Трансфер... не трансфер?

«Фонтанка» спросила известных политологов.

"Игра наперегонки с США", "смотрящий за силовиками" и "уход древнеримского диктатора", – эксперты рассказали, что они видят в смене правительства и конституционных изменениях.

15 января 2020 года в политическом плане смотрелось как одно большое крещендо. В послании Федеральному собранию, которое тут же объявили «историческим», Владимир Путин анонсировал изменения в Конституции: поделится с парламентом властью (что, по мнению некоторых, автоматически сделает Россию не президентской, а парламентской республикой). Не успело отгреметь, как правительство в полном составе ушло в отставку, а его главе Дмитрию Медведеву предложили должность замглавы Совбеза. Политологи начали искать нового премьера в галерее Чемезов — Собянин — Кудрин — Костин и не угадали: к вечеру стало известно, что правительство возглавит Михаил Мишустин, руководитель налоговой. «Фонтанка» спросила у политологов, что все это было.

Главный вопрос — наблюдаем ли мы уже тот самый трансфер власти, о котором так долго говорили? Президент фонда «Индем» Георгий Сатаров считает, что все признаки налицо. «Проект сегодня официально стартовал, — говорит эксперт. — Но проект — дело нестабильное, требует подкрепления, в первую очередь деньгами. И нужно, чтобы появилось правительство, которое даст возможность экономике зарабатывать деньги».

С ним категорически не согласен гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин. «По старому стилю у президента впереди еще целый президентский срок, 4 года, – говорит он. – Ну сколько можно telegram-каналами питаться? Речь идет о глубоком возмущении президента неисполнением нацпроектов, для него это вопрос рейтинга. Майские указы 2012 года не выполнены, майские указы 2018 года не исполняются. Ну сколько можно? Надо было видеть его лицо в ноябре-декабре, когда он проводил итоговые совещания. Было понятно, что это лицо ничего хорошего кабинету министров не предвещает».

Директор Института политических исследований Сергей Марков считает, что переход власти уже начался. По его словам, отчасти эта повестка навязана проамериканской оппозицией, которая считает, что обсуждать надо не текущие проблемы, а предстоящий уход Путина как условие изменения российской политики. В то же время отставка правительства — это оценка его работы. «Если бы был экономический рост, то правительство не ушло бы в отставку, стратегически это сейчас не нужно», — говорит он.

Внешней необходимости принимать отставку именно сейчас, задолго до 2024 года, не было, говорит политолог Михаил Виноградов. Разве что назначить нового премьер-министра легче сейчас, чем после анонсированного президентом в послании расширения полномочий Госдумы. «Возможно, [отставка правительства была нужна] для нагнетания интриги вокруг ускорения сроков транзита – но все к этому будут относиться с осторожностью», – полагает он.

Отставка правительства ускоряет темп процесса транзита власти, считает политконсультант Валентин Бианки. «Необходимость не просто заявить о грядущих изменениях, но и уже сейчас принять отставку правительства означает, что у президента были основания сыграть на опережение, форсировать трансформацию системы власти, – говорит эксперт. – С одной стороны, может быть, опередить необходимо было нечто происходящее вне страны – не дожидаться президентских выборов в США, например. Но более вероятно, что причиной было нарастающее нервное напряжение внутри российских элит: президенту нужно было показать им, что он полностью контролирует ситуацию, что все в его руках».

После сообщения о назначении Михаила Мишустина вопрос остался один: явлен ли нам в фигуре нового главы правительства будущий преемник Путина. Алексей Мухин так не считает: «Следующий премьер-министр будет гарантом перехода власти, гласного трансфера. Но никак не преемником». Не советует искать преемника в главе правительства и Сергей Марков; по его мнению, это уравнение с высокой долей вероятности сложится в 2022–2023 годах, а на первых порах это может быть и временная фигура: «Мы помним, что Ельцин выбрал Степашина, когда он уже, в принципе, решил, что Путин будет его наследником».

Валентин Бианки напоминает, что в конце второго срока Путина, во время «гонки двух преемников» – Сергея Иванова и Дмитрия Медведева, все тоже ждали, кого из них двоих назначат премьер-министром, однако неожиданно эту должность занял Виктор Зубков. «Кто бы ни оказался на этой должности, ряд элитных групп объединится вокруг него и будет подталкивать к президентству – и Владимир Путин однозначно станет наблюдать, как именно новый премьер будет справляться с соблазном», – полагает политолог.

Что касается конституционных изменений, то парламентской республики никто от них не ждет. «С точки зрения классификации разных политических режимов, этот набор изменений не имеет никакого смысла, – говорит Георгий Сатаров. – Он имеет смысл только с точки зрения создания временного набора институтов, которые, с точки зрения президента, обеспечивают стабильность транзита. Ведь этими поправками не только что-то создается, но и что-то уничтожается. Например, автономность муниципальной власти, предусмотренная Конституцией. Причина понятна: независимая оппозиция ринулась завоевывать муниципальную власть, значит, нужно уничтожить ее автономность, там все логично.

«Те, кто заявил об этом (переход к парламентской республике. — Прим. ред.), поторопились и невнимательно слушали президента, – подчеркивает Мухин. – Он сказал, что основное тело Конституции меняться не будет. Будут некоторые поправки. Если в результате обсуждения экспертным сообществом, на площадках Госдумы, Совета Федерации, пакет изменений будет затрагивать основное тело Конституции, тогда понадобится референдум, нет — так нет. Все зависит от нас с вами».

«Логика событий достаточно простая, – говорит Марков. – Россия сейчас сверхпрезидентская республика, президент, по сути дела, диктатор, в хорошем, древнеримском смысле этого слова. Он получил чрезвычайные полномочия из-за чрезвычайной ситуации конца 1990-х, когда Россия оказалась на грани исчезновения. Путин вытащил ее из этой ситуации, исходя из логики «дайте нам 20 спокойных лет, и вы не узнаете Россию». Пора переходить к регулярному правительству, что означает переход от сверхпрезидентской республики к просто президентской. Власть уходит понемногу в Госдуму, в Совет Федерации, в Госсовет».

Чуть ли не главным поводом для мемов в сети по итогам насыщенного дня стала карьерная турбулентность, в которую угодил Дмитрий Медведев. Пользователи, в частности, баловались с драматичным эпизодом из фильма «Бумер», где герой тащит раненого друга на себе с надрывным зовом «Димон!». По мнению Георгия Сатарова, будущее назначение Медведева в Совбез опять же следует рассматривать в контексте недалекого 2024 года. «Проект транзита разрабатывался не силовой группировкой, это ясно и ежу, – считает политолог. – В этом случае надо страховаться и исключить драку между силовиками и несиловиками в окружении Путина. Поэтому нужен доверенный смотрящий за силовиками. Вот он и поставлен».

Николай Кудин, Мария Карпенко, "Фонтанка.ру"

Читайте на «Фонтанке» также большое интервью политолога Глеба Павловского, посвященное громким политическим событиям 15 января.