«Сейчас наши ребята страдают на поле боя». Актер Оливье Сиу рассказал, почему стал гражданином России

Француз Оливье Сиу через 17 лет после переезда в Россию получил наш краснокожий паспорт. Теперь он, как любой гражданин страны, может получить повестку. «Фонтанке» Оливье рассказал, почему гордится российским гражданством, не боится мобилизации и как чувствует себя в роли лоха, снимаясь в проекте шоумена Стаса Барецкого «Брат-3».

Оливье Сиу живет в Петербурге с женой и тремя детьми — двумя дочерьми и сыном. После встречи с соотечественниками и получения российского паспорта из рук Сергея Лаврова задержался в Москве — читал первокурсникам лекции в ГИТИСе.

— Оливье, вы с детства гордитесь своими именитыми прадедами? Из-за них вы осели в России?

— О том, что они именитые, я узнал не в детстве. Да, все мои прабабушки и прадедушки родились в России до революции. Они были из известных семей — Боткиных, Головиных, Мусиных-Пушкиных, Олсуфьевых. Семья моего отца — известные в России французы Сиу. Они жили в Москве, мой дед Адольф Сиу в XVIII веке создал первую в Москве кондитерскую фабрику, которую экспроприировали и назвали «Большевик». После революции французская часть семьи сразу уехала из России, а русская воевала против красных в Гражданскую войну, они уехали в 1921 году. Спустя 100 лет я официально стал гражданином России.

В юности год жил в маленькой квартире в Париже со своей бабушкой Надеждой Шидловской — мне было 18 лет, а ей 93 (она родилась в Петербурге в 1902 году). Тогда она рассказывала мне про свое детство, про то, как играла в прятки с друзьями в доме дяди Шереметева. Только когда я оказался в Питере и увидел «дом дяди», понял, какое важное место в той России занимали мои прадеды. И уже тогда я почувствовал, что Россия — это и мое дело тоже.

— Когда это было?

— Первый раз я приехал в 1986 году. Еще одна моя бабушка Ирина Головина, которая родилась и жила в Париже, организовывала группы для путешествий в Советский Cоюз. С ней и с дедушкой (Владимир Шидловский) в составе группы мы гуляли по Москве и Ленинграду. Потом они пригласили меня к себе в 2005 году — к этому времени они купили квартиру возле Эрмитажа и часто приезжали в Петербург. В сравнении с моим первым путешествием — второе впечатлило меня намного больше. Я решил здесь остаться.

— А как же Франция, артистическая карьера? Она у вас в Париже складывалась, вы получали премии и награды.

— К этому времени уже нет. Я очень рано стартовал — уже в 17 лет начал сниматься, а в 18 стал профессионалом, много работал, играл. Так длилось 10 лет, потом как-то резко всё закончилось. Я чувствовал себя будто опустошенным — не работал ни в кино, ни в театре, жизнь стала неинтересной, мне было очень скучно во Франции. И как только появилась возможность жить в России в квартире бабушки и дедушки, я решил ее использовать и переехал.

— И перестали скучать?

— Да. Почти пять лет я работал в ночном клубе барменом. Познакомился на работе со своей будущей женой Кариной — она была техно-диджеем. Сейчас она композитор, занимается современной экспериментальной импровизацией. Когда у нас родилась первая дочь, стало понятно, что семейная жизнь и бар несовместимы. Я пошел на «Ленфильм» в актерский отдел со своим портфолио и сказал: «Здравствуйте, я француз. И актер. Хочу играть». На меня посмотрели с недоверием: «Француз? Вау!» Так всё и началось. После стольких лет в 2009 году первый раз меня взял в эпизод режиссер Владимир Хотиненко в сериал «Достоевский».

— Российский паспорт вам дали вовремя, на ваш взгляд? Не боитесь, что призовут?

