Есть ли место для доминанты: проект колокольни Смольного собора впервые вынесли на официальное обсуждение

Авторам идеи строительства 175-метровой колокольни Смольного собора впервые удалось добиться его обсуждения на официальном уровне — проект представили Совету по сохранению культурного наследия. Результатом трехчасового заседания стала рекомендация поискать альтернативное историческому место. Впрочем, в ближайшие два-три года все в любом случае останется на уровне документов.

Масштабный и неоднозначный проект колокольни на заседании Совета метко назвали «блокбастером». Да и первое официальное обсуждение объекта длилось почти три часа, несмотря на то, что аргументы и Фонда содействия восстановлению объектов истории и культуры Санкт-Петербурга, и членов совета в целом уже не раз высказывались на профессиональных встречах и публичных мероприятиях.

На главные возражения оппонентов отвечала секретарь попечительского совета Фонда Анна Хмелева. Первый и основной предмет спора — недоказанность исторического замысла.

— Замысел Растрелли подтвержден чертежами и начавшимися строительными работами, найденным фундаментом. Идея будоражила современников, гравюры колокольни появлялись уже в 1905–1907 годах, через 70 лет после достройки собора Василием Стасовым, — говорит она. — Мы считаем доказанным стремление к реализации замысла, которому помешала цепочка событий: смерть основательницы Смольного монастыря Елизаветы Петровны, поддерживавшей Растрелли, Семилетняя война, отсутствие финансирования и долгий поиск мастера для отливки огромного колокола весом 12 000 пудов. Наконец, высылка Растрелли из России и разворот в сторону классицизма, хотя колокольня строилась еще несколько лет после отъезда Растрелли из России.

Настоятель Смольного собора отец Петр Мухин рассказал о том, что колокольня была не только замыслена и спроектирована Бартоломео Растрелли, но и выстроена до уровня второго яруса. Да и сам Смольный собор после отъезда Растрелли из России пришлось завершать архитектору Василию Стасову спустя несколько десятков лет.

На том, что это не воссоздание, а именно новое строительство на новом месте, и оно вступает в конфликт с существующим законодательством, настаивал Михаил Мильчик, член Совета по сохранению культурного наследия, член Союза архитекторов Санкт-Петербурга, поэтому придется или нарушать законодательство, или менять его под данный проект. Второй аспект — город все это время развивался, и сложившаяся система городских доминант не могла учитывать колокольню, которая так и не появилась. Если бы колокольня была — система доминант была бы другой.

— Cтроительство на предложенном месте неизбежно снижает градостроительную значимость Смольного собора, который оказывается заслоненным и небольшим по высоте в сравнении с колокольней, — продолжил эксперт. — Ее появление снизит и роль существующих общегородских доминант, построенных в 18 — 19 веках. Еще один вопрос — функционал. Если это звонница, то она уже есть в соборе, и непонятно, зачем ее дублировать.

— Мы впервые легитимно обсуждаем возможность воссоздания колокольни с экспертами, — заметил член Совета по сохранению культурного наследия, архитектор Михаил Мамошин. — Вместе с Фондом мы провели новый этап археологических раскопок, а также обратились в музей «Альбертина» в Вене и Варшавскую национальную библиотеку, где хранится бОльшая часть художественного наследия Растрелли.

По словам Анны Хмелевой, чтобы получить чертежи из Вены и Варшавы, потратили около полутора лет, и сейчас общая геополитическая обстановка тоже замедляет процесс — в платной части архивов все еще хранятся нужные чертежи.

Макет собора, созданный Растрелли вместе с бригадой Я. Лоренцо в 1755–56 годах, хранится в Петербургской Академии художеств — и он мог бы послужить основой для строительства.

Общий объем инвестиций в проект директор Фонда Илья Козлов оценил в 6–8 млрд рублей. «Источники — внебюджетные, есть несколько крупных жертвователей, готовых финансировать проект, в том числе «Газпром», — заметил он. — В эту сумму мы включаем и музеефикацию фундамента исторической колокольни, и возведение памятника Елизавете, которого нет в городе, кроме бюста в Александринском театре, или памятника императрице Марии Федоровне».

Что откуда видно

Второй аргумент против колокольни — негативное влияние потенциальной доминанты на открытые городские пространства. Для того, чтобы доказать обратное, в декабре 2021 года Фонд воссоздал колокольню из тысячи дронов, чтобы показать масштаб замысла, и провел фотофиксацию из 12 знаковых видовых точек города, упомянутых в Законе Санкт-Петербурга № 820.

— На основании этих замеров были созданы 3D модели и проведена оценка влияния. Критичного негативного влияния на эти виды, в том числе в силу конструктивных особенностей колокольни мы не выявили, — продолжила Анна Хмелева. — Гений Растрелли неоспорим, а ансамбль Смольного собора с колокольней во всем мире считается одним из самых совершенных его произведений.

В поисках места

Серьезной проблемой эксперты считают возможный ущерб историческим объектам ансамбля Смольного собора и монастыря, который может нанести строительство. Так, части недостроенной колокольни уже включены в келейные корпуса, которые являются предметом охраны. Эти опасения высказали и сами представители Фонда, отметив, что это главный фактор, осложняющий строительство колокольни на ее историческом месте и на старом фундаменте.

