ПоделитьсяНедели полторы назад в Петербурге пропала 16-летняя девушка. Ровно три дня спустя ее нашли живую и здоровую. Душевные травмы, как говорится, не в счёт. То, как это происходило, показывает: люди всё больше привыкают разбираться со своими проблемами собственными силами, потому что беспокоить правоохранительные органы бессмысленно. Сегодня выживает тот, кто способен быть эффективным в автономном режиме. Всё, что вы прочитаете ниже, не сюжет из кинобоевика. Это случилось в Петербурге две недели назад. В нашей истории не будет только фамилий участников - их называть неправильно, потому как происшедшее может по-разному отразиться на дальнейших судьбах этих людей.
Пропала девушка…
23 сентября, около 10 часов вечера, автослесарь Станислав возвращается с работы домой и застаёт плачущую жену. Пропала их единственная 16-летняя дочь Евгения. Женщина рассказывает, что Женя звонила в 18.30, сказала, что поест и приедет домой. В тот момент девушка должна была находиться на территории Петропавловской крепости. Она учится в частной школе со свободным графиком занятий и в свободное время подрабатывает в Петропавловке - продает в ларьке сувениры.
Станислав говорит, что отношения с дочерью у него и у матери совершенно нормальные и никогда раньше не было такого, чтобы девушка не пришла домой ночевать или чтобы не отзвонилась, если задерживается. Поэтому рассказ жены его серьёзно испугал.
Сотовый телефон Жени не отзывался. «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети», - говорил автоответчик...
Станислав поехал в Петропавловскую крепость. Естественно, там было уже закрыто, а охранники ничего путного сказать не могли. Станислав обежал музей по периметру и, не обнаружив ничего интересного, отправился в ближайший к «Горьковской» 43-й отдел милиции.
Дежурный оперативник внимательно выслушал, всё записал и, видимо, сделал для себя предсказуемый в такой ситуации милицейский вывод: ещё один «глухарь» вешать на родной отдел не по-товарищески. Станиславу посоветовали обратиться в отдел милиции по месту жительства.
Вернувшись домой и в очередной раз прослушав автоответчик на мобильнике дочери, Стас звонит в дежурную часть родного 32-го отдела милиции Невского РУВД и вновь сталкивается с нездоровой любезностью наших органов. Сотрудники приезжают к нему около трех часов ночи, записывают объяснения, принимают заявление о пропаже дочери, забирают фотографии, вежливо прощаются и уезжают. Пустых обещаний никто не даёт, но Стас теперь может спокойно искать девушку сам – все формальности соблюдены.
Более того, Стасу любезно перезвонили и дали координаты сотрудника, которому передали материал о похищении Жени. Назовём этого сотрудника Иваном Ивановичем.
24 сентября
Станислав направляется в офис оператора сотовой связи, где получает распечатку звонков мобильного телефона дочери и восстанавливает её СИМ-карту как утраченную. Весь день он обзванивает телефоны, которые видны на распечатке трубки девушки. Результат нулевой. Стас относит распечатку Ивану Ивановичу. Тот любезно берёт, обещает позвонить кому-нибудь из абонентов - видимо, на досуге. На уточняющие вопросы в дальнейшем он реагирует дипломатично: мол, конечно, всем звонил, но – вот чёрт! – никто не брал трубку.
Из распечатки видно, что примерно за 45 минут до звонка матери Женя созванивалась с неким Святославом. С ним же она созванивалась в 20.40 - почти через два часа после того, как позвонила домой в последний раз. Стас никогда не работал в милиции и не занимался частным сыском, но здравый смысл подсказал: нужно поговорить со Святославом.
Он звонит Святославу с восстановленной СИМ-карты, пытается выяснить, что случилось с дочерью. Святослав просит называть его Гоблином и утверждает, что ничего не знает. Разговор по телефону не складывается, но Стас узнаёт фамилию, имя и отчество собеседника. Ворованная база Центрального адресного бюро 2003 года актуализации продаётся везде. С её помощью Станислав устанавливает домашний адрес Гоблина и направляется туда.
Дома он застаёт только мать и бабушку, которые отправляют его обратно к «Горьковской» - оказывается, Святослав работает там в кафе.
Всё это время от дочери нет вообще никаких известий.
25 сентября
Стасу удаётся найти Святослава. Он с трудом выпытывает у Гоблина, что они с Женей действительно общались вечером 23-го. Святослав произносит много слов, но по сути не рассказывает ничего, что продвинуло бы Станислава в поисках дочери. Позже выяснится, что Гоблин прекрасно знал, с кем и куда ушла Женя, просто не хотел говорить об этом.
Станислав продолжает обзванивать телефонные номера, которые видны в распечатке Жениного телефона, снова едет к станции метро «Горьковская», долго разговаривает с подростками, которые собираются по вечерам у «Стерегущего». К этому времени он уже знает, что девушка периодически общалась с местной разномастной тусовкой (у «Стерегущего» можно встретить представителей самых разных неформальных молодёжных течений, но в основном там тусуются панки и никогда – скинхеды). Завязываются знакомства, которые пока не приносят никаких результатов.
Стас созванивается с Иваном Ивановичем из 32-го отдела милиции. Результат нулевой.
Вечером выходит публикация на «Фонтанка.Ру» с фотографиями Жени и просьбой отозваться всех, кто может помочь найти её (с такой просьбой Станислав обратился в нашу редакцию).
От безысходности Станислав вновь пытается дозвониться до Святослава, чтобы уточнить некоторые моменты, связанные с тусовкой у «Горьковской», но сотовый телефон Гоблина оказывается заблокированным.
С момента исчезновения девушки прошло двое суток.
26 сентября
Стас вновь едет домой к Гоблину и выясняет, что через несколько часов после разговора с ним Святослава избили и отобрали у него мобильник. Стас находит Святослава в больнице с черепно-мозговой травмой. Ничего внятного Гоблин вновь объяснить не может, тем более что в момент нападения он был сильно пьян.
Стас звонит Ивану Ивановичу из 32-го отдела милиции и описывает ситуацию. Иван Иванович внимательно выслушивает, видимо внутренне сопереживает.
Один из друзей Станислава обнаруживает в Интернете информацию: Женю видели в подземном переходе у «Горьковской» вчера днём.
Станислав снова едет к «Горьковской», общается с продавщицами расположенных там многочисленных торговых точек. Расспрашивает, показывает фотографии. Да, говорят, она. Девушка помогала собирать деньги парню, который играл на гитаре. В лексиконе Станислава появляется новое слово - «аскарь». Оказывается, это тот, кто аскает – бренчит на гитаре в переходах метро.
В переходе у «Горьковской» установлены камеры видеонаблюдения. Стас обращается в линейный отдел милиции на станции метро с просьбой посмотреть запись. Его отправляют в отдел милиции по месту жительства. Он так и делает – звонит Ивану Ивановичу. Тот логично интересуется: мол, как это вы собираетесь искать человека, которого увидите на плёнке? Мысль о том, что в поисках мог бы поучаствовать и он, Ивану Ивановичу, судя по всему, в голову не приходит. Стас настаивает, чем явно превышает грань отзывчивости милицейской системы: у милиционера выходной, поэтому ничего делать он не собирается.
Стас вновь обращается к группе молодёжи, которая собирается у памятника «Стерегущему». Теперь он уже знает, кого искать, – находятся первые очевидцы, которые знают аскаря.
Невысокого, коренастого парня с грубоватыми чертами лица называют Шреком. Он часто аскает в переходе у «Горьковской». Когда знакомые Жени узнают, что она с ним, проблема Станислава начинает вызывать сочувствие. Шрека в тусовке не любят и побаиваются.
Один панк даёт Станиславу номер домашнего телефона Шрека и просит:
- Только без насилия.
- Ты о ком? – спрашивает Стас.
- О Жене, естественно.
Станислав обещает, что насилия к дочери не будет, и дипломатично говорит: мол, он был бы рад, если бы рядом с Женей оказался нормальный парень. Панк усмехается:
- Это не про Шрека…
Станислав звонит домой Шреку, которого в миру зовут Сергеем, представляется и просит передать трубку дочери. Он убеждается, что Женя жива, и договаривается о встрече у станции метро «Академическая» в тот же день вечером.
На встречу Шрек приехал с Женей и с другом, который сбежал, как только увидел сотрудника милиции – удивительно, но дежурный линейного отдела станции метро «Академическая» не отправил Стаса и его приятеля в отдел милиции по месту жительства (или куда подальше), а согласился задержать Шрека и отправить его в 32-й отдел Невского РУВД, где было зарегистрировано заявление о пропаже девушки.
Вечером 26 сентября Женя оказывается дома. Её состояние – проблема родителей и психологов. Вряд ли стоит выносить эту сторону нашей истории на страницы газеты. Сухой остаток: девушка лишилась сотового телефона и, видимо, некоторой доли наивности.
Зато на следующий день за Женю и её родителей серьёзно взялась родная милиция. Сотрудники 32-го отдела Невского РУВД в буквальном смысле этого слова взяли в осаду их квартиру: потребовалось срочно заполнить огромное количество бумаг, взять множество объяснений. Рвение милиционеров было настолько сногсшибательным, что Станиславу пришлось вызвать для дочери психолога.
А в период с утра 24 сентября, когда Станислав обратился в милицию, до вечера 26-го, когда он нашёл дочь, 32-й отдел, по словам Станислава, не сделал для поисков девушки вообще ничего.
