Обрежь меня нежно (фото)

«Красивый Петербург» соберет в Петербурге адреса с «остолбленными» деревьями и бульварами. «Остолбление» - именно так называют в нормативах обрезку, после которой от дерева остается только черный ствол — памятник самому себе.

Ситуация, когда скверы и бульвары превращаются в ряды черных «столбов», напоминающие кладбище, не должна считаться нормальной, говорят активисты. Клич кинут через соцсети; горожан призывают не оставаться в стороне и сообщать о каждом таком случае. Этот шаг станет первым в наступлении на сложившийся в последние лет двадцать бюрократический порядок, приводящий к массовой гибели деревьев в городе, уверен Красимир Врански, координатор «Красивого Петербурга». Речь идет о так называемой омолаживающей обрезке.

Садовники различают три типа обрезки — санитарное удаление сухих ветвей, грозящих падением, формировочную обрезку, создающую кроны — как в регулярных парках типа Екатерининского в Пушкине, и собственно омолаживающую. Процедуру проводят на основании федерального документа — приказа Госстроя России от 15.12.1999 № 153.

Пускай работает железная пила

Документ подробно описывает, как и зачем это нужно делать. «Омолаживающая обрезка – это глубокая обрезка ветвей до их базальной части, стимулирующая образование молодых побегов, создающих новую крону, – гласит приказ. – Ее следует проводить у таких деревьев и кустарников, которые с возрастом, несмотря на хороший уход, теряют декоративные качества, перестают давать ежегодный прирост, образуют суховершинность. Омолаживание деревьев следует проводить постепенно – в течение 2-3 лет, начиная с вершины и крупных скелетных ветвей, и только у видов, обладающих хорошей побегопроизводительной способностью (липа, тополь, ива и др., из хвойных – ель колючая). Обрезку ветвей следует проводить, укорачивая их на 1/2-3/4 длины. В случае образования большого числа молодых побегов из спящих почек необходимо произвести прореживание, убрав часть из них. <...> Омолаживание рекомендуется проводить в два приема: часть ветвей срезают в первый год, остальные – во второй. Обрезку производят ранней весной до начала сокодвижения».

Пугающего слова «остолбление», заметим, в приказе нет, как и собственно самого процесса: ветки нужно обрезать не полностью, а лишь частично, и не разом, а за несколько лет, давая кроне разрастись. Приказ действует на всей территории России. Именно на нем основан и петербургский «Технологический регламент производства работ по содержанию территорий зеленых насаждений и ремонту расположенных на них объектов зеленых насаждений на 2018 год». Это уже региональная норма комитета по благоустройству. Но именно тут и появляется то самое «остолбление», которого нет и не было в действующем федеральном приказе.

«Омолаживающей обрезке необходимо подвергать взрослые и старовозрастные растения тополя с целью предотвращения плодоношения (пыления) деревьев. Кроме того, для тополей различных видов, а также прочих пород, обладающих хорошей побегопроизводительной способностью, может быть рекомендована глубокая обрезка («остолбление»), – предписывает регламент. – Подобной обрезке могут подвергаться деревья старше 30 лет с диаметром ствола до 60 см. <...> Обрезка может производиться «на столб» или с сохранением части скелетных ветвей и ветвей второго порядка».

«Этот регламент на самом деле тоже не выполняется, потому что у нас обрезают сразу все, а не в течение двух-трех лет. Как правило, приехали, обкорнали и все, – рассказывает Врански. – Пять лет назад во внутридворовом сквере на улице Ольги Берггольц обрезали широкие кроны тополей под видом омолаживающей обрезки. И деревья так и не восстановились до прежних размеров. В этом году на стволы нанесли метки, и началась вырубка. Там более 90 деревьев».

«Сбрито все, разве что шкуркой не прошлись»

Эксперты говорят, что прием «остолбления» пришел в российское садовое хозяйство из США, где обрезку называют tree topping. Там эту технологию пробовали использовать в тех районах, которые страдают от ураганов и торнадо. Однако в Америке от глубокой обрезки давно отказались, признав не только ее неэффективность, но и прямой вред для растения. Интернет полон англоязычных текстов о Tree Topping Myths («мифах об обрезке деревьев»). Обрубленное со всех сторон растение теряет от 50 до 100% массы листьев, которые его в прямом смысле кормят, осуществляя фотосинтез. Дерево слабеет от голода, сохнет и падает. Причем даже в теплой Америке, где вегетация (рост листьев и побегов) происходит на большей части территории страны круглый год. В России же, а особенно в Петербурге, с его полугодовой зимой, «голод» обрезанного дерева многократно усиливается.

