«Нашли возможности для манёвра». Как петербургские депутаты пытаются переписать закон об иностранных агентах

Петербургский парламент отправил в Москву предложения об изменениях в закон об иностранных агентах.

Рабочую группу, в которую вошли главные редакторы петербургских медиа, члены профессиональных союзов и депутаты, создали ещё осенью прошлого года. После нескольких заседаний договорились и согласовали поправки, отказавшись от идеи предлагать отменить закон совсем. Спустя почти три месяца их наконец отправили в Москву, но всего лишь в форме предложений, а не постановления, обойдя процедуру общего голосования.

«Фонтанка» спросила вице-спикера Марину Шишкину, руководившую рабочей группой, и депутата от «Новых людей», бывшую судью Уставного суда Ольгу Герасину, оформлявшую предложения, о том, как и почему парламентарии решили править закон об иностранных агентах.

— Расскажите, с чего всё началось, как было принято решение создать рабочую группу для корректировки закона об иностранных агентах?

Марина Шишкина: Во-первых, эта тема витала в воздухе. Но в какой-то момент она начала актуализироваться петербургскими событиями: признанием агентства «Росбалт» иностранным агентом и ряда петербургских журналистов. Это прибавило нам драйва, мы поняли, что пора вставать на защиту журналистов. Раньше мы уже вставали на защиту коллег, писали заявления в поддержку и так далее. Это, конечно, всё хорошо, но этого мало. И мы пришли к выводу, что надо нам вносить свой вклад в изменение законодательства. Будем мы услышаны или нет — это второй вопрос. Главное, что это надо делать. Есть вопросы, когда нужно работать на уровне компромисса с разными фракциями.

— Трудно договориться с фракцией «Единой России»?

— Здесь, я думаю, надо сказать спасибо председателю Законодательного собрания, по предложению которого рабочая группа была межфракционной. От «Единой России» в ней принимала участие Наталья Астахова. Она вызвалась сама и была очень активна. Может быть, кто-то недоволен результатом, кто-то говорит, что поправки не такие острые (фракция «Яблоко» собиралась отдельно заявлять законопроект об отмене иноагентства, но его отказались рассматривать на заседании ЗакСа. — Прим. ред.). Но давайте рассуждать как реалисты. Я в самом законе, который существует в более чем 40 демократических странах, ничего плохого не вижу. Я вижу плохое в его правоприменении. Есть такие пятна, которые можно использовать каким угодно путем, фактически расправа без суда и следствия. Кроме того, я понимаю, что борьба за отмену всего закона сейчас просто повяжет нам руки в плане спасения конкретных человеческих судеб, конкретных редакционных коллективов.

— Почему именно таким образом были предложены поправки? Не было голосования по ним, предложения не сформированы в самостоятельный проект?

— В январе на сайте Государственной думы был опубликован проект закона, в рамках которого как раз уточняется процедура признания иностранным агентом и формат предоставления отчётности. На данном этапе идут общественные слушания, можно предлагать свои поправки автору законопроекта. Следующий этап для правок — второе чтение законопроекта. Если бы мы делали это в рамках второго чтения, то оформляли бы наши предложения в постановление Законодательного собрания. И это была бы менее гибкая история. То, что мы сейчас направили, — это абсолютно официальный документ, из него можно что-то выкинуть, а можно не выкидывать ничего и принять целиком. Если из наших поправок хотя бы две примут, я уже буду счастлива. Но если бы мы отправляли поправки постановлением, то такой возможности для маневра бы уже не было, что-то не понравилось — и отклонили бы всё.

— Как проходило обсуждение предложений об изменении законодательства и что они, эти предложения, из себя в итоге представляют?

Ольга Герасина: Самое главное предложение наше — введение судебного порядка. Мы сформулировали предложения по закреплению в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации особого процессуального порядка признания указанных лиц в качестве выполняющих функции иностранных агентов, который детально регламентирует в том числе вопросы доказывания обоснованности присвоения такого статуса.

Мы встречались с журналистами, обсуждения были достаточно эмоциональными. Мы старались всё учесть, но наша основная цель — не просто заявить о себе, хотелось бы, чтобы еще был результат. Работая над предложениями, мы понимали, что проблема приобрела в последнее время широкий резонанс и что на нее уже обратили внимание в Государственной думе, поэтому нашей задачей было грамотно сформулировать такие предложения, которые смогут наряду с уже представленными инициативами стать заслуживающими внимания и реально способствовать решению проблемы.

Поэтому изначально, ориентируясь на федеральные законотворческие процессы, мы отправили первую часть предложений в более общем концептуальном формате, а теперь, когда на сайте Государственной думы был обозначен процесс обсуждения федерального законопроекта, мы отправляем все наши предложения по конкретным изменениям и дополнениям законодательства. Мне нравятся наши предложения. Я лично к ним прикипела, и мне за них не стыдно, они качественно проработаны. Мы общались, пришли к консенсусу, убеждали, и сейчас у нас всё достаточно сдержанно и хорошо. Я искренне надеюсь, что на это обратят внимание, и есть шанс, что предложения примут, хотя бы что-то. Я лично горячо поддерживаю установление судебного порядка по этой теме. Само его наличие дисциплинирует: одно дело, когда ты просто принимаешь решения, а другое дело, когда тебе нужно это доказать в установленном порядке. И этот порядок гарантирует и обжалование, и информирование.

— Были какие-то предложения, которые не учли? И что ещё учли, кроме этого судебного порядка?

— Ну, например, от представителей СМИ было предложение расшифровать понятие политической деятельности как лоббизм, но с моей точки зрения, это не может быть синонимами. Если мы говорим про законодательство, то всё-таки должны быть конкретные формулировки. Сейчас в законе прописана сумма в 15 тысяч рублей, которую издание или журналист может получать в качестве иностранного финансирования, оставаясь в прежнем статусе. Мы предлагаем увеличить эту сумму до 50 тысяч рублей в месяц. Обсуждалось, что это можно выразить как-то в процентах от прочих доходов. Но мы исходили из того, что ключевым моментом для нас было восстановление судебного порядка и описание этой процедуры, поэтому здесь мы оставили логику федерального законодателя, всё-таки это в большей степени не нашего уровня вопрос.

Было предложение отменить признание иностранным агентом журналистов бессрочно, а ввести процедуру, которая ограничивает наличие этого статуса по времени. Были предложения вывести из-под действия закона рекламные и премиальные доходы. И вот здесь мы как раз частично согласились и прописали предложение, согласно которому журналист должен иметь возможность получать иностранные премии. Изначально обсуждалось учесть ещё и гранты, но мы исходили из того, что грант — это некое задание, а премия — это итог уже проделанной работы. Мы предложили разрешить получать доход от педагогической деятельности, не тогда, когда журналиста приглашают на семинар и платят ему за обучение, а когда журналист сам поехал куда-то читать лекцию. Также мы прописали, что должна быть доказана взаимосвязь между полученными деньгами и конкретной деятельностью. Это важный момент для судебного рассмотрения.

Ваши коллеги освещали самые разные истории, которые происходили при признании иностранным агентом. Главное, чего бы мы хотели избежать, — злоупотреблений.

Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»