В деле «граффити с Хармсом» нашлись свои герои

У нас, когда речь идёт о действиях, которые кажутся разрушительными по отношению к культуре городской среды, в головах вырисовывается образ «их».

Это суммарные властные «они» закрашивают хорошее и заставляют нас спотыкаться о плохое, безвкусное и к тому же проплаченное из городской казны (я имею в виду разного рода оформиловку и элементы городского дизайна, которые на моей памяти ни разу не становились предметом профессионального обсуждения художественной общественности). Так, мы особо не задумываемся, от кого исходят угрозы уничтожения граффити «с Хармсом» на ул. Маяковского. Возмущение есть, но оно носит абстрактный характер — кто это «они», покусившиеся на это, едва ли не единственное в жанре public art последнего десятилетия приличное произведение, которое к тому же прижилось в городской среде, вошло в статьи и путеводители? Суды? Городские власти? Районные? Активисты — ненавистники всего, не укладывающегося в их представления о порядке?

Обычно — нет ответа. Но вот тут жильцам, то есть «Товариществу собственников жилья «Маяковского 11», ответ пришел. От комитета по градостроительству и архитектуре. Надо думать, ответ на их просьбу сохранить граффити. На канцелярите — «выдать задание на разработку проекта благоустройства (размещение росписей) по адресу: ул. Маяковского, 11, лит. А» (повторю — роспись есть, это бюрократический способ её сохранить). Ответ — отказать.

Комитет отказывает. Знаете почему? Перечисляются пункты, почему нельзя ничего такого противоречащего эстетическому облику на лицевых фасадах. Лицевой — который «просматривается (воспринимается) с территорий площадей, набережных, улиц и зеленых насаждений».

А далее самое важное — «согласно приложенным к заявлению материалам и сведениям государственной автоматической информационной системы фасады здания по указанному адресу просматриваются и являются лицевыми». Всё. Приговор. Неважно, кто делал граффити. Удалось произведение или нет. Оценено профессиональной общественностью или нет. Полюбилось ли жильцам. На хрена нам Бэнкси какой-нибудь, пусть в Гарлеме орудует. У нас — автоматическая система. И врио исполняющий обязанности заместителя председателя комитета — главного художника Е. В. Крамскова. Так подписано.

Я давно живу. Помню времена, когда главными архитекторами и художниками города были известные, уважаемые деятели искусства, практики. У них своё мнение было. Они не боялись его высказывать — по существу, а не по параграфу. Сейчас — может, ошибаюсь, — в ответственных людях на этих постах и надобности нет. Есть ведь автоматическая система. Она укажет — просматривается и является лицевым, — достаточно. Отказать. Такой вот органчик (не хочешь, да помянешь Салтыкова-Щедрина).

А если ближе к Хармсу — такое вот соображение. Эстетическое качество росписи, фрески, граффити надо бы определять в диалоге с профессионалами. Я тридцать лет занимаюсь художественной критикой, знаю всех, кто способен на профессиональное высказывание. На случай, если боитесь несанкционированных, нечиновных персон — у всех есть ворох званий, степеней, книг и т. д. За все это время ни разу профессиональный круг не был востребован для решения вопросов, подобных «делу Хармса». Похоже, мы становимся чемпионами по закрашиванию. В Москве, насколько известно, некоторые граффити и другие произведения городского искусства приобретают охранный статус. У нас… У нас пока что автоматическая система определения фасадности и просматриваемости, в которую встроены анонимные чиновники. Анонимные — потому что свое мнение публично не высказывают, в диалоге не нуждаются. Я их где-то понимаю — кому захочется показать себя неспящими, бдящими героями закрашивания и забеливания, рыцарями тотальной штукатурки. А придётся: просматриваемость. От неё не уйдешь.

Член-корреспондент Российской академии художеств Александр Боровский