Петербург 9 августа отмечает 80-летие блокадного исполнения Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича, получившей название «Ленинградской». Пример мужества интеллигенции осажденного города, она стала известна на весь мир — не только самой музыкой, в которой звуками симфонического оркестра передан весь ужас войны, но и стойкостью музыкантов, умиравших от голода, но игравших произведение для слушателей в Большом зале Филармонии 9 августа 1942 года.
Исполнение Седьмой симфонии оркестром Ленинградского радиокомитета под управлением Карла Элиасберга не было первым — еще 5 марта она прозвучала в Куйбышыве (Самаре), где композитор работал над ней в эвакуации. Но и многие другие города считали именно себя — местами премьеры знаменитого сочинения. К 80-летию исполнения симфонии в Ленинграде исследователи восстановили карту из двух десятков городов, где эта музыка Шостаковича звучала в 1942 году.
«В течение июня я был и в Чкалове (Оренбурге), и в Куйбышеве, и везде слышал — «мы первые», «мы первые», — поделился в преддверии годовщины директор Российского национального музея музыки Михаил Брызгалов. — И все с такой гордостью говорят о своих исполнениях. И для них это правда — первое, и к этому нужно относиться с пониманием. И то, что такое внимание сейчас привлечено к этому проекту, к исполнению, к имени Шостаковича и к одному из самых знаменитых музыкальных произведений мира — это очень дорогого стоит».
Выставка, которую открыли в Филармонии в годовщину премьеры, проработает всего один день — до 10 августа. Но потом откроется вновь, вместе с новым сезоном Филармонии, — 25 сентября, и слушатели концертов смогут знакомиться с ней около месяца — до 20 октября.
Проект «Партитура памяти», посвященный круглой дате, состоит не только из концерта, организованного в Филармонии в годовщину, и самой выставки, на которой представлены, к слову, аж две партитуры Седьмой симфонии (та, которую в 1943 году передал в московский Музей музыки сам Дмитрий Шостакович, впервые покинула стены музея, а кроме нее показана еще та, по которой дирижировал Евгений Мравинский оркестром Филармонии в эвакуации в Новосибирске), но и из большой научной работы.
А еще «Партитура памяти» стала поводом для многих неожиданных встреч и открытий, о которых рассказала куратор проекта, доктор исторических наук, заместитель директора Санкт-Петербургского института истории РАН Юлия Кантор. С ее слов, в изучении судьбы этого сочинения «все время возникают новые сюжеты и новые грани», а некоторые из находок становятся экспонатами.
«Одним из первых мне позвонил сын одного из музыкантов оркестра Мравинского — оркестра Ленинградской филармонии, который был эвакуирован в Новосибирск. Это был сын скрипача, который не уехал в эвакуацию, а раньше добровольцем ушел на фронт, отказавшись от брони, и погиб под Москвой осенью 1941 года. Два письма с фронта, комсомольский билет и похоронку его сын передал мне, а я — Музею театрального и музыкального искусства. Это не имеет отношения впрямую к Ленинградской симфонии, но имеет отношение к блокадной судьбе Ленинградской филармонии и к судьбам тех, кто здесь работал и о ком мы тоже должны чтить память.
Второй сюжет — потрясающий: судьба барабанщика оркестра Элиасберга, оркестра Ленинградского радиокомитета Айдарова, исполнившего одну из самых знаменитых тем Седьмой симфонии — страшной темы нашествия. Музыкант был спасен Карлом Элиасбергом, когда его, находившегося уже в голодной коме, приняв за умершего, унесли в мертвецкую Дома радио. Элиасберг пришел с ним проститься, обнаружил дергающиеся пальцы, поднял наверх, и таким образом человек в прямом смысле воскрес. Потомок Жавдета Айдарова Надим Айдаров — петербургский музыковед, выпускник петербургской консерватории, передал на выставку письма своего деда 1942 года и 1943 года из блокадного Ленинграда, которые он писал родственникам. Эти письма — тоже экспонаты выставки».
Сообщения от желающих помочь в восстановлении полной картины филармонической жизни блокадной поры приходили по ходу всего проекта «Партитура памяти».
«Мне на электронную почту пришло письмо: «Здравствуйте, посылаю вам открытку, которая может быть будет вам интересна», — продолжает Юлия Кантор. — Мне написал (что тоже нам важно) музейщик и коллекционер Вячеслав Леонидович Кокин. Оказалось, что в его коллекции есть открытка, где автор из блокадного Ленинграда пишет: «Сегодня открылась Филармония, дирижировал Элиасберг. 2 мая 1942 года». Пишет он своим родственникам в эвакуацию в Свердловскую область. Это — ленинградскость: первая блокадная весна после страшной зимы, ленинградец — не музыковед, не искусствовед, просто ленинградец делится важными событиями. Пишет про бомбежки, про то, что происходит в городе, но «открылась Филармония» — и для него радость, что он купил билет. Это тоже о том, что было 80 лет назад, насколько востребованной была музыка и искусство в блокадном Ленинграде».
За время, что выставка будет стоять в Филармонии без посетителей, о ней снимут фильм.
