«Кларк»: Неприятная правда о стокгольмском синдроме

Шведский сериал предлагает новую версию старой истории о любви жертв к палачам.

На «Нетфликсе» немногие счастливчики, сохранившие подписку на сервис, могут увидеть «Кларка» — шведский сериал, основанный, как сообщает первый же титр, «на правде и лжи». Точнее не скажешь. С одной стороны, в основе сюжета лежит реальная и очень хорошо известная многим история. В августе 1973 года в Стокгольме произошло ограбление. Но в истории оно осталось вовсе не потому, что было каким-то исключительно масштабным или наглым, а только из-за того, что подарило человечеству термин «стокгольмский синдром». Грабители взяли в банке, на который напали, заложников, а те со временем к ним привязались и пытались защищать от полиции, даже после освобождения.

Наглый и веселый швед Юнас Окерлунд, клипмейкер, снимавший видео для Мадонны и Rammstein, решил эту историю рассказать на новый лад. Правды об «ограблении на Норрмальмсторг» он оставил в сюжете с гулькин нос. Для него куда интереснее, чем сама история любви заложников и палачей, фигура одного из грабителей, Кларка Улофссона. Он не был инициатором всей затеи — его вообще привезла в банк полиция из тюрьмы, выполнив одно из требований грабителей. Но сам по себе — уж очень колоритная фигура. С шестнадцати лет кочевал по тюрьмам, получал один срок за другим, преступления совершал наглые и порой совершенно бессмысленные.

Весельчака Окерлунда руки чешутся обвинить во вторичности: шестисерийный «Кларк» уж очень похож на другой скандинавский хит и другую биографию преступника-шоумена — «Бронсона» Николаса Виндинга Рефна. Там и там безумные и харизматичные бандиты. Там и там повествование вольно перемещается от документалистики к чистой научной фантастике. Там и там нам предлагается точка зрения самого преступника, его веселая исповедь, с песнями, танцами, клиповыми эпизодами и флешбэками.

В сравнении с «Бронсоном» «Кларк», конечно, проигрывает: Окерлунд занимается лишь эффектным оформлением истории, а фантазия уносит его не слишком далеко от степенного жизнеописания одного бандита. Да и исполнитель главной роли, представитель знатной актерской династии Билл Скарсгард, при всем уважении, не Том Харди, игравший у Рефна. Хотя он наделен и драйвом, и харизмой, и мощной энергией, которыми щедро одаривает своего персонажа.

Но, в конце концов, кое-что новое в этом шестисерийном аттракционе Окерлунду сказать удается. Благодаря собственной фантазии и харизме Скарсгарда история Улофссона у него становится универсальной легендой об очаровании зла. Про сам «стокгольмский синдром», механизмы, которые его создают, сказано, написано и снято уже очень много. Что-то новое о том, как психика жертвы пытается нормализовать восприятие собственной трагедии, сказать трудно.

Окерлунд задается другим вопросом — на самом деле не менее важным: а что это за люди вообще, которые вот так легко себе подчиняют кого угодно? Как им удается манипулировать, убеждать в том, что черное — это белое, «война — это мир, свобода — это рабство»? Ответ находится весьма печальный. Ничего выдающегося. Обычные жулики, только наделенные драйвом и энергией. А также растленные общей меланхолией и флегматичностью общества. Поэтому их примитивные, в общем-то, таланты расцветают и превращаются в орудия порабощения, которым уже нечего противопоставить.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»