Несколько штрихов к портрету Шрека
Женя вернулась домой без сотового телефона - почти сразу после знакомства Сергей сказал ей, что хотел бы приобрести DVD-плеер, для чего предложил Жене сдать в ломбард её мобильник. Мол, мы вдвоём эти деньги быстро отработаем.
Вот почему 25 сентября их видели в переходе у «Горьковской» - Шрек аскал (это слово, напомним, означает «играть на гитаре в подземном переходе»), Женя помогала ему.
А когда он привёл Женю к себе домой, то почти сразу выключил её трубку и даже вынул аккумулятор. Мол, только ты и я. Правда, в квартире Шрека жили ещё парень с девушкой - но это потому, что там была открыта «вписка» (когда друзья-неформалы могут прийти, чтобы пожить).
Говорят, Женя не первая жертва Шрека, которого в тусовке знают как любителя молоденьких девочек. Он умеет привлечь и увлечь их, умеет использовать потом в своих интересах. История с заложенным сотовым телефоном Жени - неплохое тому подтверждение.
Вообще, Сергею (Шреку) 25 лет. Как нам удалось выяснить, 4 года назад он был осуждён по статье 131-2 Уголовного кодекса (изнасилование заведомо несовершеннолетней). Наш гуманный суд приговорил тогда Шрека к 4 годам лишения свободы условно. Кроме того, в отношении его возбуждалось уголовное дело по статьям 116 и 119 Уголовного кодекса («побои» и «угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью» соответственно). Побои он наносил собственной бабушке, которой пришлось обратиться в медицинское учреждение, откуда пришла телефонограмма в милицию. Это уголовное дело было прекращено в связи с примирением сторон.
А ещё он неоднократно привлекался к административной ответственности за всякие мелкие нарушения.
Кроме того, Шрек женат. В 2005 году им был зарегистрирован брак с девушкой Татьяной, которой на момент свадьбы было 16 лет. Сейчас Татьяна с ребёнком Сергея проживают в Новгородской области.
Сергей боится милиции. Сначала он убеждал Женю не звонить родителям - видимо, чтобы сильнее привязать к себе. Но 25-го днём, когда он вместе с Женей аскал в переходе у «Горьковской», к ним подошёл пацан из тусовки и предупредил: могут возникнуть проблемы, потому что девушку ищет милиция. После этого Шрек сразу же сказал Жене, чтобы она позвонила родителям. 26-го днём на автоответчике домашнего телефона Женина мать обнаружила запись: девушка сказала, что жива-здорова, и просила не искать её с милицией.
Интересно, учитывая биографию Шрека, если бы Станислав не начал столь энергично искать девушку, всё бы закончилось столь же хорошо?
Мы попросили прокомментировать историю, происшедшую с Женей, человека, который всю сознательную жизнь проработал в петербургской милиции и на счету которого раскрытия самых резонансных преступлений. Вадим Резников около года назад ушёл на пенсию с поста заместителя начальника Управления собственной безопасности ГУВД, до того он много лет возглавлял «убойный» отдел главка.
- Я отвечу как милиционер, - сказал Вадим Романович, когда выслушал эту историю. – Безусловно, если ко мне обращаются родители с заявлением о пропаже несовершеннолетней дочери с такой первичной информацией, какая была в данном случае, у меня в голове возникают ровно две мысли. Первая: пропала НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЯЯ – прошу выделить это слово крупными буквами. Второе: скорее всего, погуляет и вернётся.
Понятно, что первая мысль заставляет, грубо говоря, всё бросить и начать искать; вторая, наоборот, даёт основания ничего не делать. Уверяю вас, такова первая реакция любого нормального милиционера. И поверьте, любой нормальный милиционер в такой ситуации бросит всё и начнёт искать. Потому что пропала НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЯЯ.
- А что именно должны сделать сотрудники милиции, которым поступил такой материал? Я имею в виду - должны по закону.
- Они должны подробно выяснить психотип девочки, понять, в каких случаях какие у неё наиболее вероятные поведенческие реакции. Потом следует максимально подробно выяснить обстоятельства, при которых девочка исчезла, и место исчезновения, выявить хотя бы предварительный список и характер её связей и сразу же вступить с этими связями в некий диалог. Потом уже берётся распечатка последних телефонных переговоров и проводятся прочие технические и оперативно-розыскные мероприятия. И подчёркиваю: всё это делается сразу.
- А как бы вы охарактеризовали поведение сотрудника милиции, который говорит, что у него выходной, когда отец девочки сообщает ему, что пропавшую тогда-то видели в зоне действия видеокамеры?
- Этот человек не просто профнепригоден. Он не опер по состоянию души. Ведь на тот момент никто не знал, что именно произошло с девочкой. Может, эта видеозапись была последней зацепкой в её жизни!.
Полностью материал читайте в газете «Ваш тайный советник» от 8 октября 2007 года.
