бабушка неделю назад упрашивала меня не ехать в «эту Европу, где одна русофобия».

«Да поляки ко всем высокомерно относятся, — соглашается Артем. — Мне один недавно заявил: «А вы у нас Львов забрали». Вспомнил! Я ему ответил, что «ни ты, ни я в этом не участвовали. Почему ты мне эти претензии предъявляешь?»

При этом, по словам таксиста, у него после начала спецоперации сейчас живут его мать и сестра, которые на Украину возвращаться не планируют и ищут в Польше работу.

Уже на подъезде к аэропорту обсуждаем Белоруссию — «они всё проиграли», «страшные санкции», последствия которых пока не ощущают простые россияне. В конце растерянно прощаемся. Никакого конфликта не случилось.

Из аэропорта в город, кстати, тоже вез украинский таксист. Сергей забирал нас на «Шкоде» с одной горящей фарой и был лаконичен.

«Русские? Айтишники, наверное. Трудное время сейчас», — только и сказал он за всю поездку.

За полторы недели мы проехали бóльшую часть Европы. От Таллина до Берлина, от Осло до Милана. Пять перелетов, два автобуса. Красные паспорта не прятали, но и нужны они были лишь в отелях и при перелетах. Никаких побочных эффектов от российского гражданства.

В аэропорту Гданьска сотрудница, увидев мою красную книжку на регистрации, спросила коллегу, «надо ли русских мужчин отправлять на проверку». И получила четкий ответ: «Нет, ничего не делай».

В большом сетевом отеле у Александерплац в Берлине нас заселяла девушка с именем Саша и окончанием фамилии на «-енко». Разговаривала лишь на немецком и английском, не переходя на русский. Но номер дала отличный, с видом. Зато в Милане сотрудник рецепции, явно итальянец, сразу перешел на великий и могучий. И хотя периодически путал слова «этаж» и «номер», честно старался помочь со всеми вопросами.

В домике на озере Комо, комнату в котором нам сдали итальянские пенсионеры, постоянно работал телевизор с европейскими новостями. В них, кажется, единственной темой была Украина. Но за завтраком, который хозяева лично готовили каждое утро для гостей, они рассказывали о том, как бывали в Петербурге 10 лет назад, как великолепен Эрмитаж и что гибель людей — это страшно. Они сами до сих пор не могут смириться со смертью сына, которого забрал ковид в первую волну.

В городках в центре озера Комо русская речь звучит не реже, чем французская и английская. Не говоря уже про Польшу или Германию.

Несмотря на то что по всей Европе над зданиями реют украинские флаги, едва ли кому-то может прилететь просто потому, что он русский. А если не размахивать триколором и не украшать себя символами спецоперации, то русских и вовсе невозможно отличить от украинцев, к которым отношение более чем благожелательное. Для них делают бесплатный проезд, дают жилье, помогают с трудоустройством и бюрократией.

А на случай перегибов на местах в некоторых европейских странах власти прямо выступили с заявлениями на доходчивом местном языке, что не все русские одинаковы.

О том, какими путями украинские беженцы попадают в город на Неве и какую помощь им в этом оказывают петербуржцы, смотрите здесь. А о том, как живут и о чем вспоминают беженцы, которые приехали в Ленобласть из Мариуполя, — подробно можно прочитать в репортаже «Фонтанки».

Илья Казаков, «Фонтанка»