В Русском музее угощают пивом

В Строгановском дворце Русского музея открылась выставка «Композиции с пивом». Что общего у пива с изящными искусствами? Простонародный пенистый напиток легко представить себе на стадионах или рок-концертах среди разгоряченных толп футбольных фанатов и поклонников современной музыки. И совсем непросто — в художественном музее.

Вчера в Строгановском дворце Русского музея открылась выставка «Композиции с пивом». Что общего у пива с изящными искусствами? Простонародный пенистый напиток легко представить себе на стадионах или рок-концертах среди разгоряченных толп футбольных фанатов и поклонников современной музыки. И совсем непросто — в художественном музее, среди позолоты и лепнины, наборного паркета и зеркал, мрамора и бронзы… Возможно, посетителей, пьющих пиво из горла, и попросят удалиться из музея, но никто не помешает им любоваться картинами с изображением этого напитка.

Создание выставок в Русском музее в последние годы напоминает увлекательную компьютерную игру. Набрал в поисковой системе ключевое слово, и она выдала тебе произведения искусства из постоянной экспозиции и запасников на заданную тему. Красный цвет в русском искусстве? Легко! Тема дороги в русском искусстве? Сколько угодно! Лошади? Да пожалуйста! Прошлым летом публика, пришедшая в музей, могла «охладиться» на выставке «Вода в русском искусстве». Теперь вот пришел черед пива. Правда, в сравнении с водной выставкой, пивная значительно скромнее: в постоянной экспозиции и фондах музея удалось найти лишь 60 произведений живописи, графики и декоративно-прикладного искусства. И то пришлось дополнять тему картинами про уборку урожая, молотьбу и колосящиеся поля.

От ендовы до банки

Инсталляция, воссоздающая интерьер крестьянской избы, знакомит с посудой, из которой наши предки пили. Посмотрев на ковши, братины и ендовы из меди и латуни, украшенные гравировкой и резьбой, с грустью подумаешь, как упростился наш быт. Да и само распитие пива напоминало ритуал, чуть ли не священнодействие. И первые картины, в которых художники запечатлели сцены с пивом (середина XVIII столетия), походят на вакханалии—поклонение античному богу Вакху. «Сельский праздник» Ивана Тонкова (1790), запечатлевший пляшущих крестьян, чем-то похож на картины знаменитого голландца Питера Брейгеля. А вот в «Крестьянской пирушке» Алексея Вишнякова (1760-1770) царит совсем иное настроение. Пиршество нескольких принаряженных крестьян, собравшихся за столом в темной избе, скорее напоминает какой-то обряд.

«Миша, сходи за пивом!»

На рубеже XIX-XX веков жанровые картины на социальные темы, столь милые сердцу передвижников, уступили место более изысканным и философским натюрмортам. Бурная жизнь людей с их желаниями, страстями и пороками остается за кадром, а в кадре —тихая жизнь вещей.

В «Пивном натюрморте» (1904) крупнейший мастер русского авангарда Михаил Ларионов (1904) не столько пиво прославляет, сколько играет формами и сочетаниями цветов. Стол, кстати, небогат — два стакана с золотистым напитком, тарелка с желтеющим сыром, синяя скатерть… Хотя и далеко еще до послереволюционной аскетичной простоты нравов, отраженных одним из первых Кузьмой Петровым-Водкиным в его знаменитом натюрморте с селедкой на газете.

Жаль, что устроители выставки решили пойти по пути наименьшего сопротивления и ограничиться только собственными закромами, не обращаясь к коллегам из других музеев. Потому нет здесь знаменитых «пивных» абстрактных полотен Ольги Розановой и Давида Штеренберга. Есть, правда, пара «пивных» натюрмортов Александра Куприна, входившего в знаменитую группу «Бубновый валет», но нет картин на эту животрепещущую тему его друга и соратника Петра Кончаловского (как бы хорошо вписалась в выставку жанровая картина 1926 года «Миша, пойди за пивом!»—великолепная по живописи и какая-то булгаковская по духу).

В двадцатые годы пиво усиленно пропагандируют. «Трехгорное пиво выгонит вон ханжу и самогон!» — грохочет Владимир Маяковский, а рекламный плакат трехгорного пива, который красуется на выставке, сделан не кем-нибудь, а знаменитым художником-конструктивистом Александром Родченко.

В пятидесятые-шестидесятые годы неказистые ларьки с длинными очередями жаждущих пива становятся непременной частью рабочих окраин.

Центр выставки—знаменитая картина Мити Шагина «У ларька» (1988). Бедный убогий быт, грубые, некрасивые лица, немодная одежда, жизнь, укладывающаяся в схему «хрущоба-завод-пивной ларек». Но и в этой беспросветной жизни есть своя красота. И потому над мужиками, покорно стоящими на грязном затоптанном снегу в очереди к пивному ларьку,— ангел, летящий в розовеющем предвечернем небе. А продавщица, сидящая в этом ларьке, похожа на прекрасную даму, запертую в своем замке.

Многие немолодые посетители подолгу стояли возле огромной картины Ивана Николаева «Пивной бар» (1970), вспоминая каждый — свое. Один мой коллега даже вспомнил, как редакция некогда популярной молодежной газеты, в которой он работал много лет, отмечала в этом баре свой юбилей. Пейзаж, который виден из огромного панорамного окна бара, узнаваем, хотя и несколько смазан, сдвинут, словно собор и дома мы видим глазами опьяневшего человека. Это канал Грибоедова, в двух шагах от Невского проспекта. Бар — огромный, напоминающий вокзал, с модными в конце 60-х пластиковыми столиками на тонких высоких ножках и цветными цилиндрическими абажурами. Это вам не ларек и не убогая забегаловка. Сюда захаживали и идущие с работы инженеры, и богема — художники, поэты, писатели, и даже мажоры —фарцовщики, торговавшие фирменной одеждой на «галере» Гостинки. Художник создает ощущение опьянения и легкого головокружения. Бар словно плывет, взгляд выхватывает лица, то живые и выразительные, а то стертые и похожие на маски с пустыми глазницами...

Григорий Голдовский, ведущий научный сотрудник Русского музея, настойчиво призывает посетителей ни в коем случае не расценивать эту выставку как пропаганду или рекламу пива: «Нас интересовала эта тема как часть культуры повседневности, которую необходимо изучать». Что ж, культура так культура.

В последнее время директора крупнейших петербургских музеев говорят о необходимости агрессивной музейной политики, настойчивой пропаганде искусства. Потому что иным способом высокое искусство никак не сможет выиграть у массовой культуры — вульгарной, напористой, агрессивной, шумной. И в этой борьбе, мол, все средства хороши: что возить гигантские копии эрмитажных шедевров на грузовиках по городу, что развешивать копии на фасадах домов, что устраивать выставки на провокационные, намеренно «низкие» темы, но воплощенные в произведениях настоящего искусства. В самом деле, какая разница, «Пиво в искусстве», или даже «Водка в искусстве», лишь бы картины были хорошие.

Зинаида Арсеньева, «Фонтанка. ру»