«Нельзя в один год срезать все побеги с почками, – говорит биолог Анна Дудникова. – Я недавно шла по 6-й Советской: там сбрито все, только что шкуркой не прошлись, ни одной почки листовой. В Союзе не делали так — не срезали все побеги, которые могут дать листья. А у нас до середины июня деревья взрослые стоят без листьев вообще. В Смольном саду тоже такие деревья стоят. Причем там даже лиственницы так обрезают — и пилят при этом живые нижние ветви, а не сухие верхние. Просто потому, что «некрасиво висят». По всему Центральному району такое, по Петроградской стороне, в Московском районе. Или Фурштатская улица — там был тенистый бульвар, липы до шестого этажа. Но потом начали говорить, что надо раскрыть фасады исторических заданий. Теперь тоненькие липки до высоты фонарей и обструганные советские липы, которые регулярно бреют. Кто там живет – мы задыхаемся просто. Не должны дизайн и архитектура быть во главе угла. Регулярные сады с кронированными деревьями сажались в городе тогда, когда на Фонтанке еще леса шумели... А сейчас, когда людям просто нечем дышать в каменном мешке, разве нам до этого?»

«Оставляя умирать»

Среди других «остолбленных» адресов, которые называют активисты, — сквер на площади Мужества, 2-й Муринский проспект, где деревья «остолбили» зимой 2017 года, сквер между домами 23, к. 7, и 27, к. 6, по улице Лени Голикова. Те же черные стволы этой весной можно увидеть на Светлановском проспекте и в Удельном парке, на Тихорецком проспекте, во дворах на Софийской улице. Пострадали Клинский проспект, Воронцовский сквер в Дачном, Стоит отметить, что обрезают далеко не только старые тополя.

Летом прошлого года с открытым обращением к губернатору выступили и жители Васильевского острова, заявившие, что варварская обрезка уничтожает облик Большого проспекта. «Мы считаем, что идёт планомерное и целенаправленное уничтожение одного из старейших и красивейших районов города, – говорилось в обращении. – Деревья рубят открыто и тайно — в дневное и ночное время: либо полностью сносят их, часто выкорчёвывая с корневой системой, либо производят так называемое столбление, оставляя стволовую часть без ветвей, обрекая растение на постепенную гибель. Этот вид уничтожения деревьев можно наблюдать на 15-й линии возле здания подворья Оптиной пустыни, близ набережной Лейтенанта Шмидта».

«Термин «остолбление» сам по себе ужасен, – соглашается Виктор Смертин, доцент кафедры ландшафтной архитектуры Лесотехнического университета. – Проблемы тополей возникают во всех городах, начиная с послевоенных времен, когда их высадили. Мы сейчас закупаем новые тополя в Польше, питомников уже своих практически нет. Но вопрос в том, что степень обрезки отдается на откуп каждому специалисту, который этим занимается. Обрезка одного дерева обходится городу в 10 тысяч рублей. И в какой-то степени, могу сказать, что экономят... придавая такие ужасные формы, да. Что касается Фурштатской, я еще застал там советские формованные липы. Потом их запустили, они разрослись, часть жителей стали возмущаться, что деревья закрывают свет в окнах...»

С другой стороны, говорит Смертин, он как эксперт нередко попадает в двойственную ситуацию, когда речь идет об обрезке или сносе дерева. «На Петроградской есть тополя, которые трижды уже обрезаны. Я говорю «удаляйте», потому что все сгнило внутри, опасно, давно пора срубить. Но не дает население, оставьте нам тополя, говорят, не дадим. Недавно было так: в Кронштадте тополь с разросшимися ветвями, еще молодой — упали ветви на машину, раздавили джип, – рассказывает ученый. – Сразу вопрос – а почему вовремя не обрезали. Я был экспертом на суде, судились очень долго. И владельца, и комитет по благоустройству я тоже могу понять».

«Почему так у нас происходит? – вопрошает Екатерина Колесова из движения «Зеленый щит». – А представьте, что стоит прекрасное дерево – не на проводах, не под проводами, пять метров от стены, пять метров от поребрика, и даже оно не тополь, и не наклонилось. И ни одна сволочь не написала на него жалобу, что оно ей в окно мешает смотреть. Таких деревьев в городе единицы. Вот стоит такое дерево, и никак нельзя его снести. Спилить его невозможно, и бить его электрошокером, как бизнесмена, требуя откат, бесполезно. Оно так и будет стоять еще 50 лет. Но можно его «топпинговать» с целью «восстановления его декоративности». Оно умрет через два года, после чего можно сказать — ой, дерево что-то после обрезки засохло, и объявлять новый конкурс. Затем покупаются иностранные саженцы, но сажают их с нарушением технологии. На следующий год эти саженцы снова засыхают, чисто случайно, конечно. И так этот метр квадратный, на котором дерево стояло бы пятьдесят лет, превращается в пожизненную «кормушку».

Напомним, в начале апреля стало известно, что вскоре в Центральном районе может исчезнуть еще одно место, где жители исторического центра могли подышать воздухом. Это небольшой скверик между домами 5 и 9 в Кузнечном переулке, ранее включенный в состав зеленых насаждений общего пользования (ЗНОП). Неблагоустроенный садик вывели из списка ЗНОП в конце 2017 года «по желанию инвестора», заявил в Смольном на Совете по инвестициям глава КГА Владимир Григорьев. Теперь здесь планируют новый корпус музея Достоевского. Как и где инвесторы подыщут для местных жителей новую зеленую зону взамен застраиваемой, представители фонда «Петербург Достоевского» на недавней пресс-конференции рассказать затруднились.

Елена Зеликова, «Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру