Людмила Фомичева: «С одной стороны, всех погубил квартирный вопрос, с другой — они хотят развалить Союз журналистов Санкт-Петербурга»

Глава петербургского «Интерфакса» Людмила Фомичева, 10 лет возглавлявшая Союз журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области, ушла в отставку.

О том, кто пытается приструнить независимое журналистское объединение, как журналистов выселяют из одноименного дома и что не так с финансовым вопросом, она рассказала в интервью «Фонтанке».

— Правильно я понимаю, что 15 февраля у вас был последний день работы в качестве председателя СЖ?

— Да, я отправила заявление, причем уже второй раз. Первый раз я писала его в декабре, но меня попросили остаться, и сразу после закрытия годового отчета я снова написала. Меня просили не уходить — сейчас сложные времена для союза. Но я ещё в сентябре на пленуме заявляла, что собираюсь уходить в силу ряда причин, среди которых и накопившаяся усталость — я почти 10 лет возглавляю союз. Мы уже назначали съезд на ноябрь, но его не дали провести в Доме журналиста. А сейчас еще полгода или год мы будем ждать, когда закончится пандемия? Хотя съезд можно было провести в смешанном формате, ведь сейчас все партии проводят съезды по 250–300 человек, почему нам нельзя? Вместо меня до съезда остается мой заместитель, Наталья Черкесова, авторитетный и уважаемый в журналистском сообществе человек, руководитель «Росбалта».

— К вам есть претензии со стороны оппонентов, если я правильно понимаю, в том числе финансовые?

— Сейчас объясню. С 1 марта 2020 года я не являюсь директором АНО «Санкт-Петербургский центр информационной поддержки», которое по решению комитета по печати учредило СМИ — газету «Районы. Кварталы». По изменившемуся законодательству, я не могла дальше возглавлять АНО, поскольку имею второе гражданство.

— Помимо этого АНО управляет Домом журналиста, правильно?

— В здании на Невском, 70, с советских времен располагался Ленинградский союз журналистов, потом особняк Сухозанета чуть не отошел коммерсантам. Но вмешалась губернатор Валентина Матвиенко. Тогда с помощью вице-губернатора Аллы Маниловой было создано АНО «Санкт-Петербургский центр информационной поддержки». Потом разрушили соседний дом на Невском, 68, и наш Дом журналиста пошёл трещинами. Я была председателем союза с 2011 года и добилась того, чтобы особняк поставили на противоаварийный ремонт. Хотела уходить с поста председателя после первого срока, но нужно было начать реставрацию, коллеги попросили меня остаться, и я занималась этими непростым вопросами, искала средства, координировала специалистов. Благодаря этим усилиям удалось сохранить памятник архитектуры начала 19-го века.

АНО и Союз были двумя дружескими организациями, и там и там я была по совместительству директором и председателем. АНО — более состоятельная организация: каждый месяц ресторан, находившийся в Доме журналиста (с прошлого года он закрылся из-за пандемии), платил деньги за аренду помещения. В союзе денег всегда было мало, собранных членских взносов не хватало на зарплату администрации. При том что зарплаты небольшие — 20–25 тысяч. Когда денег не хватало, АНО по запросу перечисляло (на уставную деятельность) 140 тысяч, 200 тысяч. Еще два раза нам не хватало денег на «Золотое перо» — переводили 450 тысяч. По закону АНО может переводить до 500 тысяч без решения руководящего органа. Больше 500 тысяч — нужно было собирать заседание правления. Но теперь правление АНО мне предъявило претензии и просит Союз журналистов вернуть эти суммы. АНО посчитало, что это сделка с заинтересованностью, потому что и там, и там я была руководителем, и надо было собирать правление. Но дело в том, что такие сделки происходили не только в одну сторону: например, когда Дом журналиста отремонтировали, город закупал мебель, выяснилось, что денег на кресла для актового зала нет, и Союз журналистов заплатил за эти кресла 1 миллион рублей. У меня есть подтверждающие документы. Ещё один миллион, его нам дал Сбербанк, мы перевели от союза на реставрацию старинного рояля для Дома журналиста. То есть если и была заинтересованность, то она была с двух сторон. У меня есть все документы по всем сделкам, и они подтверждают, что АНО должно союзу 400 тысяч. Моя совесть чиста.