— Почему бы и нет? Сомневаюсь только, что смогу быть полезным для военных действий. Я не способный к этому, никогда не воевал, не служил. К тому же мне уже почти 50 лет и трое детей. Но если подумать… Не знаю, какой бы была моя реакция, если бы мне было 30. Да, я получил российское гражданство в такой момент, когда в мире всё сложно. Но я счастлив, горд этим и не могу молчать. Не очень боюсь мобилизации, понимаю, что мое главное дело сейчас — поддерживать ребят, которые идут на СВО.

— Как?

— Делая хорошее кино.

— Например, «Брат-3»?

— Этот фильм еще не закончен, съемки продолжаются. Но уже сейчас могу сказать, что это настоящее искусство, это КИНО-КИНО. Режиссер долго придумывал его и знает, что хочет. Он делает его с большим сердцем.

— Только с ролью вам не повезло — играете неудачливого бандита.

— Да, в этом фильме я лох. Мне интересно его играть. Пока сложно давать какие-то оценки, очень хочу увидеть фильм полностью. Режиссер Валерий Переверзев даже не дал почитать сценарий, только кусок его. Всё открывается мало-помалу. Это специфическое кино, оно не понравится всем без исключения, и это безумно интересно, это большой кайф.

Параллельно заканчиваются съемки в сериале «Великая-2». Я в нем играю гроссмейстера. Это масон, злодей, который интригует, врет, убивает. Мощный персонаж, владеющий хорошим русским языком, в разговоре использует микст французского и русского. Мне очень интересно работать.

— Но вы говорите с заметным акцентом, как справились с этой ролью?

— Сам удивился. До этого персонажа я был уверен, что русский текст в большом объеме для меня большая проблема. Получил эти огромные 16 страниц текста и очень заволновался. Начал работать — оказалось совсем не сложно. Понял, что могу его произносить совсем не с таким ужасным акцентом, который сквозит в импровизированном разговоре. Да, говорю в полном соответствии персонажу — с очень тонким акцентом.

— «Брат-3» снимается в Тамбове. Как вам там работается?

— Мне очень нравится этот маленький город и его люди. У меня была командировка на 8 дней, из них съемочными оказались два, остальные шесть дней мы гуляли по городу, знакомились с людьми, а они меня интересуют больше всего.

— После 17 лет, прожитых в России, вас по-прежнему интересуют русские люди?

— Они мне очень близки. Когда я приехал, это чувство близости стало для меня открытием, потому что встречал много таких же, как я. В то время как во Франции мне говорили: «Мы тебя любим, но ты странный для нас». Удивительно, правда? Я — иностранец, но чувствую братство с российскими людьми: я их понимаю, и они меня понимают.

— Во Франции остались ваши близкие? Квартира, счета? Вы стали россиянином, и могут возникнуть проблемы.

— Там живут мама, сестра, брат, пара друзей. Мы общаемся. Но я 17 лет живу в России, во Франции нет недвижимости, счетов, блокировать нечего. То, что я получил российское гражданство, — ничему и никому не угрожает. А я очень им горжусь, оно очень важно. Мне было бы очень сложно жить во Франции сейчас. Я видел, как она менялась, это происходило на моих глазах. Америка сломала Францию. Это не русская пропаганда, это реально. Там теперь нет демократии, это только слово. Президент страны делает то, что ему велели делать. Мне лучше жить при «диктатуре». Во Франции большинство людей за нас (Россию. — Прим. ред.), только правительство, за которое голосовало 30 % населения, принимает решения против воли людей. Это катастрофа, катастрофа, катастрофа.

Сейчас наши ребята страдают на поле боя, потому что во Франции в том числе взяли в заложники украинский народ и используют людей, чтобы строить мир, который мы не хотим.

— Вы захотели рассказать о полученном российском гражданстве. Почему для вас это важно?

— Потому что подумал: раз наши ребята пойдут на фронт, нужно их поддержать, рассказать им, за что они воюют, рассказать, что здесь сейчас намного лучше жить, чем в Европе, например во Франции, где много врут. Уверен, что победа за нами. Вчера я впервые встречался с Сергеем Лавровым — он очень простой, очень честный человек, я не ожидал такого. И я его поклонник. После этой встречи у меня появилось еще больше доверия стране.

Беседовала Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»