Больной, плохой, злой. В прокате — «Капоне. Лицо со шрамом» (фото)

Том Харди снимался в роли Аль Капоне — а сыграл в итоге урок всем диктаторам.

В прокате — «Капоне. Лицо со шрамом», фильм про самого знаменитого гангстера с Томом Харди в главной роли. Помимо ожидаемо мощной и экспрессивной игры Харди, фильм замечателен еще и тем, что под видом гангстерского кино показывает зрителю политический триллер о мерзкой участи любого жадного до власти персонажа.

Сама заявленная в названии тема способна вызвать зевоту: студия «Фокс» умудрилась смешать сразу два самых расхожих штампа о гангстерах — имя легендарного бутлегера и название ключевого сюжета («Лицом со шрамом» озаглавлена примерно половина биографий великих бандитов — от тридцатых годов до фильма Де Пальмы с Аль Пачино в главной роли). Тут должен начаться вой: ну сколько можно играть в вековой давности войнушку, переодеваясь в шляпы-плащи и размахивая томми-ганами. Но режиссер Джош Трэнк и исполнитель главной роли Том Харди сразу выступали гарантами того, что будет вообще не скучно и не единой секунды не обычно. Трэнк уже своим дебютом, «Хроникой», показал, что чего-чего, а нестандартно смотреть на избитые сюжеты он умеет отлично (в том фильме супергеройская сага подавалась в форме документального материала, собранного из видео с камер видеонаблюдения и любительских записей). Про Харди говорить нечего: этот монстр британской актерской школы еще десять лет назад принял символическую эстафету у ушедшего на покой Джека Николсона и благополучно сменил его в качестве главного дикаря, безумца и опасного шизика мирового экрана.

Ни Трэнк, ни Харди не подкачали: «Лицо» действительно удивляет. Режиссер и сценарист решил рассказать историю Капоне с самого неожиданного конца. Вместо взлета и падения он разворачивает сюжет в самом конце жизни бутлегера, когда тот вышел из тюрьмы вдрызг больным (а ведь ему еще и пятидесяти не было) — сифилитиком и паралитиком — и тихо доживал свой век прикованным к инвалидной коляске в собственном поместье. Интрига же заключается в том, что Капоне — миллионер, но свое фантастическое состояние куда-то спрятал. Теперь же, после инсультов, еле живой, он не то что не способен вспомнить, куда, — говорит с трудом. А деньги его нужны всем: и семье, которая еле сводит концы с концами (а продавать предметы роскоши еле живой хозяин не позволяет), и мафии, которой миллионы своего коллеги пригодятся, и ФБР, наконец. Но с каждым новым ударом Капоне становится все менее разговорчивым, выведать у него секреты не получается ни на допросах с пристрастием, ни на сеансах психоаналитика.

Что Харди будет жечь, было ясно и так. Он актер азартный до безумия, и здесь ему определенно есть чем заняться. Он страстно играет физиологию — еле двигающиеся руки, непослушные пальцы, опухшие глаза, капающие изо рта слюни. И ровно так же яростно, жирными мазками, как какой-нибудь абстрактный экспрессионист, рубит образ героя в плане психологии: вспышки ярости, властность, подозрительность. Легко перепрыгивает с английского на итальянский в бесчисленных ругательствах, которые обрушивает на всех вокруг — от топтунов ФБР до дремлющих в его поместье крокодилов. Да чего там! Он целую песню поёт, рыча и топая, в сцене, где матерый бандит смотрит любимый фильм, «Волшебник страны Оз» (что втройне мило и здорово придумано). А еще ковыляет по лужайкам после очередного инсульта, мыча и размахивая золотым «томми-ганом», и эффектно прерывает беседы о криминальных делах бормотанием «черт, я писать хочу». В общем, рубит очередной грубый, страшный, мощный образ — один из лучших в своей фильмографии: он явно в ней займет место где-то между «Бронсоном» (где Харди играл другую криминальную легенду, психа-убийцу Чарли Бронсона, и для погружения в образ даже выклянчил у еще живого прототипа его собственные усы, которые приклеил себе под нос) и «Темным рыцарем» (там он и вовсе дал мастер-класс, сыграл большую роль, ни разу не показав лица).

Трэнку Харди показалось мало — чтобы окончательно зрителя «прибить» к креслу, он усилил состав еще двумя тяжеловесами. Верного друга и товарища Капоне, легендарного Джонни Торрио по прозвищу Лис, сыграл премьер Мэтт Диллон — и этот персонаж у него получился примерно двойником его же Джека из последней ленты Триера: опасным и жутковатым самодуром, уверенным в своей власти над всем миром и не упускающим возможности ее продемонстрировать. Роль лечащего врача Капоне, который пытается через процедуры реабилитации умирающего пациента выведать, куда он спрятал денежки, в свою очередь, исполнил линчевский премьер Кайл Маклахлен. Тут, понятно, без коннотаций и отсылок не обойтись: доктор и воспринимается как местная версия агента Купера из «Твин Пикса», вечно молодой и вечно удивленный путешественник в мир абсурда и ужаса.

В принципе, этой троицы — Харди — Диллон — Маклахлен — вкупе с новым взглядом на героя было бы достаточно, чтобы сделать большую, сильную, достойную работу. Но у Трэнка амбиции выходят за рамки создания крепкого и добротного продукта. Поэтому он еще и наполняет действие эффектными галлюцинациями безумного Капоне (куда без них у сифилитика с тридцатилетним стажем), странными видениями, мощными эффектами, вроде прогулки по особняку, в котором отключили электричество, с полыхающей зажигалкой.

Но самое мощное в «Капоне» даже не это, а совершенно новый уровень разговора. Трэнк не собирается беседовать со зрителем про бандитов, криминал и понятия. Его волнует только власть. И снимает он кино о том, что она делает с человеком — в данном случае с Капоне. И болезни здесь выглядят прямыми побочными эффектами власти, которую имел когда-то герой, платой за нее.

Тут есть еще и сильный «русский след». Во-первых, любому сколько-нибудь грамотному зрителю «Капоне» обязательно напомнит сокуровского «Тельца»: тот же грубый и бесстрашный натурализм, то же разоблачение божества, то же одиночество разбитого параличом титана, смерти которого все вокруг ожидают с нетерпением. Во-вторых — и в-главных — тут есть прямой поклон русским зрителям. Вернее, одному-единственному русскому зрителю. В одной из своих галлюцинаций Капоне оказывается на вечеринке, где Армстронг вытягивает его на сцену и поет с ним хором — да, Blueberry Hill. Тут Трэнк едва ли не в каждом кадре старательно копирует известное видео с поющим на благотворительном вечере Путиным, не хватает только, чтобы герой сел за рояль и сыграл «С чего начинается Родина». Вот эта странная отсылка ярче всего характеризует «Капоне»: нет, конечно, это кино не про президента далекой России, а про политика вообще, любого. Его все равно ждет неминуемая развязка: ненависть всех, включая самых близких, жалкая и одинокая ранняя старость, убожество перед лицом окружающего мира.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»