«Синий» Минск, или революция, которую не заметили

Победивший на выборах в Белоруссии Александр Лукашенко с удовлетворением констатировал, что революция в стране провалилась. Однако это не так. Наш корреспондент находился в эти дни в Минске и своими глазами видел, как делаются «цветные революции» на постсоветском пространстве.

Белорусский «майдан» затевался в атмосфере обреченности и уныния. Все, словно сговорившись, предрекали ему поражение: одни со злорадством, другие с горечью. Поэтому никто не удивился, когда «пожизненный» президент Беларуси Александр Лукашенко, получивший на выборах более 82 процентов голосов, с удовлетворением констатировал, что революция в Белоруссии провалилась.

И все же она состоялась: ведь даже неудачная революция – все равно революция. И даже «майданчик» (как уничижительно окрестили выступление белорусской оппозиции на Октябрьской площади Минска) – все равно «Майдан» в такой тихой и совершенно аполитичной стране, как республика Беларусь. А раз революция состоялась - значит, она победила.

Наш корреспондент – свидетель этого процесса. Он находился в эти дни в Минске и своими глазами видел, как делаются «цветные революции» на постсоветском пространстве.

Крестный ход оппозиции

Метель мела по всему Минску, по всем его пределам. В гостиничном холле дверь впускала облепленных снегом и простуженных наблюдателей ОБСЕ. Хотелось в номер, к чашке горячего чая и книге. На улицу, где через несколько минут должна была начаться заранее провальная белорусская революция – честно говоря, не хотелось.

В восемь вечера по местному времени на мой мобильный телефон поступил звонок: подъезжайте. Мне сообщили адрес, по которому собирались активисты штаба одного из оппозиционных кандидатов в белорусские президенты Александра Козулина, прежде чем выдвигаться на площадь. Откуда на митинг выдвигался другой оппозиционный кандидат Александр Милинкевич, держалось в тайне. Еще днем по белорусскому «революционному подполью» разнесся слух, что Милинкевича собираются арестовать лукашенковские спецслужбы, после чего кандидат от «структурированной оппозиции» тихо исчез, чтобы появиться уже на площади под аккомпанемент выкриков «Милинкевич – новый президент!»

Накануне я подружился с одним из минских таксистов, который показался мне более заслуживающим доверия, чем все прочие: он не прятал глаза при упоминании Лукашенко и охотно согласился на предложение арендовать его машину на вечер 19 марта. Я признался таксисту, что журналист и хочу наблюдать за митингом на Октябрьской площади, а он, помедлив секунду, ответил, что согласен рискнуть, и не только ради денег, а во славу белорусской оппозиционной партии «Громада», в которой, как оказалось, он состоит.

У подъезда дома, к которому мы подъехали, переминались с ноги на ногу несколько крепких парней с воздушными шариками. Неизвестно откуда из темноты возник старичок и спросил парней вежливым голосом: «Скажите, пожалуйста, это здесь будет революция?» Парни хмуро кивнули и выдали старику шарик, после чего он, весь светясь от счастья, затесался в их дружные ряды. Я спросил у Нины Шидловской, пресс-секретаря Козулина, кто эти мужественные люди с шариками. Нина, симпатичная тоненькая девушка, которую сам кандидат в президенты в шутку именовал «нашей белорусской Тимошенко», ответила, что это охрана Козулина – «на всяку крайну меру».

Александр Козулин появился на улице в сопровождении своей семьи, в том числе и четырехлетнего внука, который цепко держался за материнскую руку. Выпрямившись на крыльце под магневые вспышки одинокого фотокора, кандидат в президенты произнес небольшую напутственную речь, которая должна была внушить всем присутствующим оптимизм и решительность:

- Если начнется бойня, уходите от бойни, если хватают – не сопротивляйтесь, - посоветовал Козулин. - Если завезут в спецраспределители, то больше чем два дня не продержат, всех выпустят. Если начнется «мочилово» на Октябрьской площади, в этом «мочилове» не участвовать, просто уходим и передислоцируемся. Пусть по парку за нами побегают, когда там снег. Они все будут в тяжелом снаряжении. У них будут щиты, дубинки и полная амуниция. Поэтому ведем себя нормально, спокойно, уверенно. Мы идем на площадь с мирными действиями: шарики, цветы, улыбки, конфеты. Мы не собираемся вступать с ними ни в какое противоборство. Мы просто демонстрируем, что выборы сфальсифицированы...

К Октябрьской площади активисты во главе с Козулиным двинулись пешком. Небольшую остановку сделали только у молчаливой, закрытой на все засовы церкви – здесь к процессии неожиданно присоединились несколько священников. Под вертикально падающей вьюгой революционеры, сняв шапки, отслужили короткий молебен. После этого Козулин нацепил на себя громадную бумажную икону, то же самое сделали еще несколько человек. И иконы, и вьюга, и насупленные священники с хоругвями – все наталкивало на мысль, что «это уже было», кажется, 9 января, тоже в воскресенье... Я спросил у стоящего рядом со мной Олеся Пашкевича, председателя Союза белорусский писателей: а что, разве церковь в Минске поддерживает оппозицию? Пашкевич помотал поседевшей от снега головой: нет, это не официальная, а автокефальная белорусская церковь – «такая же оппозиция, как все мы».

