ПоделитьсяПочему самого острого на язык в общении со СМИ на околорелигиозные и церковные темы священнослужителя, писателя и философа Андрея Кураева церковный суд лишил сана, мы спросили его самого.
Протодиакон Андрей Кураев лишен священного сана, — такое решение принял Епархиальный церковный суд. Суд установил в его заявлениях признаки хулы на церковь. 21 апреля клирик опубликовал в своем ЖЖ оскорбившую служителей РПЦ характеристику умершего от последствий коронавируса настоятеля Богоявленского кафедрального собора Москвы (именно там в начале пандемии было много верующих: в соборе осталась икона с объезда патриархом вокруг столицы для предотвращения распространения ковида). «Фонтанка» поговорила с Кураевым о том, почему этот приговор характерен для РПЦ.
— Правильно ли я понимаю, что вы не были на приговоре?
— Не был.
— Вы понимаете, почему так все это было организовано?
— Потому что это был инструмент в руках патриарха. Было выдано вполне четкое задание. То есть патриарх хотел снять с себя частицу личной ответственности расправы надо мной, поэтому работа суда не предусматривалась. Церковный суд в отличие от светского — это и прокуратура, и следственный комитет одновременно, не предполагается участие защитника и адвоката. Несколько месяцев работал этот церковный суд. С 29 апреля — с распоряжения патриарха по преданию меня суду. И вот 40 дней прошло с момента вручения мне повестки. И все это время я просил: «Расскажите, в чем я обвиняюсь». В указе патриархии говорится, что я оскорбил умершего священника Агейкина и что есть другие жалобы. Агейкин — это отдельная тема. А другие темы — это что? Мне они так и не были предъявлены. Если посмотреть на сегодняшнюю публикацию патриархии, то там не указана ни одна статья ни уголовного курса, ни статья церковного права. Ни один канон, ни одно церковное правило не нарушено. Это удивительно. Я такое вижу впервые.
— Вы именно поэтому не приняли участия в церковном суде?
— Я просил дать мне подготовиться к защите. Я предполагал, что будут рассматриваться мои слова и публикации. И тогда тем более надо понять, это мои слова или это сорока на хвосте принесла. В каком контексте это было сказано? Какие у меня были основания так сказать и прочее? Нет. Мне было сказано, что запрещено приносить на суд телефон и компьютер, пользоваться Интернетом. У меня не было возможности войти в собственный блог и уточнить, точно ли я именно это говорил или фраза выдернута из контекста. Понимаете, дело в том, что я не обычный клирик. Какой пример патриарх дает всем остальным? Вот так расправился с Кураевым, и так будет расправляться со всеми остальными, кто выйдет из шеренги? Ведь мне до сих пор не предъявили приговор, мне так и не сообщили, в чем меня обвиняют, отсутствует мотивационная часть. То есть я так до конца своей жизни, если не произойдет революции, которая снова вскроет все архивы, так и не узнаю, за что я был лишен сана. Это очень забавно. Если так сделают со мной, так сделают и с остальными.
— Расскажите про священника Агейкина, пожалуйста, при чем он здесь?
— Начать нам нужно с начала апреля, когда патриарх Кирилл совершил объезд московской кольцевой дороги на своем «Мерседесе». Предполагалось, что это защитит Москву от эпидемии. Но, к сожалению, это не защитило. Настали печальные последствия, но дело не в этом, а в том, что ту икону патриарх привез именно в храм, где служил Александр Агейкин, и туда ринулось множество православных людей. Через 18 дней Агейкин умер. То есть он заразился именно тогда. То есть Кирилл — не совсем постороннее лицо в смерти Александра Агейкина. Патриарх говорит, что я очень оскорбил его вдову и его семью, назвав его карьеристом. Но в день смерти патриарх назначил на его место нового настоятеля. В церковной среде это считается оскорблением. Не прошло и 40 дней. Московские храмы, бывает, годами стоят, не дожидаясь нового настоятеля.