— У вас есть понимание, почему сейчас вам высказывают эти финансовые претензии?

— В 2019 году мы собирались провести очередной съезд и выбрать нового председателя, но желающих на этот пост не нашлось, и тогда уже началась кампания по выборам губернатора. Возможно, где-то в Москве считают наш союз вредным, так как мы делаем заявления в защиту журналистов, хотя это относится к нашим основным обязанностям. Наверное, кто-то заинтересован, чтобы мы прекратили существование, а в городе осталось только недавно созданное отделение СЖ России.

Здесь нужно отметить, что после развала СССР в стране остались существовать три отдельных союза журналистов: в Москве, Петербурге и Казани. Остальные стали отделениями Союза журналистов России. В Москве тоже боролись с самостоятельным союзом, создавали параллельное отделение СЖР, но оно не прижилось. В итоге пришли к компромиссу: Павел Гусев (главред и владелец «Московского комсомольца») возглавил и московский союз, и отделение Российского союза журналистов. То же самое в Казани.

— С вами пытались выходить на диалог?

— Нет. Нам таких вариантов не предлагали. Когда мне не давали провести церемонию вручения награды «Золотое перо» в 2020 году, я пыталась встретиться с губернатором, но безуспешно. А нам отказывали во всех площадках. Но в итоге мы нашли место и провели мероприятие на 50 человек в сложных условиях.

Я думаю, у наших оппонентов две цели. Первая — забрать Дом журналиста (всех погубил квартирный вопрос). У Союза журналистов Петербурга и Ленобласти есть договор на безвозмездное пользование четырьмя помещениями в Доме журналиста до 2027 года, и мы находимся там законно. Но недавно директор АНО прислал нам уведомление, что до 24 февраля мы должны освободить помещения. Юристы поясняют, что освобождать помещения мы должны только по решению суда. Может быть, эти площади приглянулись отделению Российского союза журналистов, потому что они занимают два проходных зала и нарушают технику пожарной безопасности. Вторая цель — развалить Союз журналистов Петербурга и Ленобласти.

— Как я понимаю, официальные претензии к вам появились все же с того, что у вас обнаружили греческое гражданство.

— А я его никогда не скрывала. У меня гражданство года три, наверное, существует, оно нужно было для того, чтобы ездить за границу без визы. У меня нет в Греции ни бизнеса, ни недвижимости, ни родственников. Оформляла я эти документы довольно давно — мои родители из понтийских греков родом из-под Донецка.

— Что сейчас представляет собой Союз журналистов и чем он ценен для сообщества и города?

— У нас почти две тысячи членов. Среди них много ветеранов журналистики, но многие из них еще работают. Они честно приходят и платят взносы. Взносы у нас составляют 200 рублей с неработающих, 1 000 — с работающих. Что собой представляет сообщество? Союзы создавались еще в советское время, их финансировало государство. Сейчас другое время, это творческие общественные организации, которые должны преобразоваться в профсоюзы, социально защищающие своих членов, как это произошло в других странах.

Мы каждый год проводим уникальный конкурс «Золотое перо», чествуя наших лучших коллег, дважды в год собираем ветеранов ко Дню снятия блокады и Дню Победы, устраиваем для них культурную программу, постоянно занимаемся профессиональным обучением журналистов, созданный нами профицентр проводит семинары, конференции, творческие встречи с журналистами и деятелями культуры Петербурга — проект «Культурная столица». Мы ежегодно проводим новогодние ёлки для детей, дарим спектакли и подарки.

Я считаю, что наш союз должен существовать — продолжать свою важную деятельность, являясь частью гражданского общества. Мы не против создания других журналистских сообществ и готовы по-петербургски интеллигентно выстраивать добрые взаимоотношения.

Беседовала Фекла Иванова, «Фонтанка.ру»