Было дьявольски холодно, я сел в такси и поехал на площадь в объезд. При выезде из переулка мне сверкнул фарами в лицо милицейский «уазик», который, по всей вероятности, следил за передвижением группы козулинских революционеров. Я слегка напрягся, но «уазик», задумчиво притормозив, последовал за Козулиным как за более важной птицей, оставив меня в покое.

Большинство подъездов к Октябрьской площади действительно были блокированы милицией, хотя ни водометов, ни БТР, будто бы обещанных властью, нигде не было видно. Впрочем, чем черт не шутит, - подумал я, - а вдруг антиреволюционная техника спрятана где-нибудь во дворах? Мы проехали мимо длинной колонны автозаков – я насчитал не меньше десятка громоздких фургонов с зарешеченными окнами и так называемых «воронков, рядом с которыми курили, о чем-то переговариваясь, белорусские ОМОНовцы. Проспект Незалежности, примыкающий к Октябрьской площади, был пока свободен, мы проехали по нему и припарковались под аркой дома с видом на Дворец профсоюзов, на ступеньках которого уже начинался митинг. Даже в машине было слышно, как площадь тысячами голосов скандировала: «Жыве Беларусь!»

Операция «Вихрь-Антимайдан»

Весь день накануне митинга оппозиции Минск жил слухами – один страшнее другого. В штабах Милинкевича и Козулина то и дело раздавались телефонные звонки об очередных арестах активистов. В Интернете на сайте «Белорусский партизан» вот уже несколько дней висел сценарий разгона белорусского «майдана», якобы распространенный доброжелателем из республиканских спецслужб. Согласно этому сценарию, против бунтующей толпы собирались применять водометы, БТР-ы, газовые гранаты и ружья, а также кинологов с собаками. Кроме этого, за несколько часов до митинга оператор сотовой белорусской связи Welkome сбросил на телефоны своим пользователям странное сообщение, в котором советовал минчанам не выходить на Октябрьскую площадь, так как там будет кровопролитие.

Однако ни один из этих зловещих слухов не оправдался. Толпа напрасно кричала: «Лукашенко – сволочь!» в надежде, что будет услышана хотя бы милицией, патрулирующей площадь. Молчали милицейские пикеты, дремали будто бы замаскированные во дворах бронетранспортеры, не лаяли умные овчарки. Молчал пустой Дворец республики, которому митингующие адресовали свои проклятия. «Молчание – знак согласия», – вероятно, решила толпа и продолжала хаять Лукашенко и петь осанну Милинкевичу и Козулину. Метель перекрывала самые отчаянные голоса, и сквозь ее завывания едва доносились всхлипы оппозиции: «Мы – не быдло!» Погода в этот вечер явно была на стороне Лукашенко, кое-кто даже обозвал пургу – операцией «Вихрь-Антимайдан».

От холода и хлещущего в лицо снега количество людей на Октябрьской площади непрестанно колебалось. Когда корреспондент «ТС» вместе со штабом Козулина прибыл на митинг, там точно находилось не меньше 10 тысяч человек. Потом люди стали расходиться в поисках кафе и ресторанов, в которых можно было бы согреться, но все общепитовские заведения в округе по странному совпадению не работали. Многие уезжали домой, другие прятались в подъезды и квартиры знакомых, живших поблизости. Мне в некотором отношении повезло: с помощью минского таксиста я нашел в округе работающий ресторан, в котором лихо веселились внимательные люди в штатском. Бармен продал мне чашку горячего чая за 10 тысяч белорусских рублей (это очень дорого) и, подавая ее, зачем-то прошептал: «Жыве Беларусь»...

К часу ночи на Октябрьской площади остались только брошенные синие ленты (символ белорусской революции) и втоптанные в снег антиправительственные листовки. Сам митинг после полуночи переместился на Площадь победы, откуда «синие» мирно разошлись по домам. Впрочем, до дома добрались не все – как мне на следующий день сообщили в штабе Объединенной гражданской партии «Громада», за ночь в Минске арестовали еще около 10 активистов.

«Жаль, что вы уезжаете», - сказал мне на прощание один из минских революционеров по имени Николай. «Пропустите самое интересное».

Пожалуй, Николай был прав. За пару часов до моего отъезда на Октябрьской площади вырос небольшой палаточный городок. А еще спустя некоторое время этот городок навестили послы стран Евросоюза в Белоруссии. Говорят, они тоже кричали: «Жыве Беларусь!»

Валерий Береснев,
Фонтанка.ру
Подробный материал о выборах в Белоруссии читайте в номере газеты «Ваш Тайный Советник», который выйдет 27 марта.