— Может быть, дело в том, что это такое прибыльное место?
— Иначе этого понять нельзя. В церковной кассе контроль нужен, свой человек. Для семьи это, наверное, было сильно неприятно. Прочитали ли они мой блог в тот день — я сильно сомневаюсь, но новость о том, что новый настоятель назначен, до них дошла. Я сказал, что этот священник был карьеристом. Агейкин был модератором моего интернет-форума, почему я должен менять свое мнение о нем из-за того, что он умер? 6 декабря 2008 года митрополит Кирилл в передаче «Слово пастыря» на Первом канале говорил о только что умершем патриархе Алексии Втором, в этой передаче Кирилл сказал: «По сути, это был старик, который уже не мог управлять Церковью». И эти люди запрещают мне ковырять пальцем в носу? Я высказался о священнике в своем личном блоге, и меня за это лишают права! Кстати, за одно преступление я был наказан дважды — я был лишен возможности служить, и теперь лишен сана.
Прим. редакции: на сайте РПЦ размещен указ патриарха от 29 апреля 2020 года:
«Протодиакон Андрей Кураев, сверхштатный клирик храма Архистратига Михаила — Патриаршего подворья в Тропареве г. Москвы, в связи с публичным оскорблением памяти скончавшегося от коронавирусной инфекции настоятеля Богоявленского кафедральною собора города Москвы протоиерея Александра Агейкина в день его кончины, невзирая на глубокую скорбь его жены, детей и многочисленных прихожан Богоявленского собора, что свидетельствует о глубочайшем духовно-нравственном упадке о. Андрея Кураева и потере чувства сострадания и христианского отношения к ближним и характеризует это деяние не только как безнравственное, но и как особо циничное, вызвавшее возмущение архиереев, клириков и мирян Русской Православной Церкви, а также учитывая предыдущие деяния, относительно которых поступали жалобы на мое имя, запрещается в священнослужении до принятия решения епархиальным церковным судом г. Москвы по рассмотрении упомянутых деяний.»
— Правильно ли я понимаю, что высказывание про то, что об умершем либо никак, либо хорошо — оно не относится к православным традициям?
— Нет, конечно. Это слова древнегреческого мудреца. И трактуют смысл так: не оскорбляй мертвых, потому что они могут отомстить.
— То есть это языческие традиции?
— Да, речь об этом. Можно еще вспомнить слова князя Одоевского, который сказал, что о мертвых или правду, или ничего. Но никакого церковного канона об этом нет. Если бы такая форма была принята, то надо было бы сжечь все книги по истории.
— На чем тогда основывался суд?
— Никакие конкретные аргументы не были приведены.
— Что для вас поменяется с этого дня?
— Может быть, вы уже заметили, я более свободно отзываюсь о патриархе. Раньше я мог с ним не соглашаться, но про его личностные характеристики я никогда не отзывался. А теперь у меня нет никаких обязательств перед аппаратом московской патриархии.
— Вы считаете, они совершили ошибку?
— Я думаю, это очень большая ошибка патриарха Кирилла, связанная с психическими последствиями долгой самоизоляции.
— То, что происходит с отцом Сергием, есть ли здесь какие-то пересечения с той ситуацией, которая происходит у вас?
— Нет. Но общий курс патриарха Кирилла — это вбивание в тело церкви вертикали власти. Казарменный порядок: шаг влево, шаг вправо — расстрел.
— Как изменится ваше общение с прихожанами?
— Моя голова на месте, другой вопрос, нужен ли я, как эксперт, для журналистов, как мирянин, который не обладает нимбом церковного сана, но на него нужно будет ответить вам.
— А ваши доходы? Извините за вопрос: на что вы живете?
— У меня есть семья, дети. Доедать за ними очень даже вкусно. Из приходской казны я никогда денег не получал. В финансовом смысле мне это не страшно.
Беседовала Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»
