Золотые парашютисты просто хотели взять свое

Генерал Быков отдан под суд не за выплату сверхпремий избранным, а за выжженную землю, которую оставил после себя. Наследнику ГУ МВД СЗФО остался ноль на счете.

В Петербурге начался процесс по делу «золотых парашютов», которыми начальник ГУ МВД СЗФО Виталий Быков премировал избранных подчиненных. Генерала и еще четырех человек обвиняют в растрате 19 млн рублей и покушении на мошенническое хищение 21 квартиры. Генерал был суров и уверял в законопослушании, а полковник Монастыршин заигрывал с судьей: «Я рыжий, мне можно».

В зал Дзержинского суда их ввели по ранжиру – генерал Виталий Быков, его зам полковник полиции Александр Монастыршин, главный тыловик полковник внутренней службы Иван Лозюк. Таким порядком входили и в клетку. Финансист Светлана Шатова и кадровик Ирина Бурханова пришли самостоятельно. Судят их по событиям последних дней Северо-Западного ГУ МВД.

За скромным столом ютились восемь адвокатов. Двое представляют Виталия Быкова. Он захотел третьего. Заявил защитником своего сына Александра, имеющего подходящие для процесса юридическое и экономическое образование. Прокурор Артем Лытаев возразил: «Так как обвинение полагает, что присвоение было совершено в интересах близких родственников, то мы их собираемся допросить в качестве свидетелей. Прошу Александра Быкова из зала удалить».

Что и было сделано.

Защита Монастыршина предоставила внушительный эпикриз, с которым в СИЗО, по ее уверению, делать нечего.

– Как вы себя чувствуете, Александр Григорьевич? – с любезностью и уважением, которым она никогда не изменяет, поинтересовалась судья Анжелика Морозова.
– Плохо. Давление 180 на 110, – потирая грудь, бодро ответил Монастыршин.
– Вам скорую вызвать?
– Пока не надо, держусь.
– Вы не возражаете против оглашения справки о ваших заболеваниях?
– Насколько знаю, СПИДа у меня нет. Не возражаю.
– Спасибо. СПИДа действительно нет.

Дело состоит из двух эпизодов, уложенных в майскую неделю 2014 года после указа президента о расформировании ГУ МВД СЗФО. Личный состав и казна должны были перейти к петербургскому главку. На балансе оставались деньги и квартиры.

Работа по иссушению счета началась в день президентского указа – 5 мая. Как следует из обвинительной речи, Быков сохранял функции по распоряжению бюджетными средствами на лицевом счете ведомства вплоть до 15 мая, когда была создана ликвидационная комиссия, и этим периодом генерал воспользовался. Якобы именно он составил список из 32 сотрудников (руководители подразделений и приближенные, включая и нынешних товарищей по несчастью) и с Шатовой рассчитал остаток на лицевом счете – 19,1 млн рублей. Нехитрая арифметика привела к следующему результату: 13,5 млн распределить между 18 полицейскими (по 750 тысяч), 5,6 млн – между 14 сотрудниками (по 400 тысяч). Были изготовлены три приказа о премировании за выполнение особо сложных и важных заданий ровно на сумму остатка и, как полагает обвинение, зарегистрированы задним числом, до даты упразднения ГУ МВД.

«Лозюк уведомил сотрудников о предстоящем премировании и потребовал передать ему по 100 тысяч рублей за внесение в приказы для последующей передачи Быкову», – уточнил прокурор.

15 мая трое полицейских сняли деньги с карточек и передали, по версии обвинения, Лозюку, а тот — Быкову.

Петербургское ГУ МВД получило лицевой счет с копейками. Приказы о премировании были отменены лишь в октябре 2014 года, и Следственный комитет так активно взялся за поиск денег, что арестовал даже детский карточный счет фигурантки, куда перечисляются пособия по уходу за ребенком до полутора лет и которые можно тратить только безналичным способом на памперсы, молочные смеси и распашонки. Арестованы также счета премированных. Злые языки, правда, поговаривают, что некоторые из них уже разморожены и фамилии их владельцев удивительным образом совпадают с теми, что представлены в списке свидетелей обвинения.

Эпизод с недвижимостью вменен Быкову, Монастыршину и Лозюку. В 2006 году ГУ МВД СЗФО заключило соглашение со строительной компанией о передаче ему 21 квартиры в Невском районе взамен отданного под застройку участка. Ко дню расформирования жилье так и не перевели на баланс ведомства, и после работы ликвидационной комиссии оно должно было отойти ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти. Но генерал и его замы, как считает обвинение, решили и этим имуществом не делиться с ведомством Сергея Умнова. Они якобы потребовали квартиры у стройкомпании, не уведомив ее о расформировании. Процедура передачи недвижимости общей стоимостью 101 млн рублей началась, но не завершилась.

Вину никто не признал. Шатова и Бурханова ограничились двумя словами. Лозюк говорил немногим дольше. Виталий Быков сохранял генеральскую суровость:

– Это полный абсурд. Следствие противоречит само себе. То я имел право подписывать документы, то не имел. Вину не признаю, так как действовал в пределах полномочий и ничего не нарушал. Указом президента я был освобожден от должности начальника ГУ МВД СЗФО 27 мая.

Александру Монастыршину снова пришлось разряжать атмосферу:

– Я, воспитанный в Советском Союзе, к сказкам восприимчив. Но эту мне сложно принять. Следователь Мухачев мне сказал, что это дело обязательно закинет в суд. Вот и закинул…
– Может, вы пожелаете сейчас дать показания?
– Нет, попозже. Но я бы хотел иметь право на реплики в ходе судебного следствия. Я рыжий, мне можно.
– Понятно, Александр Григорьевич, – отозвалась судья. – Вы просто хотите со мной поговорить. Поговорим.

Их следующая встреча состоится 6 сентября.

Александр Ермаков,
«Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру