ПоделитьсяПетербургские приюты и фонды помощи бездомным животным жалуются на перебои с поставками кормов, подорожание лекарств и наплыв людей, которые хотят пристроить своих зверей из-за финансовых сложностей или предстоящей эмиграции.
«Фонтанка» поговорила с представителями организаций о том, как они выживают в новой реальности.
Ксения Михайлова, директор центра реабилитации диких животных «Сирин»:
«Мы решили завести коз и молочных овец. На российском рынке был единственный заменитель сучьего молока, который подходит для большинства видов диких животных. На других выращивать дикарей нельзя: они вызывают глаукому и рахит, последствия достаточно тяжелые. Сейчас в продаже только остатки, но и их практически нет. Будут ли новые привозы, непонятно. Нам просто необходимо иметь какой-то запас на пожарный случай. В том году у нас было 16 лисят, а помимо них — целая куча бельчат и ежат. Бывают еще лосята. Поэтому пришлось купить молочных животных.
Есть еще другая проблема: козье молоко — это, конечно, хорошо, но не всем подходит, потому что для некоторых оно недостаточно питательно. Особенно с зайцами проблематично и другими мелкими зверушками, у которых достаточно питательное молоко и им сложно подобрать правильный заменитель. Поэтому мы приобрели еще и овцу, овечье молоко более концентрированное.
В «Сирине» сейчас более ста голов. Точно сейчас не могу сказать, у нас много птиц и буквально вчера еще три нутрии родились. Очень большие объемы, поэтому легче завести коз и овец, чем покупать их молоко. У нас есть территория, место для выпаса летом, поэтому за содержание этих животных мы почти не платим. Живем в основном на пожертвования. Готовимся, что их количество снизится, но сейчас, наоборот, возросло какое-то чувство солидарности. У нас довольно отзывчивая аудитория, поэтому в феврале — марте поддержка увеличилась. Это же помогает не только животным, но и людям: они хотят чувствовать свою причастность и делать что-то хорошее. Платежей стало больше, но средняя сумма пожертвования уменьшилась где-то с 2,5–5 тысяч до 300–500 рублей. Очевидно, что у людей финансовый кризис».
ПоделитьсяЛидия Бекина, директор приюта для бездомных животных «Ржевка»:
«Пожертвования упали примерно в два раза. Насчет питомцев еще чаще стали звонить и писать. Некоторые так и говорят, что теперь нет денег на содержание питомца и поэтому хотят его отдать в приют. [Иностранные] лечебные корма мы закупили заранее на несколько месяцев вперёд. За последний месяц купили только один и были в ужасе от его цены: 18 тысяч рублей за девять пачек по два килограмма. Этого корма хватит одной собаке на месяц с небольшим.
Не можем точно сказать, насколько изменилась цена (но в несколько раз точно), потому что раньше покупали только большие пакеты, так получалось выгоднее. Сейчас были вынуждены купить в таких пачках: в других объемах не было. Конечно, в дальнейшем мы не сможем брать корм по такой цене, придется переходить на натуральное питание. К счастью, питомцев на лечебном питании у нас сейчас менее 15%. Если бы было больше, то приготовить натуральное питание было бы невозможно, так как для этого нужны натуральная пища, склады для нее, плиты и отдельный работник».
ПоделитьсяОльга Ульянова, администратор команды помощи кроликам и грызунам «Рута»:
«Мы сейчас закрыты на прием. Занимаемся теми животными, которые у нас есть, это около 20 животных со всеми малышами. Недавно был исключительный случай, форс-мажор, когда мы не смогли отказать. Позвонил молодой человек, сказал, что в подъезд выставили клетку с кроликом. Он был очень худой, не ел. Взяли. Мы не переполнены, но исключение делаем только для животных в беде. Не по причине того, что не справляемся финансово или физически, нет.
Пока справляемся, но не знаем, что будет дальше, такая ситуация неопределенности и тревоги.
Мы не знаем, насколько подорожают ветеринарные услуги и сможем ли мы это тянуть финансово. Все дорожает, соответственно, падает благосостояние у населения, а мы живем только на спонсорские деньги. Непонятно, кто и в каком размере будет нас спонсировать.
Лекарства подорожали вообще все примерно в два с половиной раза. Тот же «Гептрал», печеночный препарат, который достаточно часто назначают нашим подопечным, стоит сейчас порядка двух тысяч. Пропал иностранный корм, который мы использовали для малышей и истощенных животных. То, что еще можно найти, стоит каких-то космических денег, мы не можем себе это позволить. Потом были перебои еще с одним кормом, который заказывали. Не было сырья, сейчас вроде наладили производство, но менеджер не смогла сказать, как надолго.
Наверное, это все. Пока вот в таком состоянии неопределенности находимся. Посмотрим, что будет дальше».
ПоделитьсяНаталья Деменкова, руководитель фонда помощи брошенным крысам Петербурга:
«В начале марта нам начали отдавать крыс те, кто эмигрирует. Рассказывали, что уезжают в Прибалтику, Грузию. Волна эта шла недели две. Фактически каждый день кого-то отдавали, хотя до этого за всю историю фонда несколько раз животных всего из-за эмиграции пристраивали.
Крыс на самолетах перевозить практически нельзя. Какие-то авиакомпании возят их, какие-то не возят. Летом у нас девочка эмигрировала в Канаду, крыс было никак не забрать. Пришлось оставить, хотя она их очень любила. Но вот недавно в ветеринарке слышала, как девушка оформляла документы на крысу перед отъездом в другую страну. Почему другие не могут с собой взять? Я не знаю. Может быть, там жилья нет, условий, может, действительно перелет невозможен. Мы не спрашиваем, не принято у нас. Если хотят отдать животное, никого не уговариваем оставить. Забираем, и всё».
ПоделитьсяАлина Ампелонская, «Фонтанка.ру»
