Писатель Александр Цыпкин рассказал «Фонтанке», зачем нужен «Ералаш» для взрослых, если коронавирус загнал всех в «бомбоубежище», а маятник новой этики качнулся влево.
Его рассказы о нравах героев нашего времени читают вслух в концертных залах, а сериал о богатых и беспринципных обитателях Патриарших из Интернета перекочевал в телевизор. Жителей столицы приключения безнравственных соседей веселят, а за Уралом могут и процитировать «Сибирский трансфер» из той же оперы: «Жируете там в Москве, да?». В интервью «Фонтанке» писатель Александр Цыпкин рассказал, почему не все наши сериалы могут дойти до зарубежного зрителя и что объединяет жителей «Патриков» и Тамбова.
— «Беспринципные», снятые по мотивам ваших рассказов, производят двойственное впечатление. Вроде бы и смешно, но, вероятно, у жителей российских регионов такое описание нравов столичной публики может вызвать классовую неприязнь. Сериал стал популярен, потому что людям нравится смотреть, как страдают богатые и безнравственные?
— Рассматривать сериал «Беспринципные» как реалистичную картину сегодняшней жизни — то же самое, что считать фильм «Бриллиантовая рука» документалистикой про контрабандистов. Сериал популярен, потому что в описанных в нем ситуациях может оказаться любой житель нашей страны, который не совсем честен с собой, обществом и своими близкими. Эти ситуации выведены в гротеск и, на самом деле, не зависят от материального статуса. Муж, который сказал жене, что поехал на рыбалку, а сам был где-то в другом месте и по ошибке купил для «прикрытия» морскую рыбу, может жить на Патриарших, а может и в Тамбовской области.
— Чувствуете себя современным Зощенко?
— Не очень корректно сравнивать меня с общепризнанным великим писателем. Мне действительно хочется высмеивать современную реальность. Но в добродушной манере — у меня, заметьте, нет ни одного героя, который вызывал бы отвращение. И сериал популярен не потому, что зрителю хочется это отвращение испытывать. Люди приходят домой после тяжелого рабочего дня, перегруженные заботами и новостями про ковид, включают сериал и час смеются, думая: «Была же когда-то нормальная жизнь». Это короткие истории, в которых в 10 минут упаковано то, что можно было бы растянуть на серию. Такой «Ералаш» для взрослых.
— Телеканал ТНТ забрал ваш сериал в сетку вещания. А может ли, например, «Нетфликс» его купить, чтобы все сказали: «Ох уж эти русские»?
— Каналу ТНТ большое спасибо, не испугались критики собственных звезд. Насчет «Нетфликса»... Я не считаю, что «Беспринципные» подойдут для «Нетфликса». Этот сериал не очень попадает в нормы новой этики. В чем-то он сексистский. Плюс все-таки локальность юмора. Были бы популярны в США «12 стульев»? Вопрос... Я ни в коем случае не сравниваю свои рассказы с классикой, но, думаю, во все времена был локальный юмор, который не поняли бы в другой среде. Хотя, конечно, мир полон абсурда, может произойти всё что угодно.
— А что такое новая этика? Долгожданный знак перемен в обществе или репрессивная система суждений?
— Конечно, сложности с новой этикой есть. С одной стороны, она помогает решать проблемы, накопившиеся за целые столетия. Это права женщин, права меньшинств, агрессия, борьба с насилием. Новая этика, безусловно, нужна, потому что она делает жизнь личности более защищенной. С другой стороны, этот маятник сегодня качнулся влево очень серьезно. Потому что защита прав меньшинств зачастую переходит в агрессивное нападение на права всех остальных. В ряде случаев новая этика нарушает презумпцию невиновности, потому что человек получает обвинения в харассменте, якобы совершенном десять лет назад, и эти обвинения ничем не доказаны. В результате обвиняемый может лишиться работы, как будто он априори уже виновен. У меня выходит книжка «Идеальный Че». Там один из героев говорит, что преследования неэтичных — это в чем-то новый 37-й год, лайтовый только. Тогда большому количеству людей стало выгодно писать доносы на «врагов народа», потому что так можно было комнату в коммуналке получить лишнюю или заслужить продвижение по службе. И завертелся маятник террора. Понятно, что ситуация с харассментом и насилием над женщинами долгое время была ужасной. И с этим нужно было бороться. Но сегодня жертвами перегибов в том числе с metoo становятся люди, которые не виноваты с судебной точки зрения ни в чем, а просто перешли кому-то дорогу.
— А примеры можете привести?
— Когда того же Кевина Спейси вышвырнули из фильма «Все деньги мира», в его отношении не было ни судебного разбирательства, ни доказательной базы, а карьера его уже пошла под откос. Или совсем недавняя ситуация с фотомоделями из Краснодара, которые сфотографировались с «афроамериканскими» кудряшками для рекламы спортивной одежды. А в Instagram на них обрушилась волна хейта за «расизм». Или когда наши соотечественницы Мирослава Дума и Ульяна Сергеенко пострадали из-за шутливой подписи на приглашении — то, что с ними произошло, необоснованная репрессия. Мадонна сделала фото приемной дочери с арбузом, и это тоже назвали проявлением расизма.