— Мы предлагаем альтернативное место строительства — на площади Растрелли, тогда мы смогли бы музеефицировать фундамент и, возможно, разместить рядом памятник императрице Марии Федоровне, который должен был быть там размещен, — говорит Анна Хмелева.

Профессор СПбГАСУ Сергей Семенцов добавил, что изначально, поскольку застройка в районе Смольного была одноэтажной, колокольня планировалась высотой 147 метров, но сейчас, в соответствии с нынешним окружением, размеры макета были актуализированы и высота увеличена до 175 метров. Поэтому второй вариант потенциального размещения на площади Растрелли эксперт считает более оптимальным — при условии, что город на это решится.

По словам Михаила Мамошина, колокольня должна была стать самым высоким православным сооружением в мире. Если идею воплотят сейчас, объект станет на два метра выше храма Саграда Фамилия в Барселоне, который тоже все еще строится — и, кстати, уже «по мотивам» идей Гауди.

Эксперт отметил, что с появлением колокольни выстроится широтная ось от Петропавловского до Смольного собора к Александро-Невской лавре. А если строить на площади, то получится идеальный прямой угол, к тому же между Смольным и лаврой находится еще и Борисоглебский храм на Синопской набережной, который тоже возрождают.

— Предстоит найти колоссальный компромисс, возможно, самый крупный в работе с наследием, — заявил Президент Санкт-Петербургского Союза архитекторов Владимир Григорьев. — Мы имеем право на новую доминанту в развитие городской среды и моральное право поднимать вопрос о воссоздании замысла Растрелли. При этом наследие архитектора Стасова надо сохранить не менее, чем наследие Растрелли. Стасов раскрыл замкнутое каре монастырских стен и спрямил Шпалерную улицу — это большое достижение. Собор дошёл до нас не в первоначальном замысле, а так, как его увидел Стасов.

По мнению Григорьева, на площади доминанта физически еле помещается — это будет ограниченный кусок земли, «омываемый» вокруг улично-дорожной сетью. Колокольне там будет тесно, и возможно, стоит подумать о другом варианте благоустройства самой площади или рассмотреть альтернативные места, одним из которых могло бы стать место у Орловской развязки, где когда-то планировали Музей блокады.

За идею с новым местом ухватились — официально прозвучала идея площадки у Орловской развязки, где не прижился ни Музей блокады, ни здание Верховного суда. Рекомендацию проработать альтернативные историческому места внесли в протокол.

Под надзором ЮНЕСКО

Еще одно опасение связано с тем, что появление такого высотного объекта поставит под угрозу статус центра Петербурга как объекта охраны ЮНЕСКО.

Анна Хмелева рассказала об изучении этого вопроса: история знает всего два случая исключения объектов из списка всемирного культурного наследия — это Дрезден и Ливерпуль. Причины — вид на охраняемые панорамы был критично перегорожен новой застройкой, которая выбивается из градостроительного контекста и сильно диссонирует с окружением. В Смольном же, по ее словам, речь идет о завершении замысла автора и архитектурного ансамбля. Есть и факт удачного опыта с ЮНЕСКО — это мечеть Кул Шариф, построенная внутри охраняемого ансамбля Казанского кремля. Мечеть разрушил Иван Грозный в 1550 году, не сохранилось ни чертежей, ни макетов. Ее никогда не было в составе памятника, но в свете важности для мусульман, и того, что она там когда-то была, в ЮНЕСКО приняли решение взять ее под охрану в составе ансамбля кремля.

— Если строить на историческом месте, на старых фундаментах, то можно начинать воссоздание хоть сегодня — но, конечно, только до второго яруса, то есть до фактически построенных в 18 веке размеров, — пояснила Анна Хмелева. — Экспертное сообщество намекало, что воссоздание несозданного откроет ящик Пандоры и начнут извлекать из небытия несбывшиеся проекты — от башни Татлина до небоскреба у дома Зингера и второй колоннады Казанского собора. Поэтому нужно вносить изменения в 73-ФЗ — поправки должны ограничить вольные трактовки воссоздания по замыслу. А именно, могло бы быть обязательно наличие макета, чертежей, факта начала строительных работ, внебюджетных источников финансирования и задокументированной общественной поддержки.

Смещение объекта на площадь Растрелли, по мнению Хмелевой, — более тяжелый вариант, там может потребоваться изменение множества городских законов. Здесь Фонд учитывает свой опыт с воссозданием Храма святых благоверных князей Бориса и Глеба на Синопской набережной. Будучи доминантой, рекомендуемой 820-м городским законом к воссозданию, храм не мог быть воссоздан точно на историческом месте — он был смещен и развернут.

История с продолжением

Пока официальных решений — кроме рекомендаций о смене места — не принято, проект настолько масштабный и сложный, что впереди еще много этапов обсуждения.

— Надо серьезно готовиться к переговорам с ЮНЕСКО, проходить оценку. Это такой проект, который на каждом этапе может закончиться. При положительном решении ближайшие два-три года займут обсуждения, вопросы документов, законодательства, референдума, так что вряд ли физически стройка начнётся раньше при самых благополучных раскладах, — говорит Анна Хмелева. — Нам важна легитимность в этом проекте, так что надо проработать большой комплекс вопросов. Это проект федерального уровня, знаковый, резонансный, настоящий блокбастер, задуманный давно. Как все это время мы были готовы к самым сложным дискуссиям, так мы готовы и инициировать референдум по этому вопросу. Если люди скажут «нет» — мы откажемся от него.