На 81-м году жизни умерла Наталья Леонидовна Трауберг. Много последних лет она тяжело, мучительно болела — и продолжала переводить, редактировать чужие переводы: она считала себя ответственной за русского Льюиса и Честертона и до последнего не отказывалась от связанных с ними работ.
Переводчица Льюиса и Честертона — первое, что всегда вспоминают, услышав ее имя, и это звучит совсем в ином смысле, чем, например, "Маршак — переводчик Бернса", а скорее как "распространительница" или "проповедница Льюиса и Честертона": "Честертон был для нас противоядием в 50-е и 60-е годы. Прежде всего, конечно, его апология радости противостояла неизжитому горю. Такое редкое в нашем веке соединение дома и свободы, центростремительного и центробежного, эсхатологической легкости и космической обстоятельности учило нас не кинуться ни "влево" (что было бы вполне естественным), ни "вправо", за пределы христианства".
Вот логика ее переводов: этот автор помогал лично мне, помогал моим друзьям — пусть поможет и другим, пишет "Коммерсантъ".
Те, кто ее не знал, могут услышать ее голос в недавно собранной книге ее воспоминаний "Сама жизнь". В этом голосе слышны и абсолютная уверенность в своем праве говорить лишь о том, что сам считаешь важным — без малейшей уступки общим мнениям или чужим темам, и полное отсутствие фарисейства — ни грана чувства "я хороший, а другие передо мной виноваты". Вот это сочетание аристократической независимости и христианского смирения и давало особый тон ее словам и мнениям, тому ее пониманию людей, какого никогда не бывает у фарисеев.
