Не хтонь. Первая посмертная выставка Дмитрия Маркова

Дмитрий Марков (1982 — 2024) — фотограф, журналист и волонтер, он прославился кадрами «провинциальной России», сделанными на айфон. Кто-то считает, что Марков снимал российскую хтонь, кто-то — что его фото отражают надежду и жажду веры. Куратор первой посмертной выставки Дмитрия в Anna Nova Gallery «Седьмое небо» (16+) Владислав Ефимов полагает, что целью Маркова был именно поиск веры, который шел вразрез с концептуальным подходом, а значит, и со значительной частью современного искусства. Так или иначе, до 20 октября вы можете увидеть шестьдесят фотографий, сделанных с 2014-го по 2023 год, — знакомые по Instagram* квадратные снимки в нетипичной для них галерейной обстановке.

Зимой 2019/20-го мы с Дмитрием собирали материал для репортажа в городе Дно Псковской области. Идея была моя, редактор предложил в качестве фотографа-напарника Маркова, который как раз жил на Псковщине. Оставалось добраться до Дно в ночи, поспать пару часов в комнате отдыха местного вокзала, встретить Дмитрия и обойти несколько мест, где у меня были намечены интервью. Мы были в ДК, на рынке, на голубятне и какое-то время искали, где поесть, чтобы в итоге перекусить в случайном месте. Тогда уже известный, если не сказать знаменитый, Дмитрий оказался невысоким худым человеком, достаточно легко одетым — на нем было пальто, на мне пуховик-«тулуп». Он был одновременно простым в общении и равномерно, постоянно серьезным, но главное — он не видел в городе Дно «экзотики». Мы сошлись на том, что «экспортная хтонь» (виды и герои из провинции, «экзотические» для столичных глянцевых пузырей) — это паршивый жанр.

В одном из постов Дмитрий писал: «Часто говорят, что я показываю некую Россию (вместо "некой" подставьте любой эпитет — настоящая, глубинная, провинциальная и т. д.) Как будто есть одна Россия, в которой они живут, и другая, в которой живут все остальные». Томные речи про глубинную Россию его, очевидно, не трогали. Если он с кем и готов был «объясниться» — так это с людьми из мест, в которых побывал, хотел даже перестать ставить геотег, чтобы из его фотографий «не делали никаких заявлений». Слишком часто после съемки местные СМИ писали «Таким он увидел наш город…». Комментируя кадр из Красноярского края с мальчишками, которые упражняются на турниках, под одним из которых лежат друг на друге три матраса (чтобы младший доставал до перекладины), Марков писал, что можно «оторвать взгляд от грязных матрасов», тогда вам «откроется трогательная картина лучших черт детства: увлеченности, непосредственности и изобретательности». И еще одна цитата: «Я путешествую по одному бесконечному пригороду, где все — соседи», — это, наверное, уже черта «большого» русского искусства, в котором пространство одновременно бескрайнее и умещается в «московский дворик».

На выставке в Anna Nova много таких же, как мальчишки из Красноярского края, «летящих» фигур, и есть статичные герои, вся энергия которых во взгляде, пойманном Димой. Есть лето на Псковщине и есть метель у Крома (пожалуй, мой любимый кадр). Композиции, в которых сочетаются чутье и навык. Панельки, электрички, жутковатый бетонный Крокодил Гена, рабочие, друзья и незнакомцы, улыбки, объятия. Спорт, движение, статика, духовное созерцание. Снимки из Пскова, Ельца, Калининграда, Ангарска, Прохладного (город в Кабардино-Балкарии) и десятков других мест. Тот самый кадр из Саратова, который всем напомнил «Будущих летчиков» Александра Дейнеки. «Пепельный» цветокор на самом деле не вездесущ — есть и контрасты, и теплый свет.

В кураторском тексте к выставке выбор Дмитрием формата и техники (квадрата и айфона) однажды и навсегда называют добровольной аскезой, вроде как для фотографа это «путь самурая». Однако Марков в большой мере был соцработником и журналистом, к тому же обладал редкой способностью любить людей как «вообще», так и в частности. Фотография была одной из составляющих этой жизни — и Диме, видимо, было удобно однажды определиться с форматом и не париться. Может, он и захотел бы когда-нибудь обвешаться фототехникой — этого мы не узнаем. Тогда зимой в городе Дно он сказал интересную фразу — что творческий ресурс конечен, и он как автор чувствует, как тратит нечто невосполнимое, поэтому нет смысла расплескивать себя на фигню. Для меня это прозвучало странно, — кажется, художники прошлого, наоборот, с возрастом наращивали мощь, как, простите, драконы в «Доме Дракона». Я никогда не думала, что можно чувствовать наоборот, но, возможно, мощь поздних шедевров связана как раз с тем, что люди переставали расплескиваться.

Интересно, как формируется образ-мемориал только ушедшего современника, чей творческий расцвет и заезды на реабилитацию сотни тысяч людей наблюдали онлайн. На одном замедленном видеохостинге еще есть его относительно свежие интервью, на паре запрещенных и нескольких разрешенных ресурсах много его текстов и мыслей; наконец, он успел издать две книги и частично подготовить третью. Но он уже никогда не сделает снимки на самый новый айфон — смартфоны продолжают выпускать, а фотографа больше нет. Получается, его кадры будут со страшной скоростью «устаревать» — выглядеть всё хуже, затеряются в лавине перепроизводства контента? И вот уже в Сети десятки текстов, написанных с ледяной дистанции, — не про живого человека, а про некий объект на культурном ландшафте. Наверное, это рефлекс музеефикации — надо оторваться от живого, чтобы создать долгоиграющее посмертие.

СМИ, для которого мы с Димой сделали репортаж, «умерло» достаточно давно, чтобы его даже не заблокировали и не признали экстремистским, поэтому тот текст с фото Маркова легко найти. В маршрутке на обратном пути я решила показать ему свои фотки из Стамбула, и он улыбнулся уголком рта. Мы обсуждали Елец — родной город моей мамы, где рядом с поселком Мирный есть родник с прудом, и вода в нем ярко-бирюзовая из-за светлой известняковой чаши. Пруд круглый год ледяной, там купаются любители контрастных процедур — натура в духе Маркова.

Главное, что хочется сказать, посмотрев выставку в Anna Nova — любите живых людей, не ждите, пока останется только мемориал. Дмитрий Марков почти всегда снимал людей — и предполагал, что мы увидим на фотографиях их, а не «хтонь». Не грязные матрасы. «Так-то хочется быть частью сообщества приятных и здоровых людей, а не вот этого всего, но уже, видимо, в следующей жизни», — писал Марков, имея в виду нововведения в реабилитационном центре. Так что будем надеяться, что в «той» жизни у него всё так, как ему хочется.

* Соцсеть запрещена в России, принадлежит корпорации Meta, которая признана в РФ экстремистской.