Тем не менее, выбирая между такими перегибами и полным отсутствием новой этики, я выберу, наверное, последнее. Потому что новая этика защищает людей, а перегибы неизбежны. Хотя в целом, к сожалению, похоже, мы идем по пути, описанному в романе Пелевина «iPhuck 10».
— Но пока определенные нормы не обязательны для исполнения, вряд ли что-то изменится. Может быть, пора хотя бы в уставах университетов прописать запрет на «внеучебные» отношения между преподавателями и студентами?
— Я правильно понимаю, что тогда профессор не сможет жениться на студентке?
— Или жить с аспиранткой. О чем много говорили после того, как историк Соколов убил Анастасию Ещенко.
— Странно считать, что это убийство произошло только потому, что девушка была аспиранткой. Это то же самое, что утверждать, будто изнасилование произошло, потому что жертва шла по улице в короткой юбке. Ввести норму об отношениях между преподавателями и студентами, возможно, имеет смысл. Чтобы люди делали выбор между личной жизнью и работой в конкретном вузе. Но тогда уж надо и в компаниях вводить в уставы норму, запрещающую какие-либо нерабочие отношения между руководителями и подчиненными. Разумное зерно в этом есть. Но тогда возникает вопрос: а где людям знакомиться, если основную часть времени они проводят на работе? Надо общество воспитывать, чтобы все понимали, что использовать слабого или зависимого человека — не норма. Что это не победа и что мужчине так стыдно себя вести. Кстати, если бы сейчас сняли сериал про женщину, ведущую свободный образ жизни, вы не представляете, какой бы поднялся вой. Особенно со стороны женщин. Потому что у нас в стране, в основном, женщин ненавидят именно женщины. Возвращаясь к вопросу — ситуация изменится, как только в университетской среде перестанут в курилках обсуждать, у кого с какой аспиранткой роман, как только это станет неприемлемым и стигматизированным.
— Выгодно ли мужчине быть феминистом?
— Кто-то в шутку назвал меня главным феминистом страны, потому что моя интерпретация «Анны Карениной» была предельно «феминистской» — там Анна бросала под поезд Вронского. А я просто уважаю право женщин на самооборону. Потому что, если оставить шутки, чуть ли не 70–80% женщин оказываются в тюрьмах, потому что превышают самооборону, защищаясь от насилия. У нас достаточно старорежимная патриархальная страна. И в этом есть парадокс — ведь именно Советский Союз сделал больше других государств для развития прав женщин. А сегодня в России против феминизма выступают именно женщины, которым не нравятся те, кто не хочет сидеть дома, рожать детей и не высовываться с кухни. Мужчины как раз относятся к разумному феминизму достаточно спокойно. Да, не всем нравится, когда женщине нельзя подать пальто, и не во всех сердцах находит отклик бодипозитив. Но сами женщины не приемлют тех, кто хочет жить свободно.
— Все мы испытали несвободу из-за коронавируса. Почему до сих пор нет серьезных сериалов или фильмов о пандемии?
— Есть отличный сериал Семена Слепакова «Окаянные дни» на ТНТ. Комедийных фильмов на эту тему поначалу было много. Но на сегодняшний день у нас уже погибло от коронавируса больше людей, чем за время войны в Афганистане, а в США — больше, чем во Вторую мировую войну. У меня недавно было интервью с Владимиром Познером, и он очень точно отметил, что сразу же после войны людям не хотелось смотреть фильмы о ней, но потом рождаются шедевры. Я думаю, что коронавирус как явление будет осмыслен в искусстве лет через пять-шесть после того, как пандемия закончится.
— Что делать на новогодних каникулах петербуржцам, которым из всех радостей власти оставили только поедание салата дома под ёлкой?
— Иногда кажется, что петербургские власти, вводя ограничения, поступают избыточно. Но потом выясняется, что мест в больницах совсем не осталось. И становится понятно, что решения о закрытии чего-либо принимаются не из желания ущемить горожан. Давайте относиться к ситуации серьезно. И давайте постепенно привыкать к собственным квартирам. Очень многие люди к старости редко выходят из дома по разным причинам. Надо радоваться тому, что у нас есть Интернет. Отличного кино в мире сняли лет на сто вперед. Чтобы прочитать хотя бы базовый набор хороших книг, понадобится две-три жизни. У людей появилось свободное время. Да, они могли бы убивать его в барах. А вместо этого можно освоить какие-нибудь новые знания и навыки. Понятно, что тяжело находиться постоянно в одной квартире, если вас там живет шестеро. Но это смотря с чем сравнивать. Ведь это всяко лучше, чем лежать в реанимации. За время новогодних каникул кто-то, возможно, впервые проведет восемь дней подряд лицом к лицу со своими супругами. И за это время люди могут либо стать ближе друг другу, либо принять решение о разводе. Что в определенных ситуациях тоже может быть правильным. А если вы живете с пожилыми родственниками, помните, что рано или поздно они уйдут из вашей жизни. И это повод, наконец, начать по-настоящему общаться с близкими. Жаловаться на ограничительные меры из-за пандемии — это все равно, что сетовать на необходимость сидеть в бомбоубежище во время артобстрела.
Венера Галеева,
«Фонтанка.ру»